Страница 6 из 14
Для современников Кэрролла юмор "Охоты на Снарка" зловещего оттенка не имел. Это уже после второй мировой войны появилась теория, будто Снарк - это атомная энергия, а Буджум - атомная бомба. 12 января 1897 г., за год до смерти, Кэрролл писал одной из своих юных корреспонденток Мэри Барбер (1877-1962): "В ответ на Ваш вопрос, что я имел в виду под Снарком, можете рассказать своей подруге, что я имел в виду только то, что Снарк это и есть Буджум... Я хорошо помню, что когда я писал поэму, никакого другого значения у меня и в мыслях не было, но с тех пор люди все время пытаются найти в Снарке значение. Мне лично больше всего нравится, когда Снарка считают аллегорией Погони за Счастьем (я думаю, что отчасти это была и моя трактовка)" {Carroll L. The selected letters... - P.276.}.
Данная трактовка "Охоты на Снарка", муссировавшаяся в статьях о творчестве Кэрролла, которые печатались в конце прошлого и начале нынешнего века, не прошла, видимо, мимо внимания символиста Мориса Метерлинка, когда в 1908 г. он сочинял свою "Синюю птицу". Американский кэрролловед Эдвард Гилиано заметил в начале 80-х годов, что третий ( после двух "Алис") литературный шедевр Льюиса Кэрролла "Охота на Снарка" более ста лет прозябал в тени двух "Алис", ибо современники писателя считали поэму "бредовым и безвредным полетом фантазии" {Guiliano E. Lewis Carroll, laughter and despair, and "The hunting of the Snark" // Lewis Carroll. - P.104}. Нынче уже не то: во второй половине XX в. подтекст поэмы по воле критиков засверкал новыми, довольно разнообразными гранями. В 60-е годы вышли две фундаментальные работы об этой поэме: "Аннотированный Снарк" М.Гарднера и монография Джеймса П.Вуда "Снарк был Буджумом: Жизнь Льюиса Кэрролла" {Carroll L. The a
Одни комментаторы поэмы считают, что ее замысел возник у писателя в связи со смертью его двадцатидвухлетнего племянника и крестника Чарлза Уилкокса. Другие находят в поэме не просто "страх смерти", а скорее "страх пустоты" (nothingness) и "страх несуществования" (nonexistence). М.Гарднер в "Аннотированном Снарке" отмечает, что поэма эта о бытии и небытии, т.е сюрреалистическая поэма об экзистенциальной агонии. По словам Пауля Тиллиха, Снарк - это конечная забота каждого человека о наивысшем добре, а Буджум больше, чем смерть, это конец всякого поиска, это абсолютное угасание, экзистенциальный ужас.
Существует точка зрения, согласно которой произведения Кэрролла две "Алисы", "Охота на Снарка", два романа о Сильви и Бруно создавались как "хобби", как уход от реальной действительности. Так, Э.Гиллиано пишет, что уходил от действительности Чарлз Лютвидж Доджсон - с 19 лет студент колледжа Крайст-Черч, с 23 лет - преподаватель математики старейшего в мире Оксфордского университета, с 29 лет - священнослужитель, давший обет безбрачия, и при всем этом с 36 лет - человек, обремененный огромный семьей. Ведь после смерти отца на его попечении остались семь сестер и три брата, несколько племянников и племянниц, и всем он до своего последнего часа помогал материально.
Конечно, Кэрролл всегда принадлежал к классу обеспеченных людей, но и в его жизни были заботы и печали, от которых он уходил под защиту творчества. Вот почему, считает Э.Гиллиано, "Охоту на Снарка" можно рассматривать как "свидетельство отчаяния перед лицом жизни" {Guiliano Е. Ор. cit. - P. 110.}.
Тот факт, что имена всех персонажей поэмы (кроме Снарка) начинаются с буквы "Б" и часть из них имеет значение как нарицательные существительные (Беллмен, Бейкер, Батчер, Бутс, Брокер, Бивер, Барристер, Бэнкер {Председатель, булочник, мясник, коридорный, брокер, бобр, адвокат, банкир.}, Бандерснэтч, Буджум), принято рассматривать в кэрролловедении как великую цепь бытия (Being). "Высшая награда - Снарк, и абсолютная катастрофа - Буджум", - пишет американский исследователь Р.М.Адамс, - различимы, согласно Кэрроллу, только вербально" {Adams R.M. Ironic voyage // Lewis Carroll. - P.14.}. Выдающийся "снаркист" М.Гарднер определяет, что такое Буджум, следующим образом:
"Буджум больше, чем смерть... Это пустота, большая черная дыра, из коей мы чудесным образом вышли и которой в конце концов будем поглощены" {Цит. по: Ibid.}
Итак, нонсенс ли поэма "Охота на Снарка"?
В отличие от современника Кэрролла английского поэта Эдварда Лира (1812-1888), автора анонимно выпущенной в 1846 г. "Книги нонсенса", а также "Песен нонсенса" (1871) и "Смешной лирики" (1877), который, действительно, с полным правом зовется королем нонсенса, книги Кэрролла "вовсе не являются нонсенсами, а из всех, кто их читает, дети, в особенности, имеют наименьший шанс понять, о чем написаны эти книги" {Heath P.Op.cit. - P.45.}. Когда же самому Кэрроллу досаждали просьбами все же разъяснить смысл "Охоты на Снарка", он отвечал на вопрос, отчего Вы не объясните "Снарка": "Оттого что не могу. Как можно объяснить то, чего не понимаешь сам?" {Цит. по: Падни Дж. Указ. соч. - С.28.}.
Заключим главу категорическим утверждением одного из наиболее влиятельных современных американских критиков: "Кэрролл вовсе не автор нонсенсов, - сказал Хэролд Блум. - Загадка - это не нонсенс" {Bloom H. Ор. cit. - Р.4.}.
Глава III. РЕЗУЛЬТАТ ИССТУПЛЕННОГО СПОРА
Мир сказок Кэрролла необычен, но в отличие от жизненного мира, воспринимаемого писателем как хаос, его сказочное пространство "отнюдь не является хаотичным", пишет американская исследовательница Б.Л.Кларк и продолжает: "Взять хотя бы балладу "Джаббервокки", разве она разрушает нашу привычно организованную окружающую среду?" {Clark B.L. Op.cit. - P. 129.}. Действительно, некоторые слова баллады не имеют привычного значения, но, как любят повторять лингвисты, грамматическая структура стихотворения идеальна, поскольку позволяет читателям точно определить части речи, каковыми являются непонятные слова, да и сочетания гласных и согласных в кэрролловских неологизмах вполне естественны для английской фонетики. В подтверждение вышесказанного невозможно, на наш взгляд, обойтись без приведения ниже полного текста баллады:
JABBERWOCKY
Twas brillig, and the slithy toves Did gyre and gimble in the wabe: All mimsy were the borogoves, And the mome raths outgrabe
Beware the Jabberwock, my son! The jaws that bite, the claws that catch! Beware the Jubjub bird, and shun The frumious Bandersnatch!
He took his vorpal sword in hand: Long time the manxome foe he sought So rested he by the Tumtum tree And stood awhile in thought.
And, as in uffish thought he stood, The Jabberwock, with eyes of flame, Came wiffling through the tulgey wood, And burbled as it came!
One, two! One, two! And through, and through The vorpal blade went snicker-snack! He left it dead, and with its head He went galumphing back.
And hast thou slain the Jabberwock? Come to my arms, my beamish boy! A frabjous day! Callooh! Callay! He chortled in his joy.
Twas brillig, and the slithy toves Did gyre and gimble in the wabe: All mimsy were the borogoves, And the mome raths outgrabe.
В русскоязычных исследованиях творчества Кэрролла обычно проводится параллель между первой строфой "Джаббервокки" и знаменитой формулой академика Л.В.Щербы: Тлокая куздра штеко будланула бокра и кудрячит бокренка" {В настоящее время отечественные лингвисты установили, о каких животных, домашних или диких, идет речь у академика Л.В.Щербы, Вероятнее всего, подразумеваются дикие животные, поскольку в случае с домашними животными названия детенышей в большинстве своем образуются от другой основы, чем названия взрослых особей: корова - теленок, свинья поросенок и т.д. (сообщено И-В.Галактионовой).}, т.е. формулой, которая сконструирована, несомненно, под непосредственным влиянием первой строфы кэрролловской баллады. В четверостишии, которым начинается и заканчивается "Джаббервокки", Кэрролл показал, как следует сохранять грамматическую оформленность вымышленных слов. В книге "Структура английского языка" американский лингвист Чарлз Карпентер следующим образом демонстрирует грамматическую оформленность кэрролловских неологизмов: