Тайный воин

— Если мне когда-нибудь разрешат туда поехать, я пойму, о чем ты говоришь, — проворчал Тобин.

Хотя ему уже не мешал лорд Орун, плохая погода на ближайшее время разрушала планы путешествия, а Корин, похоже, просто забыл о своем обещании.

— Ну, это всегда так, — сказал Никидес. — Вряд ли я сидел бы здесь, если бы не был единственным внуком лорда канцлера.

— Не беда. Упустишь в бою, зато наверстаешь своими мозгами, — заметил Лута, всегда старавшийся поддержать друга. — Когда всех нас, храбрецов, порубят на куски в какой-нибудь битве, ты будешь здесь, в городе, в бархатной шапке деда на голове, управлять страной за Корина.

— А бедняга Лисичка, наверное, так и будет усаживать хмельного Орнеуса в седло, — со смехом добавил Ки.

— Это Лисичка должен быть лордом, — пылко вставил Бариус. — Орнеус не стоит даже того, чтобы чистить ему сапоги.

Когда все повернулись и уставились на него, Бариус смутился и принялся усердно поворачивать сыр над огнем. Этот смуглый маленький оруженосец обычно мало говорил о других и никогда ни словом не упоминал о компаньонах.

Ки покачал головой.

— Черт побери, здесь вообще кто-нибудь любит девушек, кроме меня?

Несколько недель Тобин на уроках Ворона сидел молча. Он не всегда понимал, о чем говорит старик, но слушал внимательно, а после занятий задавал вопросы другим мальчикам. Сначала он полагал, что лучше всего спрашивать Корина, но быстро обнаружил, что Калиэль и Никидес знают гораздо больше. Калиэль, сын генерала, отлично разбирался в стратегии. Никидес был больше им знатоком истории и прочитал больше книг, чем все остальные. И когда Тобин и Ки проявили искренний интерес к древней истории, именно Никидес привел их в королевскую библиотеку, расположенную в том же крыле, что и заброшенный тронный зал.

На самом деле библиотека занимала почти все это крыло и представляла собой длинную анфиладу комнат, выходивших окнами на восточные сады. Поначалу Тобин и Ки просто растерялись среди бесчисленных высоких полок со свитками и фолиантами, но Никидес и библиотекарь в черной тунике объяснили им, что означают поблекшие таблички, укрепленные на каждой полке, и вскоре мальчики уже зарылись в описания битв и видов оружия, а заодно и в ярко иллюстрированные сборники стихов и рассказов.

Вскоре Тобин начал неплохо ориентироваться в библиотеке и обнаружил целую комнату, посвященную истории его собственной семьи. Он спросил библиотекаря и о королеве Тамир, но на эту тему нашлось лишь несколько пыльных свитков, сухие записи некоторых законов и налогов, которые она отменила. Но в библиотеке не было истории ее короткой жизни и правления, а другие источники библиотекарю не были известны.

Тобин припомнил странное поведение Нирина в тот день в королевской усыпальнице, когда Тобин упомянул о том, что узнал о ее убийстве. Волшебник сразу принялся страстно все отрицать, хотя и отец, и Аркониэль рассказывали Тобину одну и ту же историю. Королеву убил ее собственный брат и ненадолго занял ее трон, пока не нашел свою кончину.

Разочарованный, Тобин ускользнул от своих друзей и подошел к запечатанной двери старого тронного зала. Прижав руки к резным филенкам, он подождал, надеясь почувствовать дух убитой королевы сквозь дерево — так же, как иногда ощущал дух своей матери сквозь двери башни. Поговаривали, что в Старом дворце обитает множество призраков. Все так считали. И если верить Корину, кровавый призрак их бабушки все еще бродит в здешних коридорах; якобы именно поэтому его отец и построил Новый дворец.

Казалось, у каждой горничной и у каждого привратника была в запасе парочка-другая историй о призраках, но Тобин, если не считать того единственного появления Тамир в тронном зале, ничего подобного ни разу не замечал. Вообще-то Тобин полагал, что жаловаться тут не на что — он был уже по горло сыт призраками, — но иногда ему хотелось, чтобы Тамир вернулась и показалась более отчетливо. Учитывая совершенные им открытия, он не сомневался, что королева пыталась сказать нечто важное, когда протянула ему свой меч. Но Корин и остальные отвлекли его, и, прежде чем он успел заговорить с Тамир, королева исчезла.

Может, она заперта в тронном зале и ей прегражден путь наружу, гадал Тобин.

Вернувшись в библиотеку, он обнаружил пустую комнату неподалеку от тронного зала. Отодвинув щеколды на одном из окон, Тобин распахнул его и выбрался на широкий каменный карниз, тянувшийся вдоль стены дворца прямо под окнами. В его башмаки тут же набился снег, но Тобин постепенно подобрался к окну со сломанной ставней, через которое они забрались в зал в ту ночь, когда Корин и прочие вздумали поиграть в привидения.

Внутри было темно хоть глаза выколи. Протиснувшись через окно, Тобин очутился в огромном сумрачном зале. Бледный зимний свет неуверенно просачивался сквозь щели в ставнях высоких окон.

На потрескавшемся мраморном полу остались пятна в тех местах, где когда-то стояли скамьи и фонтаны. Тобин определился с направлением и пошел к центру помещения, где все так же стоял на возвышении массивный мраморный трон.

В прошлый раз Тобин был слишком испуган, чтобы как следует рассмотреть зал, но теперь увидел все великолепие трона. Резные подлокотники напоминали вздымающиеся волны, а на высокой спинке красным, черным и золотым были изображены символы Четверки. Когда-то на широком сиденье, безусловно, лежали подушки, но теперь они исчезли, и в одном из углов устроили гнездо мыши.

В зале ощущались печаль и запустение. Усевшись на трон, Тобин положил руки на подлокотники и огляделся по сторонам, представляя, как его предки выслушивали здесь королевские указы и приветствовали посланников дальних стран. Он чувствовал тяжесть прошедших лет. Ступени возвышения стерлись в нескольких местах, напоминая о сотнях людей, преклонявших колени перед королевой.

Потом он услышал тихий вздох, так близко, что подскочил от неожиданности и оглянулся.

— Кто здесь? — окликнул Тобин. Отчего-то он совсем не чувствовал страха. — Королева Тамир?

Ему показалось, что он ощутил прикосновение холодных пальцев к своей щеке, но это вполне могло оказаться лишь дуновением ветерка, влетевшего сквозь разбитое окно. Потом он услышал справа еще один вздох, на этот раз более отчетливый.

Обернувшись на звук, Тобин заметил длинное прямоугольное пятно на полу рядом с возвышением. Длиной около трех футов, оно было не шире его ладони. Проржавевшие углубления от железных болтов и мелкие каменные осколки до сих пор обозначали место, где что-то стояло.

Что-то. Сердце Тобина затрепетало.

— Возврати…

Голос был едва слышен, но теперь Тобин чувствовал ее присутствие.

«Их присутствие», — мысленно поправил он себя, когда к первому голосу присоединились другие. Женские голоса.

— Возврати… Возврати…

Тихие печальные голоса, словно шорох легкого ветерка в высокой листве.

Но даже теперь Тобин не испытывал страха. Совсем иные чувства он испытывал при встречах с Братом или матерью. Здесь принц ощущал, что его ждали.

Опустившись на колени. Тобин коснулся того места, где некогда стояла золотая плита с пророчеством оракула.

«До тех пор пока дочь Фелатимоса…»

Со времен Герилейн, долгие-долгие годы, при разных королевах, эти слова сообщали каждому, кто приближался к трону, что женщина, сидящая на нем, взошла на трон по воле Иллиора.

Возврати.

— Но я не знаю, как это сделать, — прошептал Тобин. — Я помню свой долг, но не знаю, как исполнить его. Помоги мне!

Невидимая рука снова коснулась его щеки, нежная, знакомая.

— Я постараюсь, обещаю тебе. Клянусь Мечом.

Тобин ни словом не обмолвился о своем приключении, но стал еще больше времени проводить в библиотеке. История Аркониэля и отца оживала перед ним, когда принц читал описания событий в изложении королев и воинов, знавших о них не понаслышке. Ки заразился воодушевлением друга, и они засиживались в библиотеке допоздна, по очереди читая вслух при неровном огоньке свечи.