Волчьи ягоды. Сборник

Через час мы были возле городского управления внутренних дел, и Евгений исчез за его массивной дверью. Там он должен был договориться о поиске Елены Приходько и Екатерины Шкребтий. А пока их будут искать, мы поедем к тетке Гай, послушаем, что она расскажет о своей любимице Ирине.

Пробыл Евгений в городском управлении недолго, минут двадцать, и мы отправились на улицу Пролетарскую, сорок один, к Сормовой.

Это была уже старая, немощная бабуся. Но не из таких, что с годами становятся равнодушными к своей внешности, обстановке в квартире. Анастасия Павловна, еще довоенный фармацевт, в небольшой однокомнатной квартире поддерживала идеальный порядок.

Встретила нас Сормова приветливо, сразу предложила сесть, пододвинула к столу крепкие деревянные стулья с гнутыми спинками и ножками.

— Садитесь, а я сейчас согрею чай, — сказала она громко, направляясь на кухню.

Я хотел было возразить, но Евгений остановил меня: пускай, неудобно отказывать старому человеку в гостеприимстве. Да и потом, за чашкой чая, откровенней становится разговор.

Чайник закипел быстро. Евгений попросил Анастасию Павловну выслушать его внимательно, ответить на вопросы, а уж затем он расскажет, что интересует его.

— Я сразу поняла, что-то случилось, — сказала старушка. — Рассказывайте. — Она села на табурет возле Евгения и наставила на него левое ухо, пояснив, что плохо слышит.

Когда Евгений закончил рассказывать, Анастасия Павловна не заплакала, как я ожидал, а сокрушенно вздохнула и громко заговорила:

— Вот оно, значит, как! Я еще тогда замечала — что-то не то с детками у Ириночки. Не было у нее того материнского чувства к ним, какое появляется у женщин после родов. И то, что нет у нее молока, показалось мне странным. И одолженные деньги, которые она отнесла кому-то на второй день.

— Простите, Анастасия Павловна, — перебил ее Евгений. — А Ирина отдала вам те деньги, что тогда одолжила?

— Отдала. А как же. Все отдала, до копеечки.

— И еще после того одалживала? — поинтересовался Евгений.

Анастасия Павловна кивнула головой.

— Одалживала, и не раз. И тоже возвращала. Не скоро, правда, но возвращала.

Евгений достал из портфеля квитанцию, найденную во время обыска квартиры Гай.

— Эти тоже вы получили?

Анастасия Павловна приблизила к глазам очки и подтвердила.

— Тогда рассказывайте, пожалуйста, дальше, — попросил Евгений.

Старушка перевела дыхание, выдержала паузу, наверное вспоминая, на чем остановилась, и снова стала рассказывать:

— Замечала я, что Ирина все время вроде бы чего-то остерегается. С детьми во двор выходила редко, а когда, бывало, и выйдет, то на полчаса — и в квартиру. Я никак не могла взять в толк: с чего бы это? Думала, молодая еще, стыдится, или, может быть, оттого, что забот мне прибавляет. А оно, видишь, отчего…

— Анастасия Павловна, — наклонился к ней Евгений, — а вы не помните, к вам никогда не приходил мужчина, о котором рассказала нам Ирина? Он мог выдавать себя за слесаря, электрика, сантехника.

Старушка сморщила в задумчивости лоб, прищурила маленькие, в сетке морщинок, когда-то красивые светло-синие глаза.

— Нет, не помню. — А потом, смотря куда-то поверх наших голов, печально закончила: — Подумать только, как все нехорошо сложилось. Это ж ее теперь будут судить, Ирину? И сколько ей дадут? — резко повернулась к Евгению.

Тот смущенно пожал плечами:

— Не знаю, не могу сказать. Но, думаю, суд рассмотрит ее дело очень объективно, с позиций высокого гуманизма.

— Что ж, как будет, так и будет, — скорбно вздохнула Анастасия Павловна, и тут же вдруг лицо ее словно озарило солнцем, она даже выпрямилась на табуретке. — Подождите! — воскликнула и схватила сухой, с синими прожилками рукой Евгения за плечо. — Я вспомнила! Вспомнила!

От неожиданности восклицания и я и Евгений даже вздрогнули.

— Что вы вспомнили, Анастасия Павловна? — спросил ее Евгений.

Старушка вся светилась радостью.

— Вспомнила, как расспрашивал меня один, где живет Виталий. Это было после того, как они переехали из совхоза под Киев. Пришел, сказал, что учились вместе в институте, переписывались, послал ему письмо, а оно возвратилось с надписью «Адресат выбыл». Так не знаю ли я нового адреса Виталия.

У Евгения даже глаза загорелись.

— Как он выглядит, не вспомните?

Ободренная своим воспоминанием, Анастасия Павловна живо продолжала:

— Вежливый, круглолицый, не старый еще. И главное — с золотой коронкой. Как улыбнется — всю видно.

Евгений не отрывал от старушки глаз.

— И вы ему, конечно, дали адрес Виталия Ивановича?

Анастасия Павловна развела руками.

— Конечно, дала. Однокурсник ведь.

Дальше Евгений спросил, не назвал ли однокурсник ей свою фамилию.

— Нет, — ответила.

— А как он вас нашел? Не говорил?

— Сказал, что был у меня как-то с Виталием еще студентом. А тут приехал в Одессу в командировку и решил зайти.

— Был ли он на самом деле тогда у вас, не помните?

— Не припомню. Виталий приходил с товарищами не раз. Угощала их чем бог послал. Иногда и ночевали. Узнать же теперь кого-то из них, сами понимаете, не смогла бы.

— А если бы увидели того, что приходил за адресом, с коронкой, узнали бы?

— Узнала.

— А на фотографии? — допытывался Евгений.

— Тоже, — заверила Анастасия Павловна.

— Может, у нас такая необходимость появится, так мы к вам обязательно обратимся, — предупредил Евгений старушку.

— Пожалуйста, пожалуйста, — ответила она. — Я, если надо, и на суде это засвидетельствовать смогу.

От Анастасии Павловны я вышел довольным, в хорошем настроении.

— Это же какая удача! — сказал на улице Евгению.

Однако он не поддержал моей радости.

— Об удаче еще рано говорить. Где она? В чем ты ее увидел?

— Ну как же? — удивился я. — Показания Гай и Анастасии Павловны относительно того типа сходятся!

— Сегодня сходятся, а завтра или послезавтра могут не сойтись, — услышал в ответ.

Я не понимал Евгения.

— То есть как?

— А так, — объяснил он мне, — что у старухи склероз. Разве ты не заметил? Сегодня она припомнила, а завтра может сказать: я такого не помню.

— Ты всегда все ставишь под сомнение, — укорил я Евгения. — Выбираешь худший вариант.

— Такова моя профессия — сомневаться, — взял меня под руку Евгений. — У нас, брат, будто в той пословице: доверяй, но проверяй. Давай-ка теперь подумаем над одним важным вопросом. По словам Ирины Гай и Анастасии Павловны, тот шантажист, который вымогал у Ирины деньги, и тот неизвестный, что выдал себя за однокурсника ее мужа, — одно и то же лицо. Не так ли?

— Да, — согласился я.

— Тогда развивай логично эту мысль дальше.

Наверное, увидев, как я задумался, он подмигнул мне весело:

— Что, не можешь сразу? Ладно, даю тебе час, пока доедем до городского управления внутренних дел и я разузнаю данные о девушках.

Мы поехали в милицию.

Конечно, ни по дороге, ни за те несколько минут, которые Евгений провел в городской милиции, я ничего логического не развил и попросил подождать до вечера.

Евгений не стал возражать.

— Ладно, а теперь поедем на улицу Пролетарскую, тридцать семь, к Приходько Елене Григорьевне. Она работает там в ателье. Шкребтий Екатерины Васильевны — такой в Одессе нет. Может, изменила фамилию, а может, выехала. Но нам достаточно и Приходько.

В связи с поисками этих девушек я вдруг подумал, что Евгений забыл разыскать еще одного свидетеля — ту женщину, у которой Ирина Гай останавливалась на квартире, приехав в Одессу за детьми.

Сказал об этом ему. Но оказалось — плохо я подумал о своем товарище. Он интересовался и ею, но той уже нет, умерла несколько лет назад.

Вскоре мы были в ателье на улице Пролетарской. Попросили заведующего, низенького лысого человека, позвать в его кабинет мастера Елену Приходько.

— Будет сделано, — угодливо пообещал заведующий, и не успели мы оглянуться, как уже возвратился, пропустив вперед себя русую симпатичную женщину.