Дарья

И как была, в платье, бросилась на улицу. Из-под нар вылетела Белка и понеслась следом за хозяйкой.

— Ан-то-о-он! — покатился радостный Танин голос, ударился в темную стену леса и долго еще звенел. Таня бежала навстречу мужу.

Я тоже вышел на улицу, Антон, улыбаясь, крепко стиснул мою руку. Я перехватил его взгляд, и мне показалось, что он подмигнул. Это был тот самый Антон, который вчера навещал Дарью.

— Товарищ корреспондент, — неуверенно проговорила Таня, — вы меня долго будете спрашивать? А? У меня, ведь столько дел и обед еще не готов… Может быть, в другой раз, а?

Я взглянул на Таню и понял, что в самом деле лучше потолковать с нею в другой раз.

Антон повел меня на станцию напрямик — лесом, к реке Мшаге, где проходил санный путь. Легко взмахивая палками, он шел впереди. Я старался не отставать. Ясный морозный день померк. Подул ветер. Лес зашумел и вмиг стряхнул иней. Мы вышли на дорогу.

Километра через два мы неожиданно повстречались с Дарьей. Ее гнедая лошадь бежала мелкой рысцой. Сама Дарья сидела в розвальнях на охапке соломы. Увидев нас, круто остановила лошадь.

— Здравствуйте еще раз.

— Далече, Дарья Михайловна?

— За дровами.

Антон, кинув на меня быстрый взгляд, нахмурился. Дарья стояла прямо, заложив руки в карманы тулупчика, слегка закинув голову и не спуская глаз с Антона. А он смущенно ковырял палкой снег.

— Антон, мне надо тебе сказать… — голос у нее дрогнул. — Отойдем в сторону.

— Зачем? Говори здесь, — глухо, но твердо ответил Антон.

Губы у Дарьи побледнели.

— Ты придешь сегодня?

— Не приду. Хватит. Вернулся к Тане — и баста. Я и вчера приходил только для того, чтобы сказать тебе это.

— Антон, а как же я?

— А что? — Антон поднял брови. — Я ведь тебе ничего не обещал. Знала ведь, что у меня невеста есть.

— Не обещал, не обещал, не обещал… — горько забормотала Дарья и вдруг наотмашь хлестко ударила его по лицу.

Скрипели сосны, гудела хвоя, свистел придорожный кустарник. По дороге катились белые волны снега и заметали свежий санный след.

…Совсем недавно в одном совхозе я снова встретил Дарью Козыреву. Директор совхоза, бритоголовый, тучный человек, сказал о ней так: «Козырева — моя правая рука. Все животноводство лежит на ней. Дельная, умная женщина, но суровая. Впрочем, таких я уважаю».

Меня Дарья приветствовала усмешкой:

— Опять встретились… — И пригласила меня пить чай.

Она по-прежнему легко носила свое полное тело и прямо держала голову. Но лицо у нее посерело, как будто запылилось, глаза запали. Волосы на голове были собраны в клубок и зажаты гребенкой. Расставив локти и держа на ладони блюдце, она громко прихлебывала чай и так кусала сахар, что, казалось, сейчас брызнут синие искры. Около нее вертелся черноголовый малыш, капризничал, гневно сдвигая густые бровки. Неожиданно он громко закричал:

— Мамка, купи мне ружье!

Дарья поставила блюдце, погладила мальчика по голове.

— Нельзя так кричать, сынок, — и улыбнулась, — куплю. Все куплю: и ружье, и велосипед, дай только собраться с духом.

— Как живете, Дарья Михайловна? — поинтересовался я.

Она быстро взглянула на меня.

— Пейте чай, а то стынет, — и резко отодвинула блюдце. Стакан громко звякнул, как будто ему стало больно.