Страница 9 из 11
— Хм… Неужели они нас даже не чуют? Не слышат? — задумался Альваид.
— Ветер с океана, а шум волн всё перекрывает. Может, они нас не заметили, а может, просто-напросто не придают значения нашему присутствию. Похоже, тут никто и никогда в них не стрелял, — ответил Выверон.
— Что делать будем?
— Подождём, — хмуро ответил Драгон. Он сел, опершись спиной о камень, и демонстративно скрестил руки на груди.
Концерт продолжался добрых два часа. Целлофан музицировал без устали. Редко, собственно никогда ещё, не попадалась ему столь благодарная публика, относившаяся к искусству с должным уважением (хотя «искусство» это писалось бы с довольно маленького «и»). Ничего удивительного, что он чувствовал себя точно на седьмом небе. Драконы, а число их возросло до восьми, после каждой мелодии или песенки издавали восторженное урчание и попискивание, требуя продолжения. Выступление закончилось, только когда певец охрип и начал слишком часто чихать. Крылатый рыжик, видимо слегка знакомый с людскими обычаями, решил, что артисту надо заплатить, и вручил ему убитую чайку.
Смертельно скучавший Драгон растолкал братьев, которые успели задремать, свернувшись клубочками на разогретой солнцем гальке. Драконы один за другим разлетелись, а Целлофан прогулочным шагом направлялся в сторону братьев, с лютней на плече и дохлой птицей в руке, лохматый и счастливый.
— Видели? Им понравилось! — закричал он при виде братьев. Взгляд у него блуждал, он улыбался во весь рот, как человек, злоупотребляющий веселящей травкой.
— У тебя удачи больше, чем разума, — буркнул Драгон. — Надо было держаться рядом с нами. Зачем тебе эта падаль? Выкини.
Целлофан посмотрел на чайку, которую тащил, ухватив за крылья.
— Не хочу.
— Ради неба, что ты хочешь делать с дохлой чайкой?!
— Бульон.
Драгон вышел из себя. Вырвал у брата птицу и, размахнувшись, зашвырнул в океан. Раздался громкий всплеск.
— Эй! Это была моя чайка! Ты своё выкидывай! — возмущённо закричал Целлофан и чихнул.
— Успокойся. Драга тебе должен бульончик. Я прослежу, чтоб он тебе его купил, — постарался смягчить ссору Альваид. — Жаль, что охота не удалась.
— Интересно, чья это вина, — буркнул Драгон.
— Наверняка не моя! А у тебя повышенный уровень требований! — с горечью ответствовал Целлофан, идя по каменистому пляжу рядом с Альваидом. — Я бы даже согласился тут жить, играл бы для драконов и питался чайками. А вот тебе всё мало. Жаль, что я не могу наколдовать тебе этого поганого дракона. Может, ты подавился бы им наконец и перестал мне действовать на нервы.
Лица средних представителей потомства драконера довольно явственно выражали одобрение и согласие со словами самого младшего, но почему-тo они так и не отважились сказать об этом во весь голос. Целлофан с трубным звуком высморкался в платок.
Драгон остановился так внезапно, что Альваид, шедший сзади, налетел на него.
— А-а-а! — взревел Драгон.
— Прости! — встрепенулся Альваид, но Драгон обернулся к нему, демонстрируя сияющее лицо.
— А! — снова воскликнул он, указуя пальцем на обеспокоенного музыканта. — Отменяю всё плохое, что я о тебе говорил! Целя, ты гений!
— Ну знаю… — проворчал Целлофан растерянно. — Только вот критики ничего не понимают в современной музыке…
— Магия! Мы же в Ленгорхии, здесь магов полно, плюнуть некуда! — вопил Драгон, восторженно размахивая руками. — Мы просто пойдём к какому-нибудь магу, и он нам наколдует дракона, уже дохлого, разумеется. Даже если это будет дорого, всё равно оно того стоит, потратим двести-триста крон, а приобретем десять тысяч!
Лица братьев прояснились, на злосчастных наследников снизошло великое облегчение. В кромешной тьме блеснул огонёк надежды! Они больше не будут бессмысленно блуждать по продуваемому всеми ветрами берегу, вернутся в более цивилизованные места, и наконец можно будет поесть нормально в хорошей корчме.
— И даже курс обмена крон на ленгорханские таланты вполне приемлемый! — с удовлетворением заметил Альваид.
Постоялый двор, где они остановились, не поражал изяществом и элегантностью, как подобные места в Ленении, но комнаты были чистые, еда приличная, а воду в пиво подливали весьма умеренно. И для четырёх путешественников, которые много унылых ночей подряд провели на возу или на попоне под навесом, комната в заезжем доме — с дверьми и кроватями! — казалась просто роскошной. Местные без особого почтения относились к светловолосым нортландцам или жителям Огоранта, но и топором им никто не грозил, так что гостям не на что было жаловаться. Но вот найти подходящего мага оказалось нелегко. Да что там, вообще хоть какого-то мага! С тех пор как ношение голубого шарфа — отличительная черта профессии мага — перестало быть модным, трудно стало отличить мага от немага. Ведь не могли же они ходить от одного прохожего к другому и приставать с вопросом: «Простите великодушно, а вы случайно не чародей?» Да и деревенька Завязайка, что над речкой Фонталой прилепилась, далеко не мегаполис. Что тут делать людям, которые зарабатывают на жизнь волшебством и чтением мыслей, превращают свинец в золото, разговаривают с животными? Ясно же, что такие держатся поближе к городам, где и заработки побольше, и жизнь интереснее. Альваид, который немного поездил по Ленгорхии и приобрёл некоторый опыт, велел братьям выглядывать голубые значки на дверях и вывесках или искать голубые ленточки, развевающиеся под козырьками крыш: маги и волшебники именно таким образом оповещали о себе. К сожалению, поиски не дали ожидаемых результатов. Всё говорило о том, что придётся им всей четвёркой двинуться дальше на юг.
Но, к их великому изумлению, трактирщик, у которого они спросили, есть ли в округе хоть какой-нибудь маг, просто ткнул пальцем в дальний угол столового покоя:
— А вон там один сидит.
Правда, тон у него был не слишком приветливый. Может, у трактирщика имелись какие-то особые претензии к Кругу Магов, а может, его попросту раздражал субъект, с раннего утра братавшийся с бутылкой, отпугивая других гостей. И только тут нортландцы заметили, что вокруг того человека довольно много свободного места, а ближайшие к нему столы пусты, точно посетители инстинктивно чувствовали: с этим типом не всё в порядке.
— Думаешь, с ним рискованно иметь дело? — спросил Драгон, украдкой наблюдая за магом.
Мужчина выглядел совершенно обыкновенно: среднего роста, темноволосый, с короткой бородкой, одет не богато, но и не бедно — таких сотни можно встретить на улицах местечка, и лицо прохожего даже на мгновение не задержится в памяти.
— Кажется, он не опасен, а то бы все отсюда разбежались. Как-нибудь договоримся с ним, — решил Альваид, хоть и не слишком уверенно. Магов он до сих пор видел только издалека и, честно говоря, предпочёл бы вообще никогда не иметь с ними ничего общего. — Двум смертям не бывать, идём.
Знакомство с магом прошло как по маслу. Достаточно было поставить перед ним непочатую бутылку водки — а уж нагрузку к ней в виде четырёх молодых парней маг принял без возражений. Правда, вполне возможно, маг уже видел не четырёх, а восьмерых. Быстро выяснилось, что чародей заливает спиртным какое-то страшное личное несчастье и достичь с ним взаимопонимания весьма затруднительно.
— Ну и шо… шо с того, шо я м-маг… — ответил он на вопрос о своей профессии — И ш-шо? Бросила меня! Как пса подзаборного… — Он жалостно захныкал. — Не шлишком хорош тля неё… и пшла дифка с трухим… Бабы фсе потлые, подлые… Нато выпить…
Вскоре пьяный маг, опрокидывая очередной стаканчик, слишком сильно откинулся назад и рухнул на пол; скорее всего, сознание он окончательно потерял ещё в полёте. Драгон воспользовался случаем и распахнул на бедолаге рубаху, чтобы проверить, есть ли у него на груди вытатуированный знак Круга.
— Хм, а мне-то казалось, что маги более… почтенные, что ли… — сказал Целлофан, с интересом приглядываясь к жертве несчастной любви. — Но чтоб девушка предпочла магу кого-то другого — это вообще странно.