Страница 71 из 102
И Алексей еще раз проверял себя. В разговоре с Ходовым он был излишне горяч. Доводы Василия Васильевича были очень основательны. Мог ли он отмахнуться от них?
Он много думал, вспомнилась былая самонадеянность, упрямство, тщеславие. Ни одна из этих ненавистных ему черт не должна была проявиться сейчас, когда принималось такое важное решение. Не влияет ли на его позицию стремление сделать выдвинутую им когда-то идею еще более совершенной? Строить ледяной мол не только без затраты энергии, но и без металла! Заманчиво! Еще как заманчиво! Но можно ли руководствоваться только этим соображением? Не будет ли это противоречить подлинно партийному, государственному подходу к решению вопроса? Не должен ли он побороть себя, не обязан ли взглянуть на дело действительно по государственному?
И главное, это ответственнейшее решение он вынужден принять сам лично! Он даже не имеет права посоветоваться с близкими друзьями. Федор, дядя Саша сами будут участвовать на равных правах в обсуждении. Ах, если бы он мог посоветоваться сейчас с отцом!..
Он представлял себе отца, всегда выдержанного, спокойного, его манеру говорить тихо, никогда не повышая голоса, заставляя собеседника прислушиваться, дорожить каждым услышанным словом.
Что бы сказал сейчас отец? Он занят грандиозной идеей комплексного изменения климата Арктики и зоны пустынь! Он будет говорить об этой идее, вероятно, с самим Николаем Николаевичем! Вот если бы Алексей мог посоветоваться с таким человеком, как Волков!
Легко сказать! Как раз Волков и будет одним из тех, кто должен решать!..
И все же есть человек, с которым можно было бы посоветоваться! Есть!
Алексей вздохнул. Он думал о Гале. Если бы он постарался объяснить, почему его мысли обращаются в этот момент к ней, он, конечно, ответил бы, что преклоняется перед нею, как перед героиней. Но он не задавал себе таких вопросов. Он был застенчив даже наедине с собой. Он только острее почувствовал одиночество.
«Да, сейчас он должен принять решение один. Быть может, сила не в том, чтобы противоречить Ходову, а в том, чтобы понять его и согласиться с ним. Что ж, он постарается поступить так, как если бы он руководил не технической стороной строительства, а всей страной. Только так может поступить коммунист Карцев, кем сегодня он станет. И он покажет себя не менее холодным и логичным, чем Ходов».
Сев к столу, Алексей стал собирать сделанные за ночь эскизы.
Галя, приехавшая на вездеходе для участия в собрании, не повидавшись с Алексеем, побежала переодеваться. Когда же она в изящном платье, в туфлях на высоких каблуках, волнуясь, подошла к Алешиной каюте, дверь уже была заперта.
Галя мимоходом взглянула в зеркало, задержалась, поправляя волосы. Лицо обветрено, и пятно с обмороженной щеки никак не сходит. Но это пустяки! Главное, знать, как Алеша? Поддержит ли Алеша новую идею, ведь она выдвинута не им?.. Почему у нее такие гадкие, низкие мысли? Почему она сама безоговорочно выбрала позицию? Как может она сомневаться в Алексее?
Вспомнилась сцена у телевизора. Алеша так замкнулся в себе после этого.
Сколько было встреч на гидромониторе, но всегда дружеская улыбка, наспех сказанные фразы — и все.
Галя тряхнула волосами и пошла вниз, в кают-компанию — огромный зал с дубовыми панелями и металлическими серебристыми полосами, подчеркивающими строгость отделки.
Парторг Петров, решив посоветоваться со строителями по вопросу о дальнейшем ведении стройки, созывал открытое партийное собрание одновременно на всех ледоколах, разбросанных в Карском море.
Позади стола президиума полукругом стояли телевизоры. На экранах должны были появиться кают-компании, в которых собрались строители далеких участков. Радисты внесли еще один телевизор.
Ходов подошел к Александру Григорьевичу и сказал, что дал указание установить телевизионную связь с Барханским заводом, — металлурги хотят принять участие в обсуждении вопроса.
Председатели далеких собраний, видимые на первом плане, выжидательно смотрели на парторга строительства. Его густая борода спускалась на грудь, полуседые волосы были закинуты назад, продолжая четкую линию лба.
— Товарищи! — начал парторг. — По инициативе одного из рядовых коммунистов строительства перед всем коллективом полярной стройки выдвинут вопрос: как дальше строить мол? Все вы были предупреждены по радио о предложении Денисюка и могли подумать. У руководителей стройки нет единого мнения. Необходим совет самих строителей, партийных и непартийных. В нашем обсуждении принимают участие и металлурги, поставляющие нам трубы, — Александр Григорьевич указал на экран одного из телевизоров, где был виден кабинет директора завода и сидящие там люди.
Александр Григорьевич объявил, что первым просил слова капитан гидромонитора Федор Иванович Терехов.
Федор посмотрел на Женю, улыбающуюся ему с экрана, и пошел в президиум.
Одной рукой он оперся на край стола и смотрел прямо перед собой, чуть хмуря брови и наморщив лоб.
— Подойти к вопросу реально. Экономия металла заботит всех. Менять проект на ходу трудно. Корабли не помогут в переброске вытащенных труб. Автотранспорту не справиться. Ставить под удар сроки окончания мола нельзя. Лучше достроить мол в Карском море по старому проекту. Возможность экономии металла учесть при строительстве мола в остальных морях.
Федор сел. Ходов одобрительно кивнул ему. Заговорил крайний телевизор. На экране виднелось лицо загорелого, полного человека в тюбетейке на бритой голове.
— Слова просит директор Барханского металлургического завода, — объявил Александр Григорьевич.
— Товарищи полярные строители! Жаркий привет вам от металлургов бывшей пустыни. Вы на севере продолжаете великое дело преобразования природы. Ваша стройка — это наша стройка, общенародная стройка. Сотни заводов поставляют вам свою продукцию. Мы, металлурги, с волнением узнали о вашем желании вернуть обратно тот металл, который вам выделила страна. Но мы отлично понимаем, какой ценой можете вы это сделать. Нам легче, товарищи, взять на себя этот груз. Металлурги обещают возместить стране то количество металла, какое вы хотите ей сберечь. Мы переведем наши домны на кислородное дутье с добавкой водорода, чтобы сделать процесс интенсивнее. Добьемся большего обогащения руды, пустим в ход резервные агрегаты, обязавшись сохранить основные без ремонта более долгий срок. Это предложение наших рабочих и инженеров. Просим принять этот дружеский вклад металлургов в ваше дело. У нас здесь тепло. Скоро начнут цвести маки. Приглашаем вас, полярные строители, после окончания мола приехать в наши санатории. Нет более благодатного места, чем орошенные Черные барханы, чем зеленые берега древнего русла, чем голубая гладь среднепустынного моря. Работайте, товарищи! Не заботьтесь о металле. Трубы у вас будут. Сверхплановый металл страна получит.
Слова эти были встречены аплодисментами.
Алексей взглянул на непроницаемое лицо Ходова: «Надо отдать ему справедливость — умеет подкреплять делом свое мнение. Это он связался с металлургами. С ним нужно спорить, но надо и учиться. И я буду учиться!»
— У экрана еще один наш далекий друг из бывшей пустыни, один из авторов метода, которым изготовляются для нас трубы, инженер Евгения Михайловна Омулева, — объявил Александр Григорьевич.
«Женя! — Алексеи украдкой взглянул на Федора. — Вот она! Все такая же серьезная, чуть холодная, строгая…»
— Предложение Денисюка несвоевременно, — звенел в репродукторе безапелляционный голос Жени. — Нельзя предложить дивизии, ведущей тяжелый бой, выкапывать картошку из-под гусениц танков. Дорогие полярные бойцы! Не думайте о трубах, которые вы опускаете под лед. Мы их дадим столько, сколько нужно стране. Здесь, на Барханском металлургическом заводе, мы подсчитали возможности. Трубный цех-автомат может удвоить свой выпуск. Опыт промышленного применения новой машины непрерывного литья показал, что она может дать много больше труб, чем рассчитывали мы, ее проектировщики. Директор завода уже говорил, что металлурги берутся дать больше металла, улучшая методы производства. — Женя смотрела на Федора и Алексея. Лицо ее уже не было холодным и строгим. Она дружески улыбалась им. — Стройте мол! Не меняйте проекта!