Чужак 3

Церковник изобразил филина. Мне все надоело. Мне фиолетово. Ничего ты не поймешь, сыскарь. В Белгор многие приезжают, чтобы получить благословение в Храме Единого. Там ведь тоже рулит отец Анер, но он предпочитает находиться на передовой. К уцелевшей частичке древнего храма ни одна тварь не подойдет. Другое дело, что там нельзя долго находиться охотникам. В погани отблеск света Создателя, накладывающийся на человека, при его длительном нахождении в этом храме, твари прочухают на раз. Поэтому клирики в погань и не суются. Голова есть и запрет на это дело митрополита тоже. А отец Анер проверял меня совсем по другой причине. Он боялся, что я могу последовать за Яром. Не дождетесь. Сам я не уйду.

– Ну? Мне надоело молчание.

– Отец Карит, давайте я пройду Вашу проверку и закончим дело побыстрее. Я спешу. Куда мне пройти?

– Не надо, сын мой. Я не слышал о прислужниках Проклятого, которые спешат с этой процедурой, – церковник улыбнулся.

Ну вот. Стал похож на человека. А то скорчил морду. Клирик достал из шкатулки лист бумаги и, посмотрев на меня, стал ее быстро заполнять. Вот так. Пусть делом занимается. Регистрация мне нужна. Нет, можно и без нее, но проблемы будут. Оно мне надо? Тем более, что церковь в этом деле не давит. Прижмешь и останешься с носом. Маги просто будут посылать подальше, а учитывая их вес и значимость…

– Сын мой, – оторвался от бумаг церковник, а как будет называться твоя школа?

– Джокер.

– Джокер? – удивился клирик. – А что это значит?

– Это значит, туз в рукаве у карточного шулера.

Церковник откинулся на спинку стула и расхохотался. Совсем стал человеком.

– Оригинальное название, – посмеиваясь, сказал он. – Наверняка оно обозначает твои пристрастия.

– Конечно, – улыбнулся я, – люблю удивить противника.

– До смерти, – наклонил голову Карит.

– Как получится, – ответил я с самой честной физиономией. Улыбаясь, он закончил оформлять бумагу.

– Поставь подпись, сын мой. Приложив палец, я стал обладателем необходимой бумаги.

– Сколько я должен, отец Карит?

– Пятьдесят золотых за разрешение и если пожертвуешь сверху толику малую, я буду только рад. Понятно. Вздохнув, я положил полупустой кошелек на стол.

– Здесь восемьдесят монет, отец Карит. Благодарю.

Церковник слегка удивился. Ясен пень, не каждый день такие пожертвования идут в кассу. А мне все равно в банк заезжать. Все деньги я отдал номерам и совершенно не рассчитывал на тинов Колара.

– Удачи тебе, сын мой. Многие основывают свои школы, но получается только у единиц.

– Знаю. Спасибо Вам. Я развернулся к двери.

– Постой, сын мой. Я провожу тебя. Церковник выскочил из-за стола и подошел ко мне.

– У меня есть к тебе вопрос.

– Спрашивайте, отец Карит. Я открыл дверь и пригласил парня на выход.

– Скажите, барон, – он искоса посмотрел на меня не переставая перебирать ногами, – а в Вашем владении есть церковь?

– Понятия не имею, – честно ответил я, – я там никогда не был.

– И Вы отправляетесь в пограничье, не будучи местным жителем? – изумился клирик.

– Да.

– Вы смелый человек, барон, – задумчиво сказал он, – и Вы уверенны в своих силах.

– Жизнь такая.

– Согласен. Вот что, барон. Церковник остановился около двери храма и задумался.

– Знаете что, – он замялся.

– Отец Карит, – улыбнулся я.

– Ладно, – он тряхнул головой, – если Вы обнаружите, что церкви в Вашем владении нет и решите ее построить, то не могли бы Вы прислать сообщение для меня.

– Зачем Вам это?

– Просто сообщите, – улыбнулся церковник. – Вас это не затруднит?

– Нет. Договорились.

Я все понял и у этого в голове бродит романтика подземелий, пограничья и так далее. Княжество благополучное. Слуги Проклятого здесь есть наверняка, но шифруются почище всяких Штирлицев. Скучно парню.

– Спасите!

Раздавшийся с улицы дикий крик стер мою улыбку и заставил выскочить за дверь. М-да. Мне нужно отказаться от своих барских привычек. Здесь не Белгор, дом герцога Ланда или Бренн. Картина Сурикова. На брусчатке площади лежит мастеровой. Вернее, человек в одежде мастерового. Поставив копыто на его грудь, довольный Пушок наверняка думает о том, как незаметно для меня убить бедолагу и куда спрятать тело. Столько мяса он не съест. Второй ночник лежит поодаль и вспоминает, как нужно дышать.

– Создатель!

– Нет, отец Карит, не Создатель. Это мой конь. Боевой конь. Зря воры пытались увести его вместе с заводным. Пушок, – окликнул я хулигана, – я все вижу.

Гримаса разочарования на морде драка и фырканье. Пушок развернулся ко мне, при этом совершенно случайно наступив копытом на пах неудачника. Раздался очередной вопль. Потом утробное бульканье и тишина. Ночник потерял сознание от боли.

– Отец Карит, я запомнил Вашу просьбу.

Склонив голову перед ошарашенным церковником, я шустро сбежал по лестнице.

– Что я тебе сказал? – я остановился перед драком. – Не шали. А ты что вытворяешь?

На морде у этой скотины было написано полнейшее непонимание моего возмущения. Погода хорошая, птички поют и он даже никого не убил. А то, что под копытом у него оказались чьи-то яйца, так на все воля Создателя. Он тут ни при чем. А глаза честные, честные.

– Сволочь. Поехали.

Я вскочил на довольную скотину. Понял, что здесь я ругать его не буду. А потом наверняка все забуду. Прав ведь. Забуду.

– Вперед.

– Что Вы хотите?

– Управляющего. Я желаю его видеть.

– Присядьте.

Ну если так просит симпатичная гнома, почему нет? Я отошел в угол и развалился на кресле. Снаружи банк «Гмилин и сыновья» представлял собой маленькую крепость, а внутри ничем не отличался от стилизованного под старину офиса. Массивная мебель, ковры, портьеры, даже парочка рыцарских лат торчала в нишах. Единственным отличием от земных учреждений был разделенный на две части зал. Не для благородных и простолюдинов, нет. До такой пошлости здесь гномы не опускались. Для богатых клиентов и для очень богатых. И те и другие в основном приходили просить кредиты. Что делать? Ростовщиков здесь не было. Сдохли в любящих объятиях местных финансовых олигархов. До двух тысяч золотых тебе нужно, иди в общий зал. Больше, так в отдельный кабинет оценить твою платежеспособность придет управляющий. И охрана хорошая, что снаружи, что внутри. Не выпячивается. Я засек трех магов изображавших из себя слугу, дворецкого и посыльного. Если учесть пятерых воинов снаружи и десяток внутри, то неплохо. Вот что значит банк для солидных клиентов. А если твои интересы больше сотни золотых не стоят, так и незачем сюда приходить. В квартале отсюда отделение этого же банка для бедных. Вот там и есть разделение на благородных и не очень. Оттуда меня и послали сюда, и я уже догадываюсь почему. Гномики бывают разные синие, белы.. Тьфу, занесло. Нормальные и жадные. Жадных я еще не встречал. Отлично. Сделаю второе доброе дело с утра. Имидж надо поддерживать. Больше сегодня, да и в ближайшее время никого вы не пошлете. А вся ваша охрана против меня и Пушка не катит. После пяти воинов тьмы пятнадцать бойцов и три мага? Не смешно. Драк займется наружной, а я внутренней. Что делать? За жадность нужно наказывать.

– Ты серьезно?

Нет, конечно. Уж и помечтать нельзя. А так, если мне хамить не будут, то мебель останется целой, но, а если да, то да. Ремонт обеспечен.

– Вас ждут.

Симпапуля приглашающее показала на кабинет для приемов очень богатых клиентов. Пройдем, посмотрим.

– Вина?

Симпапуля усадив меня в глубокое кресло, наивные албанцы, намекнула на забитый бар. Счааз. Я тут ни капли в рот, ни … Так, хватит.

– Я не пьющий, – важно заявил я. Гнома вытаращила глаза. Наверно не поняла.

– Я не пью вино, водку и пиво. Только морковный сок, смешанный с кислым молоком, огуречным рассолом и маслиной сверху получившейся смеси.

Гнома стала немного не такой симпапулей. Наверно представила себе вкус коктейля.