Страница 88 из 101
– Да, мне известно… Я останавливалась в его доме несколько дней назад.
– Какое же ты чудовище! – вложив в эти слова все свои чувства, молвил Конан,
– Зачем же ты тогда спас меня? – злобно парировала Тхутмертари.
Киммериец не ответил. Смачно выругавшись, он пошел дальше по голубой ленте, петлявшей между черных скал.
Тропинка закончилась у широких ступеней, пробитых в камне. Перед Конаном высилась скала, непохожая на другие. Отвесная и округлая, она скорее напоминала гигантскую башню. Скала-крепость не имела ни окон, ни дверей, ни каких-либо иных отверстий – бойниц или вентиляционных труб. Вход в крепость обозначала массивная железная плита, прильнувшая к камню; именно к ней, к этой плите, вели широкие рукотворные ступени.
– Вот она, горная цитадель карлика, – молвила Тхутмертари.
– Я полагаю, нас ждут с парадного входа, – Конан кивнул в сторону железной плиты. – И все же я хотел бы обследовать крепость снаружи. Мало ли что…
Они двинулись вокруг скалы. Приходилось пробираться сквозь заросли папоротников высотой в полтора роста Конана. Киммериец, ругаясь, мечом прокладывал себе дорогу.
– Они что там, все по воздуху летают? – кряхтел он.
– Возможно. А может быть, единственный вход – через плиту?
Обойти скалу по окружности им не удалось. Примерно через сто шагов их встретила пропасть; в этом месте скала была словно обрезана ножом. Но и без того было ясно; крепость абсолютно неприступна. Глаз бывалого вора без труда определил: по отвесной, абсолютно гладкой, как будто отполированной поверхности взобраться либо спуститься было невозможно. Да и куда взбираться: окон-то не было!
– Н-да, – разочарованно протянул киммериец. – На свете мало крепостей, перед которыми отступал Конан-вор. Но здесь я пасую. Как, принцесса, будем стучать в калитку или обождем, пока слуги карлика сами за нами выйдут?
Тхутмертари загадочно сощурилась.
– Ни то, ни другое. Мы пройдем здесь, где карлик нас не ждет.
– Сквозь стену, что ли?
– Именно! Отойди-ка в сторонку, киммериец! Что-то давно не прибегала я к своим заклятиям…
И Тхутмертари начала колдовать. Ворожила она долго; Конан уже начал нетерпеливо прохаживаться за ее спиной, наконец буркнул:
– Ну, скоро? Этак ты всех стервятников скличешь!
– Молчи, варвар, если жизнь дорога! Не нарушай целостность заклятия!… Все, готово!
К счастью, вспышки, – обычного для подобного колдовства светового эффекта, – не последовало. Кусок стены отвалился почти бесшумно, обнажив черноту скальной галереи. Тхутмертари отважно заглянула внутрь.
– Ну вот, что я говорила! – торжествующе прошептала она. – Мы застанем Тезиаса врасплох! Иди же, мой храбрый варвар!
Пригнув голову, Конан осторожно вступил в проем. Следом двинулась Тхутмертари. Но быстрее, чем сверкает молния, встрепенулась, вставая на прежнее место, отколовшаяся каменная глыба; волшебница осталась снаружи. Конана же моментально подхватили незримые ледяные руки, и руки эти уверенно потащили куда-то могучего киммерийца.
Глава XVI
Он мчался по извилистым галереям, и даже его всемогущий первобытный инстинкт не в силах был определить общее направление. Ветер свистел в ушах, мимо проносились какие-то огни. Навстречу мчались каменные стены, вот-вот, казалось, он разобьется о них, но в последний момент коридор всегда сворачивал, и неведомый ветер мчал Конана дальше. Наконец незримые руки бросили его куда-то; он ощутил под собой гладкий каменный пол.
– Вставай же, могучий Конан! Негоже королю Аквилонии отдыхать на холодном полу. Я приготовил для тебя кое-что получше!
Конан вскочил, затравленно озираясь. Он стоял посреди покоя, не большого и не маленького, но достаточно просторного, чтобы вместить несколько десятков человек. Комната не блистала богатством убранства: на полу, потолке и стенах не было ни ковров, ни картин, ни каких-либо иных украшений. Только загадочные светильники в форме перевернутых пирамид, словно сталактиты в пещере, свисали с высокого потолка; их ровный свет ярко освещал чертог.
В глубине покоя располагалось неказистое на вид, но, несомненно, удобное для хозяина, кресло; в нем, облаченный в облегающий черный костюм, закутанный в меха, восседал сам карлик Тезиас. Вокруг него точным порядком разместились рослые, крепко сложенные мужи в одинаковых индиговых плащах, синие же капюшоны скрывали их головы. Был здесь и уже знакомый Конану Слуга Судьбы – магистр стоял по правую руку от кресла карлика. По левую же руку, ухмыляясь, устроился человек, в котором Конан с содроганием узрел свое отражение. Широкоплечий, мускулистый, голубоглазый, этот человек нагло взирал на Конана, и в очах его не было и тени присущего киммерийцу врожденного благородства…
– Приветствую тебя в моей скромной обители, великий Конан! – продолжал между тем Тезиас. – Долго же я ждал тебя! Но ты сполна вознаградил меня за мое долготерпение. Ты действовал так, словно заранее знал весь мой план, словно сам – добровольно! – согласился участвовать в моей игре…
– Игра закончена, гнусный карла! – взревел Конан, устремляясь к трону Великой Души. В руке варвара все еще был меч. Конан знал, что сразить Тезиаса вот так запросто вряд ли будет ему суждено. Но он должен был что-то делать! Не стоять же тут подобно рабу-истукану, выслушивая глумливые речи Кром знает как ожившего Бога!
В мгновение ока Конан подлетел к трону Тезиаса. Странно, но ни карлик, ни четырнадцать его монахов, ни тот, второй, Конан не шелохнулись. Никто не попытался остановить его даже тогда, когда с оглушительным свистом рассекающий воздух длинный меч понесся к голове Великой Души. Но недоумевать по этому поводу Конану было некогда. Не встретив никакого сопротивления, он разрубил Тезиаса напополам – сверху вниз, от головы до самых бедер.
Однако ужасающего стона не последовало, и алая кровь не брызнула из разрубленного тела. К ужасу своему, Конан узрел, что там, где прошел убийственный след его меча, сидят, ухмыляясь, уже два Тезиаса! Оба были совершенно невредимы. Укоризненно покачивая головами, они осуждающе глядели на Конана.
«Опять колдовство», – подумал он. Вдруг иной голос, зашевелившийся в его мозгу, бесстрастно произнес: «А чего ты еще ожидал?»
Конан снова взревел, как смертельно раненный зверь. Меч сверкал с молниеносной быстротой. Он рвал, резал, кромсал тщедушное тело Тезиаса, но чем дальше, тем больше из-под лезвия меча вылезало новых карликов, ничем не отличимых от Тезиаса. Вскоре их были уже десятки, они не умещались в кресле. Глумясь и хихикая, они толпились вокруг сражающегося Конана и бесстыдно заглядывали в самую душу его.
Конан не мог остановиться. Казалось, он обезумел, круша и кромсая маленькие тела вокруг себя. Краем глаза он видел, как безучастно взирают на эту странную битву Синие Монахи, а тот, второй, Конан, напротив, раскрыв рот, изумленно смотрит…
Наконец, обессилев, киммериец опустил меч. Он тяжело дышал, могучая грудь судорожно вздымалась, в синих глазах отразилось отчаяние. Только он прекратил бессмысленную сечу, карлики исчезли. На троне снова сидел один-единственный Тезиас, живой и невредимый.
– Как это грубо, – с деланным сожалением молвил карлик. – Пришел в гости и сразу же напал на хозяина! Тебе повезло, варвар, что я отходчив, иначе не миновать бы тебе божественного гнева!
– Ну вот он я, чего ж ты ждешь, гнусный карла?! – просипел Конан. – Давай, заканчивай свой балаган!
– Не-ет, любезный Конан! – протестующе воскликнул Тезиас. – Подошла к концу только первая часть нашего фарса. Комедия закончена, начнется драма. Драма дикого мира, который падет к ногам Великой Души!
Киммериец сумел взять себя в руки. Если этот мерзавец хочет поговорить с ним, почему бы и нет?! Раньше всякое промедление врагов всегда играло на руку Конану.
– Могу ли я знать, какая роль уготована мне в твоем бездарном фарсе?