Неподвластный богам

Однако подозрения ничем не подкреплялись, карлик более суток спал в своем саркофаге, не меняя позу, а Конан не любил ломать голову над неразрешимыми загадками. Сейчас опасности не было; если же она появится, он, как всегда, встретится с ней лицом к лицу.

Пелиас уже сложил губы в трубочку, готовый призвать из небесных миров крылатого коня, дабы на нем отправиться домой, в Ханарию, когда в королевские покои ворвался встревоженный Просперо.

– Конан, прибыл гонец из Немедии! Он еле дышит – то ли от усталости, то ли от страха. Говорит, что принес весть исключительной важности!

– Зови! – проревел Конан. Теперь его мрачные предчувствия переросли в уверенность.

Шатаясь, в покои вошел солдат. На ногах его были ободранные сапоги; вся одежда гонца была покрыта толстым слоем дорожной пыли. На высохших губах воина вздувалась белая пена.

– Король! – гонец повалился в ноги Конану. – День и ночь без устали скакал я к тебе из Бельверуса с ужасной вестью! Тараск мертв!

Королева Зенобия приблизилась к гонцу. Поднимая его с колен, она заметила:

– Скажи, солдат, чего же ужасного в этой вести? Тараск нам враг!

– О нет, королева, вы не понимаете! – заплетающимся языком произнес гонец. – И враг не заслуживает такой смерти!

– Говори толком, что тебе известно! – приказал Конан.

– Дьявол захватил власть над Бельверусом и всей Немедией! Король Тараск рассыпался в пыль, как трухлявый дуб! – шептал гонец; его впалые глаза расширились от ужаса. – Дьявол летал по воздуху! Он проклял Митру, провозгласил себя богом и обещал покорить весь мир, начиная с Аквилонии! Я был при этом, видел и слышал все своими глазами и ушами!

– Пелиас, зеркало! – рявкнул Конан. Дрожащими руками волшебник развернул зеркало Лазбекри.

– Покажи Тезиаса! – велел зеркалу Пелиас. Люди с тревожным нетерпением уставились в туманную гладь.

…Карлик по-прежнему спал в своей хрустальной раковине, и поза его была неизменна.

– Вот видишь, король…, – начал Пелиас, но в голосе его уже не было прежней уверенности.

– Митра и демоны! Клянусь, это он! – глядя в зеркало, завопил гонец. – Это тот дьявол, что превратил в пыль короля Немедии! Я узнал бы его и в гробу!

Гонец лишился чувств.

– Ну, что скажешь, волшебник? – грозно вопросил Конан, схватив Пелиаса за белую бороду.

– Но, Конан, ты же видишь – он спит, как и раньше. Зеркало не может врать, – сумрачно ответствовал Пелиас.

– Твое зеркало, мой добрый учитель, годится лишь для того, чтобы подглядывать за нагими девственницами! – разрезал тишину резкий, насмешливый голос.

Конан тотчас отпустил бороду волшебника. Варвар и его друзья обернулись на голос. В двух шагах от короля стоял Тезиас. Конан не раздумывал. Секунду потратил он, чтобы выхватить меч, и еще полсекунды – чтобы пронзить тяжелой сталью шею карлика.

…Меч свободно прошел сквозь тонкую, как палец киммерийца, шею Тезиаса. Не встретив на своем пути твердую плоть, меч увлек за собой Конана. Потеряв равновесие, Конан сделал два шага вперед и… сам прошел сквозь Тезиаса. Тот неподвижно стоял, ухмыляясь.

– Проклятие! – вскричал король.

– Это фантом, призрак, – побледневшими губами прошептал Пелиас. – Но если ты фантом, почему ты разговариваешь, а мы тебя слышим? Почему ты не прозрачен, а, наоборот, выглядишь как человек? Или ты наваждение, плод чудовищного гипноза?

– О нет, составитель волшебных порошков, я не наваждение и не плод гипноза. Плод гипноза – это вон та дохлая собака! Смотри!

На глазах людей лежащий без сознания гонец превратился в большого лопоухого пса. Открыв глаза, полные неутолимой человеческой тоски, пес жалобно взвыл и, преданно взглянув на Конана, испустил дух. Через секунду вместо пса на полу королевских покоев вновь лежал человек – мертвый…

Сомнений больше не было: если Тезиас и фантом, то уж фокусы он выделывает настоящие!

Пелиас направил на своего бывшего ученика белый огонь. Но, пройдя, подобно мечу Конана, сквозь тело фантома, волшебный огонь ударился о каменную стену и в секунду сжег ее.

Зенобия, взвизгнув, схватила со стола табакерку и запустила ею в карлика. Едкий порошок высыпался прямо на тело призрака и зашипел, сгорая. Тезиас остался невредим.

Подкравшись к фантому сзади, Просперо ткнул горящим факелом в голову карлика. Факел погас, зато его древко загорелось, и Просперо быстро отдернул руку.

– Ну, наигрались! – все также насмешливо молвил Тезиас. – Теперь-то вы видите, что я неуязвим?

– Что тебе нужно, гнусный карлик? – прямо спросил Конан.

– Видишь ли, король Аквилонии, вчера я приступил к покорению этого мира, – серьезно сказал Тезиас. – На очереди твоя страна. Ты, вероятно, знаешь, что я не любитель бесцельно проливать невинную кровь…

– Да, а те тысячи несчастных…

– …Были необходимы для завершения грандиозного научного эксперимента, – закончил за Конана Тезиас. – Согласись, это достаточно уважительная причина! К тому же я позаимствовал у них не кровь, а нечто иное, так что и здесь ты не прав! Знай же: я миролюбив и больше не испытываю необходимости в человеческих жизнях – я нашел другой источник для поддержания… своей силы. При покорении Немедии я – клянусь! – не убил ни единой души, кроме этого безумного короля! Все остальные пошли ко мне на службу добровольно. Так вот, я не желаю и аквилонской крови!

– Очень благородно с твоей стороны, Тезиас! – позеленевший от бессильного гнева Пелиас. Всегда ценил твою похвалу, учитель! – ехидно ухмыльнулся фантом и продолжал, обращаясь к Конану. – Иначе говоря, твое варварское величество, я не намерен поминать старое и причинять неудобства тебе и твоим подданным. В обмен я прошу всего лишь одного: ть1Признаешъ меня своим повелителем и богом. Судя по всему, ты был хорошим королем и, надеюсь, будешь хорошим наместником нового бога Аквилонии!

Конан молча выслушал Тезиаса и, когда тот закончил свою речь, твердо заявил:

– А теперь послушай меня, недоношенный шакал! Я добыл это королевство в тяжелой борьбе, свергнув жестокого и трусливого тирана! Я люблю Аквилонию и не отдам ее на поругание такому выродку, как ты! Да, я хороший король, но никогда не буду чьим бы то ни было приказчиком! Мой народ верит в своих древних богов; он никогда не станет молиться какому-то самозваному призраку! Ты безумен, если вообразил, что мир падет перед тобой – существом без костей и плоти! Мои люди не убоятся тебя, как не убоялся тебя я сам, – помнишь?! Ты ведь уже пытался изуродовать мою душу – и что же? Я, как и был, стою перед тобой, живой и невредимый, ты же гниешь в своем хрустальном гробу в мрачном подземелье Бельверуса! Так что мой тебе совет, пес, – возвращайся в свое тело и умри по-человечески!

– Ну что ж, ты сам напросился! – зашипел Тезиас, и в его голосе послышались угрожающие нотки. – Я предлагал тебе больше, чем ты заслуживаешь, но ты, варвар, похоже, не ведаешь, с кем имеешь дело! Я – не демон и не колдун; тебе не одолеть меня! Ты в гордыне своей отказался пропустить меня вперед, и я буду вынужден сокрушить тебя!

Тезиас замолчал. На него с ненавистью смотрели мужественные люди, и в их глазах не было страха. Подумав, Тезиас добавил:

– Я дам тебе на размышление еще сутки. Мне нужно кое-куда слетать, у тебя же будет время либо одуматься, либо приготовиться к битве со мной. Если ты одумаешься, я не колеблясь приму твою службу. Если же нет, ты увидишь, как легко я сокрушу твои силы! Может быть, тогда ты поймешь, как ничтожны вы, человека, передо мной, которого называют Великой Душой?! Итак, до скорой встречи, киммериец!

Произнеся эту тираду, фантом растворился в воздухе. «Из Тарантии до обители Стража Земли лететь почти столько же, сколько и из Бельверуса. А это значит, – подумал Тезиас, – что моя империя еще очень мала! Но я же только начал! – успокоил себя Великая Душа. – Тот-Кто-Сидит-в-Пирамиде даст мне новые знания, и сила моя станет воистину несокрушимой!»