Зона теней

Алекс вежливо улыбнулась:

– Боюсь, что я не знаю.

– Что ж, в любом случае он весьма решительная личность. Итак… – Откинувшись на спинку кресла, Дендрет выжидательно посмотрел на нее.

Алекс открыла сумочку и выложила на огромный стол письмо и открытку. Быстро взглянув на них, он выдвинул ящик и извлек оттуда пинцет. Затем, поддевая им каждый из листков, разложил их перед собой.

– Да, это не Свитки Мертвого моря, – бормотал он, – отнюдь не Свитки Мертвого моря. – Он похмыкал, и плечи его несколько раз дернулись вверх и вниз, как на веревочках. Дендрет пинцетом перевернул открытку. – Ага, Бостон, Кембридж, МТИ, отлично знаком с этим пейзажем. Как-то проколол себе шину на этом мосту; не самое лучшее место для такого происшествия – да, да, – и не самая лучшая страна для проколов, если это «пежо».

Алекс с интересом рассматривала его.

Он поднял указательный палец:

– У них там такие шипы на дорогах, шины только летят, а менять колеса на «пежо» не так-то просто. – Он перевернул открытку. – Итак, чем могу быть вам полезен?

– Я хотела бы выяснить: является ли лицо, написавшее открытку, автором данного письма?

Дендрет взял увеличительное стекло и внимательно изучил письмо, затем, слегка откинувшись, подверг такой же процедуре открытку. Вглядываясь в текст, он поджимал губы, казалось, у него даже нос удлинился. Ни дать ни взять насторожившийся грызун, подумала она.

Решительно отложив лупу, он наконец откинулся на спинку стула, возвел глаза к потолку, на секунду закрыл их, после чего в упор уставился на Алекс.

– Нет, ни в коем случае. Почерк на открытке – весьма слабое подражание почерку письма; есть восемь четко видимых отличий, стоит только посмотреть под увеличительным стеклом. Например, черточка на букве «т». – Он покачал головой. – Нет, совершенно разные почерки. Протяженность, нажим, наклон, петли – вы только взгляните на эти петли! Никакого сравнения быть не может.

Дендрет был явно раздражен – словно ожидал получить стакан хорошего кларета, а ему подсунули какое-то пойло, подумала Алекс. Он взял пинцет и пункт за пунктом, не скрывая своего презрения, изложил все доказательства.

– Я… э-э-э… прошу прощения. Не будучи специалистом, я…

– Да, конечно, вам это не под силу. – В его тоне звучали чуть ли не воинственные нотки. Он вздохнул и уставился на фотографию серьезной женщины; казалось, это его немного успокоило. Теперь он смотрел не столько на Алекс, сколько сквозь нее. – Откровенно говоря, я думаю, что и шестилетний ребенок увидел бы разницу.

– К сожалению, у меня нет под рукой шестилетнего ребенка, – не без сарказма ответила Алекс.

Дендрет извлек из ящика стола чековую книжку и вытащил из кармана авторучку с золотым пером. Выписал счет и прижал его к промокашке.

– Это обойдется вам в тридцать фунтов.

Алекс посмотрела на отпечаток на промокашке, затем на хрустящий белый листок, который он положил перед ней, на этот раз без помощи пинцета.

Она уплатила ему наличными, и он с удовлетворением спрятал купюры в карман – как крыса, утаскивающая добычу к себе в нору, подумала она.

– Передайте мой привет мистеру Мейну.

Алекс сидела в машине и с тяжелым сердцем рассматривала открытку, в сотый раз перечитывая ее:

«Привет, мам. Тут ко мне все отлично относятся, много чего произошло, я встретила несколько поистине великолепных людей. Скоро напишу еще. С любовью. К.».

Она посмотрела на штемпель. Слово «Бостон» было слегка смазано. Она попыталась сконцентрироваться: есть ли у нее кто-нибудь в Бостоне? Или хотя бы в Америке? Насколько она знала, Фабиан там никогда не бывал.

Она выбралась на Корнуэлл-Гарденз, подъехала к дому Моргана Форда и нажала кнопку домофона. Из микрофона раздался скрипучий женский голос, и замок громко щелкнул.

Нервничая, она поднялась по лестнице; дверь в квартиру Форда открыла неряшливо одетая девушка в очках с толстыми линзами, ее растрепанные волосы закрывали почти все лицо; она напомнила Алекс английскую пастушечью овчарку.

– Ага, – сказала девушка. – Миссис Уиллингхэм? В данный момент мистер Форд не может вас принять.

Алекс отрицательно покачала головой:

– Нет, нет, я не договаривалась с ним о встрече. Просто хотела бы узнать, нельзя ли мне несколько минут поговорить с мистером Фордом?

Девушка нерешительно улыбнулась:

– Я думаю, лучше было бы… э-э-э… предварительно договориться. – Она стояла переминаясь с ноги на ногу, покачивая головой.

– Видите ли, я встречалась с ним вчера. И мне хотелось бы спросить его кое о чем… это очень важно.

Сомнения девушки стали еще заметнее.

– Я поговорю с ним, – серьезно сказала она, не скрывая, впрочем, неуверенности в успехе. – И… и… как, вы сказали, вас зовут?

– Миссис Хайтауэр.

Девушка снова кивнула и тяжело зашагала прочь. Алекс осмотрелась – коридор был узкий, обшарпанный, с поношенным красным ковром на полу, стены побелены грубо; кто бы мог подумать, что такой коридор ведет в великолепную гостиную в стиле барокко.

Девушка вернулась, держа в руках толстый блокнот.

– Боюсь, мистер Форд вас не помнит.

– Но я была всего лишь вчера.

Девушка покачала головой:

– Так он сказал.

– В вашей книге должна остаться запись.

Девушка открыла блокнот.

– Во сколько вы у него были?

– В половине одиннадцатого.

– Нет, – покачала она головой. – В это время была миссис Джонсон.

Алекс почувствовала, что краснеет. Она смотрела на толстые линзы, и ей казалось, что к глазам девушки приставлен бинокль.

– Ах да, я назвалась девичьей фамилией.

– Миссис Шуна Джонсон? – с сомнением спросила девушка.

– Да.

– Минутку. – Она снова ушла. На этот раз вслед за ней вышел сам Морган Форд. Взглянув на Алекс, он вежливо улыбнулся:

– О да, вы тут были… не вчера ли?

Алекс кивнула и посмотрела на его маленькие розовые ручки и огромный перстень. Сегодня на нем был другой серый пиджак, более изысканного покроя, кричащий галстук, серые туфли с большими золотыми пряжками; вчера он походил на страхового агента, а сегодня смахивал на преуспевающего посетителя казино.

– Простите, что ворвалась к вам, – сказала она, – но мне надо очень срочно поговорить с вами.

Он взглянул на часы, и на его лице промелькнуло легкое раздражение, которое он постарался не выдать тоном.

– Я могу уделить вам всего лишь пару минут, пока не явится мой клиент; понимаете, я не должен заставлять людей ждать, – вежливо сказал он.

Кошки все так же сидели на посту у газового камина, подозрительно глядя на нее.

– Может, вы напомнили бы мне… – сказал он.

– Мой сын погиб в дорожной катастрофе во Франции, когда водитель другой машины вылетел на противоположную сторону шоссе.

– Что-то припоминаю. – Он кивнул. – Вы должны простить меня – мне приходится иметь дело с таким количеством людей…

– И вчера вы были очень возбуждены.

Он нахмурился:

– В самом деле?

На мгновение ей захотелось крикнуть на него, дать ему в ухо, но затем ее охватило отчаяние, и гневная вспышка сошла на нет.

– Плохо, – сказала она, – если вы не можете припомнить, что происходило. Я хотела спросить вас о том, что сказал мой сын.

– Прошу вас… садитесь.

Алекс села на то же самое кресло, что и в прошлый раз, и увидела, что одна из кошек по широкой дуге направилась к ней.

Форд улыбнулся несколько рассеянно:

– Может, вы дадите мне что-нибудь из ваших вещей: часы или браслет?

– Вчера я давала вам часы.

– Это еще лучше.

Кивнув, она расстегнула замочек.

Он сел рядом с ней и вытянул руку с часами.

– Ах да, – сказал он. – Да, да. Очень сильные чувства. – Он покачал головой. – Невероятно, удивительно. Так что вы хотели узнать?

– Вчера я была груба с вами, потому что не поверила в то, что вы мне сказали. Но с тех пор кое-что произошло. – Она внимательно посмотрела на него, ожидая увидеть либо легкий румянец, либо подрагивание век, даже выражение неудовольствия. Но заметила лишь легкую улыбку. – Вы сказали мне, что мой сын, Фабиан, хочет вернуться; что вы имели в виду?