Просто совершенство

– Не глупи!

– Если понадобится – буду, – пообещал он, – только чтобы у нас все наладилось, Клодия. Двенадцать лет я довольствовался подобием близких отношений, хотя и был привязан к бедной Соне – ведь она подарила мне Лиззи. В этом году я очутился на волосок от брака, из-за которого чуть не стал несчастным до конца своих дней. А теперь я снова свободен, я избавился от обузы за единственный вечер. И наконец-то сам могу выбирать свое счастье. И любовь.

– Джозеф, ты дворянин, – напомнила Клодия. – Когда-нибудь ты станешь герцогом. А мой отец был сельским сквайром, я сама восемнадцать лет проработала гувернанткой и учительницей. Ты не можешь просто все бросить и поселиться со мной при школе.

– А я и не собираюсь ничего бросать. И даже если бы хотел, не могу. Ни одному из нас не придется жертвовать своей жизнью ради другого. Мы оба можем жить как прежде, Клодия, – и любить.

– Твоего отца хватит удар.

– Маловероятно. Однако посвятить его в наши планы нужно осторожно – и твердо. Да, я его сын, но не раб, у меня есть свои права.

– А твоя мать…

– …полюбит всех, с кем я буду счастлив, – заверил он.

– Но графиня Саттон…

– Уилма может говорить и поступать, как ей заблагорассудится. Клодия, моя сестра не имеет влияния на мою жизнь. А тем более на нашу. К тому же ты сильнее ее.

– Но высший свет…

– …может осуждать меня сколько угодно, но подобных прецедентов уже предостаточно. Бьюкасл женился на деревенской учительнице, но общество относится к нему как прежде. Почему же мне нельзя взять в жены владелицу и директрису респектабельной школы для девочек?

– Может, ты хотя бы раз дашь мне договорить? – осведомилась Клодия.

– Я весь внимание.

– Я просто не создана вести жизнь маркизы или герцогини, – объяснила она. – Я не в состоянии изо дня в день общаться со сливками общества. Я не могу быть твоей женой: тебе нужны наследники. А мне уже тридцать пять.

– Как и мне, – кивнул он. – И одного наследника будет предостаточно. Или ни одного. Лучше я женюсь на тебе и останусь отцом одной Лиззи, чем найду кого-нибудь еще – только чтобы наплодить двенадцать сыновей.

– На словах все это замечательно. Но непрактично.

– Господи, ну разумеется! – согласился он. – В доме, где живут двенадцать мальчишек, у меня не будет ни минуты покоя.

– Джозеф!

– Клодия… – Он провел пальцем по ее носу и улыбнулся.

Полено в камине треснуло и осело. Огонь мало-помалу угасал. Клодия заметила, что в маленькой хижине стало тепло, как внутри свежеиспеченной булочки.

– Да, сложностей не избежать, – вновь заговорил Джозеф. – Мы принадлежим к разным мирам, которые порой нелегко совместить. Но я ни за что не поверю, что мы не сможем их примирить. Возможно, только наивные идеалисты верят в то, что любовь все побеждает, но я готов придерживаться этого убеждения. Иначе во что же верить? Если любовь не всесильна, тогда что же? Ненависть? Месть? Отчаяние?

– Ох, Джозеф… – Она вздохнула. – А как же Лиззи?

– Она любит тебя. И если ты будешь моей женой и поселишься вместе с нами, Лиззи наконец перестанет бояться, что ты заберешь у нее собаку.

– И все-таки это невозможно.

– В твоем голосе нет ни тени прежней убежденности, – сообщил Джозеф. – Значит, я побеждаю. Признай это.

– Джозеф… – Ее глаза вновь наполнились слезами. – Мы же не играем. Это просто невозможно, и все.

– Давай подумаем об этом завтра. Я приеду в Линдси-Холл проведать Лиззи, и мы все обсудим. Но перед отъездом сегодня же поговори с моими кузенами – Невиллом, Лорен, Гвен. Только с Уилмой не надо, хотя и она могла бы подтвердить слова остальных. Все они расскажут тебе, что даже в детстве я наотрез отказывался играть честно, зато всегда добивался своего. И кстати, был довольно противным мальчишкой. Но даже теперь, когда я к чему-то стремлюсь, я перестаю играть по правилам.

Объясняя все это, он придвигался ближе и наконец уткнулся лицом в ее шею и провел ладонью по ее бедру, ягодице и спине. По телу Клодии пробежала сладостная дрожь.

– Лучше бы нам одеться и вернуться в дом, – сказала она. – Если все уже собрались в Линдси-Холл и теперь не могут найти меня, будет очень стыдно.

– М-м-м… – отозвался он, касаясь губами ее уха. – Сейчас, еще минутку. А лучше – несколько минут.

И он одним движением перевернулся на спину, уложив Клодию сверху.

– Люби меня, – попросил он. – И не думай ни о чем. Люби меня, Клодия, любовь моя…

Она уперлась коленями в койку по обе стороны от его бедер и приподнялась на руках, глядя на него сверху вниз. Ее волосы рассыпались, накрывая их обоих темным пологом.

– А ведь когда-то я считала себя сильной и волевой женщиной, – со вздохом заметила она.

– Стало быть, я на тебя дурно влияю?

– Несомненно, – подтвердила она.

– Вот и хорошо! – Он усмехнулся. – А теперь люби меня.

И она подчинилась.

Глава 24

День выдался ветреным. Белые тучи неслись по небу, на землю ложились то лучи солнца, то густые тени. Деревья гнулись и качались, цветы кивали головками. Но похолодания не ожидалось. Джозеф, прибывший в Линдси-Холл в середине утра, думал, что этот день может стать самым счастливым в его жизни.

Еще может.

Потому что начался он не самым удачным образом.

Услышав, что Порция сбежала с Маклитом, отец Джозефа затрясся от бешенства. Он ничуть не оправдывал невесту – совсем напротив, но вместе с тем обвинял Джозефа, считая, что именно он толкнул Порцию на столь решительный шаг.

– Ее позор будет тяжким грузом лежать на твоей совести всю жизнь, – заявил герцог сыну. – Конечно, если у тебя есть совесть.

И Джозеф не нашел ничего другого, кроме как заговорить о Клодии Мартин. Поначалу отец просто не поверил своим ушам.

– Та учительница? Старая дева? – переспросил он.

А затем, сообразив, о ком речь, вскипел так, что Джозеф и мать перепугались за него.

Но Джозеф был тверд. И без зазрения совести разыграл припрятанную козырную карту.

– Ее отец, мистер Мартин, был опекуном герцога Маклита. Герцог рос у них в доме с пятилетнего возраста. Он относится к Клодии почти как к сестре.

Сегодня утром отец был не в настроении проявлять благосклонность к Маклиту, но мог признать в нем равного по титулу, пусть даже не английскому, а шотландскому.

Мать Джозефа задала всего один вопрос, волновавший ее:

– Ты любишь мисс Мартин, Джозеф?

– Люблю, мама! – ответил он. – Всем сердцем.

– Мисс Хант не понравилась мне с первого взгляда, – призналась она. – Есть в ней что-то черствое и холодное. Остается лишь надеяться, что она любит герцога Маклита.

– Сэди!

– Нет, Уэбстер, я не стану молчать, когда речь идет о счастье моих детей. Но признаться, я удивлена. Мисс Мартин выглядит слишком старой, непривлекательной и строгой для Джозефа, но если он любит ее, а она его, мне больше нечего желать. Одно я знаю точно: она примет в семью милую Лиззи. Будь мы дома, я пригласила бы их обеих на чай.

– Сэди…

– Но я, увы, в гостях, – заключила он. – Ты собираешься сегодня в Линдси-Холл, Джозеф? Передай мисс Мартин, что я хотела бы повидаться с ней сегодня днем. Надеюсь, Клара Гвен или Лорен составят мне компанию, если твой отец откажется.

– Спасибо, мама. – Джозеф поднес ее руку к губам.

Но перед отъездом в Линдси-Холл предстояла еще встреча с Уилмой. Избежать ее не удалось. Уилма подстерегла брата у дверей библиотеки и чуть ли не силой втолкнула его в дверь соседней маленькой гостиной. Как ни странно, незадачливой Порции достались от нее лишь упреки. Уилма призналась, что до глубины души шокирована вчерашними слухами, которые никто из ее кузин не смог подтвердить или опровергнуть. Впрочем, все было ясно и без слухов.

– Джозеф, ты вальсировал с этой учительницей так, словно в мире нет никого, кроме нее, – сказала Уилма.

– Верно, нет, – согласился он.