Потерявшийся во времени

— Как видите, я не псих, простой инженер и нормально здравомыслящий человек, однако то о чем я хочу поговорить, вполне может вызвать у вас подозрение, что я несколько того, если и не псих, но говорю довольно странно.

Я посмотрел на сидящего передо мной сотрудника в штатском и не уловил на его лице ни усмешки, ни удивления. Видимо здесь разные бывают люди, и потому мое поведение его ничуть не удивило, а лишь заинтересовало, поэтому он спокойно, но достаточно деловым голосом произнес:

— А вы не волнуйтесь, я внимательно вас выслушаю, если мне что-то будет неясно или вызовет сомнение, всегда можно проверить и если то, о чем вы говорите подтвердится, то все ваши документы, в общем будут ни к чему. Главное, повторяю, не волнуйтесь, и перейдите к сути того с чем вы пришли.

После сказанного им относительно того, что можно проверить говорю я правду или выдумываю, я немного успокоился, и потому произнес:

— Понимаете, я пришел к вам потому, что знаю то, о чем не знают другие, поскольку эти события могут произойти в будущем. Однако чтобы это доказать, как вы правильно сказали, необходимо сопоставить то, что я скажу с тем что произойдет, то есть проверить подлинность сказанного мной, тогда будут доказательства, а следовательно предметный разговор для дальнейшей беседы.

— Совершенно с вами согласен. Только не совсем понимаю, что вы подразумеваете под фразой, — знаю то, что не знают другие?

— В прямом смысле. Вот скажем, вы знаете, что произойдет через год?

— В каком смысле?

— Я не совсем верно выразился. Я имел в виду, вы можете сказать, какие важные события произойдут через год?

— Нет, а вы можете?

— В том-то и дело, что да. Однако сейчас, это кажется совершенно абсурдным, а потому разговор беспредметен.

— И как же вы хотите доказать, что вы можете предсказать будущее?

— Очень просто. Я изложу на бумаге ряд фактов исторического характера, а так же ряд сведений, которые имели место в прошлом, но которые имеют гриф секретности, однако я о них знаю, поскольку как уже сказал, определенные сведения, почерпнуты мной из будущего. Ознакомившись с моими показаниями, вы можете через определенное время оценить, и решить, представляю я для Вас интерес или нет.

Сидящий напротив сотрудник все с тем же непроницаемым взглядом, пододвинул мне чистый лист бумаги и положив на него ручку, сказал:

— Пишите Алексей Михайлович все, что вы считаете нужным, а мы, как вы совершенно правильно заметили, проверим и примем надлежащие меры.

Я взял ручку, покрутил её в руках, соображая, чтобы такое написать. Если насчет Афганистана, то это еще целый год ждать. Олимпиада в Москве, еще дольше, про шпионов перебежчиков вроде еще рановато говорить, черт возьми, что же такое написать? Событий много было, только вот в памяти они особенно не удерживаются, чтобы помнить точно, когда и что произошло. Знать бы что придется вот тут сидеть, как на экзамен по истории КПСС готовился бы. Ладно, напишу про то, что помню и кратко описал, как развернутся события в Иране и к власти придет Хомейни. Поскольку я не очень точно помнил последовательность всех происходящих там событий, то написал просто, что в начале 79 Хомейни вернется в Иран, страна будет охвачена революцией, которая приведет к тому, что страна станет исламской республикой и далее, что помнил.

Прочитав написанное, я подписался и поставил дату, после чего пододвинул лист и сказал:

— Пусть время покажет, прав я или нет, а при необходимости вы знаете где я живу и как меня найти.

Сотрудник внимательно прочитал написанный мной текст, после чего сказал:

— Ну что же, очень хорошо, если все подтвердится, мы вас обязательно вызовем, а сейчас всего хорошего, — и приподнявшись, он попрощался со мной.

Я вышел на улицу и прохладный, морозный воздух приятно обдул мне лицо. Приближались Новый год и это чувствовалось по празднично украшенным витринам магазинов.

— Ну как? — спросила меня Ира, когда я вернулся домой.

— Нормально. Поговорили, обсудили, обозначили, все как ты говорила.

— Алеша, я же серьезно, — на её лице не было и тени усмешки. Она была абсолютно спокойна и сосредоточена, и потому я перестал хохмить и подробно ей рассказал о своей встрече и беседе, а так же о том, что я написал.

— Ты считаешь, что этого достаточно, чтобы они тебе поверили?

— Кто его знает, может и нет, а может да. Время покажет.

Спустя три месяца я получил повестку из военкомата и хотя у меня было намерение её проигнорировать, так как идти на сборы, точнее на двухнедельные курсы, от военкомата, которые регулярно проводились либо в институте, либо в Академии, было совсем неохота. Однако, то ли интуиция, то ли что-то другое мне подсказывало, что это неспроста, и я решил все же пойти. Тем более, что можно было отправиться в военкомат с утра и оформить отгул на целый день, а следовательно, вся вторая половина могла была свободна.

Показав часовому в дверях повестку, я отправился в указанный кабинет. За столом сидел майор и рассматривал какие-то документы. Я предъявил повестку. Он покрутил её перед своим носом, потом словно о чем-то вспомнив, неожиданно сказал:

— Пройдите пожалуйста в семнадцатый кабинет, там с вами хотят побеседовать.

— Насчет чего?

— Там вам все скажут.

Как всегда бывает в таких случаях, сердце учащенно забилось, и я невольно потянулся за повесткой.

— Нет, повестку оставьте мне, потом зайдете, я вам отмечу и оформлю отгул на работу.

— Хорошо, — и я вышел из кабинета.

Спросив у проходящего мимо капитана, где находится семнадцатый кабинет, я отправился в указанном направлении.

На двери был указан только номер и больше ничего. Я осторожно постучал и, приоткрыв дверь, спросил:

— Можно зайти?

— Вы по какому делу? — спросил меня голос, поскольку лица сидящего я не видел, он держал развернутую газету так, что заслонял ею всего себя.

— Я не знаю. Меня по повестке вызвали и направили в семнадцатый кабинет.

Человек за столом свернул газету и, положив её перед собой, посмотрел внимательно на меня, после чего произнес:

— Кутилин Алексей Михайлович, это вы?

— Так точно, — автоматически произнес я.

— Вот как, прямо по-военному. Раз так, тогда заходите, — он встал из-за стола и подойдя ко мне, неожиданно протянул руку, произнеся при этом:

— Виктор Степанович, майор комитета государственной безопасности. Удивлены?

— Да нет не очень. Просто не понял почему здесь в военкомате, а не у вас? Вроде как для конспирации?

— А вы шутник, за словом в карман не лезете. Это хорошо, а если серьезно, то разве место встречи имеет значение?

— В принципе нет.

— Я тоже так думаю. К тому же вроде как на нейтральной территории и в не совсем формальной обстановке, я подумал, что так нам будет проще общаться.

— Ну насчет нейтральной территории, я бы не очень. Все же не кафе Метелица, а РВК.

— Вижу с чувством юмора у вас все в порядке, а то у меня о вас несколько иные сведения.

— Интересно, какие?

— Разные.

— Это понятно. Устойчив, морально выдержан, с товарищами по работе поддерживает хорошие отношения и все в том же духе.

Я заметил, как майор слегка повел бровью. В отличие от того, с кем я разговаривал в приемной КГБ, этот был более прозрачен, хотя может мне просто показалось или действительно место разговора было другое.

— Так о чем же будет разговор? — спросил я.

— Есть несколько вопросов общего характера. В своем заявлении вы указали факты, которые полностью подтвердились. Вместе с тем, судя по нашим данным, вы никуда заграницу не выезжали, контактов в дипломатической среде не имеете, более того, достаточно далеки от политики в целом, однако. Вот это однако, и вызывает ряд вопросов, откуда у вас эти сведения и второй вопрос, что еще вы знаете?

Я с усмешкой посмотрел на майора и неожиданно произнес:

— Многое чего. Самое интересное, что вы совершенно правильно заметили, меня совершенно не интересует политика, точнее происходящие в ней события, которые не касаются жизни страны. И в то же время я знаю то, что не знает никто и самое печальное, что я знаю многое из того, о чем вообще мне не следует знать.