Смертельный танец

– У тебя только одна возможность меня трахнуть, Габриэль. Так или этак, а Райна не даст мне дожить до утра. Второй попытки у тебя не будет.

Кончик языка высунулся изо рта Габриэля и захватил кольцо, выдернув его из моих пальцев. Он покатал его во рту и достал, чистое от крови, потом протянул мне. Я пальцами сняла его и зажала в руке.

– Ты просто хочешь, чтобы я дал тебе нож.

– Я хочу сунуть тебе внутрь серебряное лезвие, да так, чтобы синяки остались от рукояти.

Он затрепетал и вздохнул длинно, прерывисто.

– Ты никогда не найдешь такую, как я, Габриэль. Поиграй со мной, Габриэль, и это будет лучший секс в твоей жизни.

– Ты попытаешься меня убить.

Я опустила руки к поясу его кожаных штанов.

– Да, конечно, но был ли ты хоть раз в настоящей опасности после того первого раза с Элизабет? С тех самых пор, как она перекинулась под тобой, случалось ли тебе во время секса бороться за свою жизнь? Ходить по этой тонкой сверкающей нити между наслаждением и смертью?

Он отвернулся, избегая моего взгляда. Я взяла его обеими руками за лицо, повернула к себе.

– Тебе Райна не позволила, да? Просто не позволила, как щенку? Габриэль, ты альфа, я это чувствую. Не дай ей лишить себя этого. Не дай ей лишить тебя меня.

Габриэль смотрел на меня, тела наши соприкасались, лица сблизились на расстояние поцелуя.

– Ты меня убьешь.

– Быть может, или ты меня.

– Ты можешь и выжить, – сказал он. – Я выжил.

– И теперь, когда ты выжил, ты эту Элизабет продолжаешь трахать? – Я чуть поцеловала его, проводя зубами по коже.

– Она мне надоела.

– А ты мне надоешь, Габриэль? Если я выживу, ты мне надоешь?

– Нет, – шепнул он, и я знала, что он уже мой. Вот так. Либо это было начало какого-то блестящего плана, либо я выиграла время и какие-то варианты. Во всяком случае, положение улучшилось. Главный вопрос: сколько осталось времени у Ричарда и Жан-Клода? Пока Доминик их не выпотрошит? Если я не попаду туда вовремя, то можно и вообще туда не попадать. Если они погибнут оба, я почти хотела, чтобы Габриэль меня прикончил.

Почти.

43

Я по-прежнему была привязана к кровати, но Габриэль вернул мне ножи в наручные ножны. Потом вытащил на свет большой нож, лежавший у меня вдоль спины. Я думала, он его не отдаст, но в конце концов он отвел мне волосы в сторону и сунул нож в ножны.

– Не режь веревки, пока я в кадре не появлюсь. Пусть камера видит, чего ты боишься. Обещай, что не испортишь мне кадр.

– Дай мне пистолет, и я тебе обещаю спустить курок, когда ты уже будешь лежать на мне.

Он улыбнулся и помахал пальцем у меня перед лицом, будто делая выговор ребенку:

– Но-но-но! Грубая работа.

Я глубоко вздохнула:

– Может же девушка попытаться.

– Может, может! – высоко и слишком нервно рассмеялся Габриэль.

Уже был поставлен свет, готова камера – не хватало только действия. Габриэль вытер кровь с груди и вставил на место серебряное кольцо. Все начиналось сначала – на камеру. Мне даже вытерли кровь с подбородка и положили свежий грим. Его накладывала молодая вервольфица, Хейди, и глаза у нее были слишком широкие. И руки дрожали.

– Ты поосторожнее, когда он будет тебя целовать, – шепнула она мне. – Одной девушке он язык откусил.

– Ты можешь достать мне пистолет?

Она задрожала, закатила глаза, охваченная страхом.

– Райна меня убьет.

– Не убьет, если будет мертва.

Хейди все трясла и трясла головой, отступая от кровати.

Почти вея съемочная группа вышла прочь. Когда режиссер понял, что у него не хватит рук, он стал предлагать премии. Большие премии, и некоторые тогда остались. Остальные вышли. В съемке снафф-фильмов они не участвуют. Не будут смотреть, как Габриэль меня убьет, но мешать этому тоже не станут. Может, кто-нибудь из них вызовет полицию. Такая мысль согревала, но я не питала на это надежд.

От пробежавшей по коже волны силы пошли мурашки, она отозвалась где-то у меня в теле, глубоко и низко, и это ощущение пропало так же быстро, как появилось, но какой-то запах держался на коже, будто я прошла сквозь чей-то призрак. Я чуяла запах лосьона Ричарда. Он пытался что-то мне сказать, либо сознательно, либо подстрекаемый страхом. В любом случае время было на исходе. Я должна была их спасти. Должна. Другого выбора нет. Спасти их – значит подманить Габриэля достаточно близко, чтобы убить. Близко к себе.

Сомнительное в лучшем случае преимущество. – Давайте к делу, – сказала я.

– Ты слишком рвешься вперед для человека, которому предстоит ужасная смерть.

Я улыбнулась, улыбнулась точно так, как хотел бы Габриэль: опасно, самоуверенно, сексуально.

– Я не собираюсь умирать. Габриэль на миг отвернулся:

– Давайте работать.

Райна покачала головой и вышла из кадра.

– Трахай ее, Габриэль, трахай так, чтобы она кричала твое имя, а потом убьешь.

– С удовольствием, – шепнул он и вступил на пол декорации комнаты.

Я вынула нож и разрезала веревку, привязывавшую меня к спинке, но руки все еще были связаны. Глядя на Габриэля, я повернула лезвие разрезать веревки. Он мог уже на меня прыгнуть, но не стал этого делать. Пока я освобождала руки, он скользил вокруг кровати.

Потом встал на колени рядом с ней, глядя на меня. Я подалась назад, держа нож в правой руке. Я хотела слезть с этой проклятой постели.

Габриэль лез на кровать, я а с нее. Он повторял мои движения, но у него они получались грациозными и до боли медленными. Воздух вокруг него дрожал от сдерживаемой энергии. Он ничего не делал, только полз поперек кровати, но обещание секса и насилия висело в воздухе грозой.

Он был быстрее меня, длина рук у него была вдвое больше моей. Наверняка он был сильнее. Единственное, что было в мою пользу, – я собиралась его убить как можно быстрее, а он сперва собирался меня изнасиловать. То есть я хотела сделать то, чего он делать не хотел – по крайней мере на первом этапе. Если дело не кончится быстро, я пропала.

Я встала на колено и пригнулась, держа по ножу в каждой руке. Он хотел подойти ближе, он даже хотел быть раненным, поэтому никакого фехтования, никакой разведки. Я его подманю и убью.

У меня в животе забурлила сила, захлестнула меня волной ощущений. Запах летнего леса был так силен, что я закашлялась. На миг не стало видно комнаты – мелькнуло что-то другое, какие-то обрывки изображения, будто разбросанная по полу мозаика. Когда это кончилось, остались три мысли: страх, беспомощность, жажда.

В глазах прояснилось. Надо мной было хмурое лицо Габриэля.

– Что с тобой стряслось, Анита? Кассандра тебя слишком сильно стукнула?

Я тряхнула головой и сделала прерывистый вдох.

– Ты что, Габриэль, решил обойтись одними словами?

Он усмехнулся – медленной ленивой усмешкой, обнажив клыки, и вдруг оказался рядом. Я полоснула не думая – чистый рефлекс. Он отпрыгнул, и кровь выступила у него на животе тонкой алой полосой.

Он медленно и чувственно потер эту кровь пальцами, облизал их медленными движениями. На камеру. Влез на постель и обернул тело белой простыней, завернулся в нее, запутался, откинулся назад, обнажив шею. Я почти могла дотянуться.

– Иди поиграй, Анита.

Соблазн был, но я знала, в чем подвох. Я уже видела, как Ричард рвал простыни, как бумагу.

– Я здесь, Габриэль, иди сам ко мне.

Он перекатился на живот.

– Я-то думал, что буду за тобой гоняться. Так неинтересно.

Я улыбнулась:

– Подойди ближе, и будет очень интересно. И весело.

Он встал на колени, простыни измазались кровью, когда он из них вылезал. Вдруг Габриэль оказался рядом, я даже не видела как. Рядом и сзади.

Я упала на ягодицы, отчаянно стараясь не выпускать его из виду. А он стоял рядом, чуть-чуть не дотянуться. Еще секунда – и правую руку резко ударило болью. Поглядев, я увидала следы когтей.

Он поднял руку у меня перед глазами, из-под пальцев полезли когти.