Страница 27 из 60
— Не будут, — твердым голосом сказал я.
— Почему ты так уверен?
— Потому что я знаю, совершенно точно, что и почем будет стоить через двадцать лет. Вот видишь эту вещь, — и я взял в руки маленькую фигурку, которая невесть с каких времен была у нас в доме и я даже не знал, когда и откуда она появилась, — Видишь клеймо, это Мейсен, сейчас, она стоит от силы рублей десять, ну может двенадцать, а через двадцать лет вот эта фигня будет стоить в сто раз дороже, а вот за этот альбом со всем его содержимым, можно будет выручить дай бог процентов десять от суммы за которую я продам его сейчас. Вот такая арифметика.
— Алеша, поступай так, как считаешь нужным, только не надо злиться.
— Извини, я не хотел, — я обнял её и сказал тихо, но так, чтобы она поняла, что я говорю совершенно серьезно, — никто мне не поверит, что я знаю все что будет с нами со всеми. Нет, не с нами конкретно, а со страной и миром через год, десять, двадцать лет. Знаешь как тяжело с этим грузом жить?
— Ты что серьезно говоришь или шутишь?
— С какой стати мне надо шутить. Хочешь, докажу, что не обманываю?
— Докажи, — немного испуганно ответила она, и добавила, — а как?
— Очень просто. Вот смотри, я напишу на листе бумаги о том, что знаю и что произойдет, ну скажем, — я посмотрел на перекидной календарь, стоящий на столе. Задумавшись, я стал вспоминать что должно произойти необычного, точнее просто событие, о котором напишут в газетах. Подумав немного, я взял бумагу и написал: — В декабре в КНР на партийной собрании, не помню точно каком, то ли съезде, то ли пленуме, будет подведена черта под «культурной революцией» и взят курс на развитие новой экономики Китая.
Вот, смотри что написано, подожди неделю другую и убедись сама, что я не болтун и не псих. Просто человек, который знает будущее, а вот когда поверишь, поговорим и тогда я тебе многое о чем расскажу.
Ирина взяла листок и прочтя его свернула пополам, сказав, — а что мне с ним делать?
— С кем?
— С этим? — и она показала свернутый лист.
— Ничего, просто сохрани его. А через неделю-другую посмотрим, прав я или нет.
Прошло несколько дней. Наш разговор забылся, и в наших отношениях вроде бы ничего не изменилось, хотя внутренне я чувствовал, что что-то должно произойти. Вечером я отправился в магазин за хлебом, а Ирина осталась дома готовить ужин. Когда вернулся, она сидела на кухне и читала газету, которую утром я вынул из почтового ящика.
— Ты смотришь, программу? Что-то интересное вечером будет по телеку? — бросил я, выкладывая из сумки хлеб, — Я вот еще печенье купил.
Она посмотрела на меня и ни слова не говоря пододвинула газету и ткнув пальцем в заметку, сказала:
— Прочитай.
— Чего там? Что-то интересное?
— Пожалуй да, — произнесла Ира и голос её выдавал растерянность и явный испуг.
Я наклонился над столом продолжая держать в руке пакет с печеньем. Мельком бросив взгляд на заметку, я сразу понял, в чем дело. В заметке сообщалось, что в КНР состоялся пленум ЦК КПК 11-го созыва. Далее кратко указывались основные итоги работы пленума.
— Так ведь я говорил, а ты думала, что я байки сочиняю. Нет Ириша, то что я знаю, будет, обязательно, потому что я уже дважды пережил одно и то же время. И если для меня лично история сложилась по-разному, то для мира в целом она была совершенно одинаковой. День в день, поверь мне.
Ира сжала кулачки и прижав их ко рту вся съежилась и тихо произнесла:
— Но ведь так не бывает, скажи. Нельзя предвидеть будущее.
— А я вовсе не предсказатель и не ясновидящий, просто мне, даже не знаю как это назвать, ну словно сон приснился, будто я прожил в этой жизни пятьдесят с лишним лет, а потом снова вернулся назад в наше время. Я даже не могу сказать где реальность там или здесь. Все настолько запуталось для меня, что порой мне кажется, что я действительно продолжаю спать и все что со мной происходит, нереально. Хотя что я болтаю, реальность это мы с тобой и окружающий нас мир. Вот только, что же было со мной в том времени, в будущем, я не знаю. Скорее всего вся жизнь пронеслась во сне, как наяву, и потому я знаю, что будет и со мной и с миром. Когда это впервые со мной произошло, я увидел самого себя в 2005 году, а когда вернулся обратно в наше время, мне стало так горько и обидно за себя, что решил изменить свою жизнь, используя те знания, которые получил, а когда снова оказался в будущем, то увидел и понял, что моя история жизни действительно изменилась. Я помнил все как я прожил все эти годы, что делал, как поступал, чем занимался. Я никак не влиял на мир, но сам я смог изменить свою судьбу, а потом почему-то снова оказался в прошлом, в том времени, в котором находимся мы с тобой. Возможно я сумбурно говорю тебе обо всем, потому что действительно не понимаю, что происходит со мной и со временем, в котором я нахожусь. Я словно потерявшийся во времени человек.
— Потерявшийся во времени, как странно это звучит.
— Может для кого и странно, а для меня это проза жизни. Я присел на стул. Ира внимательно слушала, пристально глядя на меня, но мне казалось, что она, одновременно о чем-то думает, то ли пыталась осмыслить услышанное, то ли все-таки понять серьезно я говорю или разыгрываю её.
— А что будет с нами в твоем будущем? — неожиданно спросила она.
— Я не знаю.
— Как не знаешь, ты же сам сказал, что знаешь все о прожитой жизни.
— Да, но в прошлой жизни тебя не было
— Не было? То есть как?
— Так. Не было. В моей жизни, точнее судьбе начались изменения, в тот момент, когда я согласился с предложением Славы пойти в поход. Там я встретил тебя и что теперь будет в нашей жизни мне неведомо, она другая. Я сам изменил свою судьбу и как она сложится, мне неизвестно. Возможно, в один прекрасный день, я опять засну и окажусь в будущем и тогда точно буду знать, что с нами стало, а пока все зависит от нас.
— От нас?
— Конечно, от кого же еще. Другое дело, что мы можем воспользоваться знанием того что произойдет, но что конкретно с нами будет, никому не известно. Может завтра меня собьет машина или камень с неба упадет и все кончится. Сие мне неведомо. Вот так-то моя дорогая.
— А что произойдет в будущем?
— А ты хочешь это знать?
— Не знаю, наверное да.
— А не будешь жалеть о том что спросила меня об этом?
— Алеша, ты меня пугаешь.
— Вовсе нет. Просто знания, не всегда вносят спокойствия в душу, по крайней мере, я так считаю. Возможно я не прав.
— Расскажи, пожалуйста, все равно, рано или поздно, не выдержу и попрошу тебя об этом рассказать, так лучше сейчас.
— Хорошо, тогда слушай, — и взяв её руки в свои, я стал рассказывать ей основные вехи истории страны конца двадцатого века. Я рассказал ей все что помнил и знал, из когда-то прочитанных статей, увиденных фильмов, телевизионных новостей, передач, документальных фильмов и личных воспоминаний о прошлом, точнее будущем времени. Я многое чего знал и помнил, и рассказывая Ире о времени, которое скоро наступит, невольно удивлялся, как много я помнил из того, что произошло. Я рассказал ей о своих судьбах, словно это было не со мной, а с кем-то другим. Мне казалось, что я рассказываю Ире содержание когда-то прочитанных романов. Когда я кончил, кукушка на часах, висевшие на стене, прокуковала одиннадцать часов.
— Вот собственно и все. Конечно, если покопаться в памяти, можно многое чего вспомнить и содержание фильмов, которые выйдут на экраны и которые видел, и события и кучу всего, даже отрывки текстов хитовых песен, которые будут популярны в том времени, но основное я тебе рассказал.
— Значит, ты говоришь, что наша страна развалится и мы будем жить при капитализме?
— Увы да, хотя как тебе сказать, в этом есть и плюсы и минусы. Много было сделано глупостей, ошибок, но их не исправишь. Появятся олигархи и миллионы бедных, для большей части населения, особенно ничего не изменится, за исключением того, что всего будет навалом и шмоток и еды, так же как сейчас на западе, но жить станет труднее и сложнее. Можно будет ездить куда хочешь, одним словом мир станет такой, что сейчас в это трудно поверить. Точнее даже невозможно. Хотя пройдет совсем немного времени и ты сама скажешь, что я прав. Пройдет год и наши войдут в Афганистан, Американцы и куча других стран будут бойкотировать Олимпиаду в Москве, потом умрет Леня, и далее все по годам.