Просто совершенство

Уилма промолчала.

В доме все сразу занялись делами, предоставив мисс Хант и герцога Маклита самим себе.

Глава 22

– Ну чем я заслужила такое беспокойное лето? – простонала Клодия.

Вопрос был риторическим, но Элинор попыталась ответить на него:

– Ты решила съездить в Лондон, а я тебя поддержала. И даже посоветовала задержаться дольше, чем ты планировала.

– Сначала мистер Хэтчард ни в какую не желал называть имена будущих работодателей Флоры и Эдны, – принялась перечислять Клодия, – затем Сюзанна уговорила Френсис дать концерт, а меня – послушать его. Она даже отправила за мной маркиза Аттингсборо, который как раз в то время находился в Бате, а у него обнаружилась дочь, которой он решил дать образование. Чарли впервые за долгие годы покинул Шотландию не когда-нибудь, а этой весной. А ты, как сестра герцогини Бьюкасл, приняла предложение привезти сюда неимущих учениц, в итоге мне пришлось на каждом шагу сталкиваться с Бедвинами. И так далее, список можно продолжать. Как найти первопричину моих злоключений, Элинор? На всякий случай считать виновникам и Адама и Еву? В конце концов, все мыслимые катастрофы начались с этой парочки.

– Ну хватит, хватит, Клодия! – Элинор подошла к туалетному столику, за которым сидела ее подруга. – Если ты будешь так свирепо орудовать щеткой, у тебя вообще не останется волос. Дай-ка мне. – Она вынула из пальцев Клодии щетку и заново свернула ее волосы узлом на затылке, так что спереди они легли пышнее. Чтобы поправить узел, ей хватило нескольких секунд. – Вот так-то лучше. Теперь по крайней мере похоже, что ты собралась на бал. Мне нравится этот зеленый муслин – на редкость элегантное платье. Помню, ты еще в Бате показывала мне его, но на тебе я вижу его впервые.

– Зачем мне сдался этот бал? – спросила Клодия. – Почему ты остаешься дома, а я еду в гости?

– Потому что вчера тебе нанесли оскорбление, и леди Редфилд с невесткой непременно хотят видеть тебя сегодня в числе гостей, – растолковала Элинор, встречаясь в зеркале со взглядом подруги и подмигивая ей. – А еще потому, что ты никогда не пасуешь перед трудностями. И потому, что ты обещала герцогу Маклиту первый танец, хотя не далее как сегодня утром ясно дала понять, что не выйдешь за него, бедняжку. И наконец, потому, что кто-то же должен остаться с девочками, а всем известно, что я не выношу балы и никогда их не посещаю.

– Я поняла тебя, – сухо откликнулась Клодия и встала. – А мне приходится посещать балы и приемы, поскольку я считаю это своим долгом – в отличие от некоторых, не будем уточнять кого.

– А еще ты едешь, чтобы увидеться с ним в последний раз.

Клодия вскинула голову:

– С ним?

Элинор взяла с постели узорную шаль Клодии и развернула, чтобы набросить ей на плечи.

– Все лето я ошибалась насчет тебя, – объяснила она. – Я думала, тебя привлекает герцог Маклит, и напрасно. Я так сочувствую тебе, честное слово. Как и все остальные.

– Все остальные?

– Да – Кристина, Ева, Морган, Фрея… – перечислила Элинор.

– Леди Холлмир?!

Неужели эти люди обо всем догадались? Но, не успев забрать у Элинор шаль, Клодия поняла: они не могли не догадаться. Истину не увидел бы только слепой. Какой кошмар!…

– Никуда я не поеду, – внезапно решила она. – Отговорюсь под каким-нибудь предлогом. Элинор, ступай скажи, что…

– Нет, поедешь, – прервала Элинор. – Ты же Клодия Мартин.

Кто же еще? А Клодия Мартин не из тех, кто отсиживается по углам и прячет голову в песок только потому, что она сконфужена, унижена и подавленна и что ее терзают еще десятки других не менее отвратительных эмоций, которым нет названия.

Она выпрямилась, расправила плечи, вскинула подбородок, сжала губы и одарила подругу взглядом воинственно блестящих глаз.

– Боже упаси кого-нибудь сегодня встать на твоем пути! – воскликнула Элинор, рассмеялась и бросилась обнимать ее. – Поезжай и покажи этим двум мегерам и великосветским ханжам, что им не под силу запугать директрису из Бата!

– Завтра я возвращаюсь в Бат, – сообщила Клодия. – Завтра стану прежней, попаду в привычный мир. Завтра я снова начну жить как раньше, до того, как однажды утром тысячу лет назад села в карету маркиза Аттингсборо. Но сегодня, Элинор… как мне выжить сегодня?

И она грустно рассмеялась.

Путь до дверей она проделала быстро и решительно, с горечью думая, что ей недостает только щита в одной руке, меча – в другой и рогатого шлема на голове.

Балу предшествовал ужин в торжественной обстановке – радостное, праздничное событие для родственников и знакомых. Произносились речи, поднимались тосты. Граф и графиня Редфорд счастливо улыбались.

После ужина Джозеф предложил сразу проводить Порцию в бальный зал, где собралось большинство гостей, остановившихся в поместье. Уже начинали съезжаться соседи и прочие приглашенные. Но Порции понадобилось вернуться к себе в комнату, поправить прическу и взять веер, и Джозеф появился на пороге бального зала в гордом одиночестве.

Он сразу очутился в кругу гостей. Общительность и приветливость давались ему легко, как дыхание, он умел правдоподобно делать вид, будто наслаждается светскими развлечениями.

Ко всеобщему удовольствию, граф и графиня Редфилд открыли бал старомодной кадрилью, медленной и величавой.

Порция наказывает его, задерживаясь и вынуждая мяться у стены, думал Джозеф. Разумеется, первые танцы он обещал ей. От нечего делать он поболтал с матерью, тетушкой Кларой и двумя тетками Кита, которых даже сумел рассмешить.

Клодия тоже не танцевала. С того момента, как она прибыла из Линдси-Холла, Джозеф старался не приближаться к ней. Но не думать о чей было невозможно. А теперь, пока он беседовал и слушал, он не мог отвести глаз от Клодии.

Она выглядела строго, почти сурово, и это выражение лица ничуть не портило ее. Самое прелестное из всех ее вечерних платьев подчеркивало фигуру. Стоя в одиночестве, она наблюдала за танцующими. Джозеф в который раз изумился: почему во время первой встречи в Бате ему показалось, что она носит маску? Ее прямое и стройное тело он помнил теплым, живым, полным страсти, а лицо с правильными строгими чертами и умными серыми глазами – красивым. Да, она прекрасна.

Еще вчера вечером, примерно в это же время…

Опомнившись, он встал спиной к ней и посмотрел на двери бального зала. Порция до сих пор не спустилась.

На следующий танец он пригласил Гвен, которая любила танцевать, несмотря на хромоту, и с удовольствием отметил, что Клодия кружится в паре с Росторном. Когда танец кончился, Джозеф подвел Гвен к компании, в которую входили Лорен и Уитлифы, высоко оценил праздничное убранство бального зала, похвалил Лорен и предрек вечеру огромный успех. Может быть, отправить горничную за Порцией, попросить узнать, не сгрызла ли ее совесть, не произошел ли несчастный случай? Странно, что ее все еще нет – бал начался час назад.

Но, не успев принять решение, Джозеф ощутил легкое прикосновение к плечу, обернулся и увидел перед собой кланяющегося лакея, который протягивал ему свернутый лист бумаги.

– Мне было приказано отдать это вам, милорд, когда начнется второе отделение бала.

– Спасибо. – Джозеф взял письмо.

Что это? Ответ от Клодии?

Извинившись перед собеседниками, он отошел в сторону, взломал печать и развернул единственный лист бумаги. Письмо было от Порции – первым делом он взглянул на подпись. Только бы она не заболела! Но если понадобится, он немедленно привезет врача – не поднимая лишнего шума и не прерывая бал.

«Лорд Аттингсборо, – писала Порция, – с сожалением извещаю Вас: после длительных размышлений я решила, что не могу и не стану терпеть немыслимое оскорбление – попытку моего будущего мужа поставить меня ниже своей внебрачной дочери. У меня нет ни малейшего желания и впредь оставаться в доме, в котором только герцог Энбери, а также лорд и леди Саттон шокированы Вашей вульгарностью, как предписано правилами приличия, и готовы призвать Вас к ответу. Поэтому я покидаю поместье, не дождавшись, когда начнется бал. Я уезжаю с герцогом Маклитом, который оказал мне честь, предложив увезти в Шотландию и жениться на мне. Не стану льстить Вашему самолюбию, называя себя Вашей покорной слугой…» И подпись.