Обитатели холмов

И незнакомец перевалился через край колодца и исчез в темноте.

— Мы увидели то, чего нам не следовало бы видеть! — произнес Эль-Ахрайрах голосом, полным благоговейного ужаса. — Что за страшное место! Бежим отсюда!

Они поспешили прочь и вскоре добрались до морковного поля Принца Радуги. Сколько моркови они украли, я сказать не могу, но вы и сами понимаете — Эль-Ахрайрах был великий принц с такой силищей, какой не встречали ни вы, ни я. Во всяком случае, дед мой рассказывал, что еще не настало утро, а на поле не осталось ни единой морковины. Эль-Ахрайрах с Гафсой сложили все в глубокую яму под обрывом на краю леса и отправились домой. Утром Эль-Ахрайрах позвал к себе в гости нескольких кроликов и провел с ними весь день, а Гафса после обеда ушел и никому не сказал куда.

Вечером, когда Эль-Ахрайрах и все его племя вышли попастись под прекрасным багряным небом, вдруг появился Принц Радуга, а с ним два больших черных пса.

— Эль-Ахрайрах, — сказал Принц, — ты арестован.

— За что? — спросил Эль-Ахрайрах.

— Ты прекрасно знаешь за что, — сказал Принц. — Больше я не намерен терпеть твои выходки и твою наглость. Где морковь?

— Если я арестован, — сказал Эль-Ахрайрах, — то, может быть, мне объяснят за что? Это несправедливо — сначала арестовывать, а потом спрашивать.

— Болтай, болтай, — сказал Принц Радуга. — Ты просто тянешь время. Говори, где морковь, тогда я сохраню тебе жизнь и просто отправлю подальше отсюда на Север.

— Принц Радуга, — сказал Эль-Ахрайрах, — в третий раз я спрашиваю: за что ты хочешь арестовать меня?

— Прекрасно, — ответил принц, — если тебе так не терпится умереть, я созову суд. Ты арестован за кражу моей моркови. Ты действительно хочешь, чтобы я начал судебное разбирательство? Предупреждаю, у меня есть прямой свидетель, и на этот раз тебе не выкрутиться.

К этому времени вокруг них, несмотря на страх перед псами, столпились все кролики из племени Эль-Ахрайраха. Не видно было только Проказника. Весь день он перетаскивал морковку, а сейчас прятался сам, потому что отмыть добела хвостик ему так и не удалось.

— Да, я настаиваю на суде, — сказал Эль-Ахрайрах. — И хочу, чтобы судьями были звери, потому что если ты станешь и обвинителем, и судьей, то справедливости ждать нечего.

— Будут тебе звери, — сказал Принц Радуга. — Но в судьи я позову элилей, потому что кролики не поверят свидетелю и тебя оправдают.

Ко всеобщему удивлению, Эль-Ахрайрах немедленно согласился с таким решением, а Принц Радуга пообещал привести судей той же ночью Эль-Ахрайраха отравили в нору, и два пса остались стеречь его. Много кто хотел пробраться к Эль-Ахрайраху, но никому это не удалось.

По лесам и полям пронеслась весть, что Эль-Ахрайраху грозят судом и смертью, и что Принц Радуга решил позвать в судьи элилей. Посмотреть на это пришли все звери. К «фа-Инле» Принц Радуга вернулся, а за ним пришли два барсука, две лисицы, два горностая, сова и кошка. Черные псы привели Эль-Ахрайраха и встали сбоку с обеих сторон. Судьи воззрились на Принца Кроликов, и глаза у них при свете лупы заблестели. Они облизнулись, а псы напомнили, что честь вынесения приговора обещана только им. Собралось великое множество зверей — и кроликов и не кроликов, — и каждый, слушая это, решил, что Эль-Ахрайраху осталось недолго жить.

— Что ж, — сказал Принц Радуга, — начнем. Это не займет много времени. Где Гафса?

Вышел Гафса, приседая и кланяясь, и рассказал суду, как предыдущей ночью пришел к нему, спокойно сидевшему в своей норе, Эль-Ахрайрах и силой заставил пойти воровать морковь Принца Радуги. Бедный Гафса хотел было отказаться, но слишком перепугался. Морковь они спрятали в яме, он покажет, где именно. Хотя Гафса и уступил силе, сделав то, что хотел Эль-Ахрайрах, но на следующий же день он как можно скорей побежал и все рассказал Принцу Радуге, чьим преданным слугой был всегда.

— За морковью мы сходим потом, — сказал Принц Радуга — А сейчас, Эль-Ахрайрах, может быть ты тоже хочешь вызвать своего свидетеля или сказать что-нибудь в свое оправдание? Тогда поторопись!

— Я бы хотел задать свидетелю несколько вопросов, — сказал Эль-Ахрайрах, и судьи признали его требование справедливым.

— Скажи-ка, Гафса, — обратился к нему Эль-Ахрайрах, — а нельзя ли поподробней узнать о прогулке, которую, по твоим словам, мы совершили вдвоем? Потому что я и в самом деле ничего такого не припомню. Ты говоришь, что мы вышли вдвоем ночью из норы и побежали. А что дальше?

— Но, Эль-Ахрайрах, — сказал Гафса, — не мог ты все позабыть. Дальше мы дошли до канавы и — неужели же ты не помнишь? — там увидели ежика, который сидел на коробке и пел песенки?

— Ежик… что делал? — переспросил один из барсуков.

— Он пел песню луне, — охотно сообщил ему Гафса. — Вы же знаете, йони все поют в полнолуние, чтобы приманить слизняков. На колючки он нацепил лепестки розы, и махал лапами, и…

— Погоди, погоди, — ласково сказал Эль-Ахрайрах. — Я не хочу, чтобы тебя неверно поняли. Бедняга, — добавил он, обращаясь к судьям, — он ведь действительно верит в то, что говорит. Он не хотел ничего…

— Но еж пел! — вскричал Гафса. — Он пел: «Ракушка Луны! Ах, Ракушка Луны! Ах, пусть…»

— Неважно, что именно пел еж, — сказал Эль-Ахрайрах. — Вот уж действительно кто-то решил всех удивить. Ладно. Мы увидели ежа, усыпанного розами, который пел на коробке. Что дальше?

— А дальше, — ответил Гафса, — мы добежали до пруда, где увидели фазана.

— Как? Фазана? — сказала одна из лисиц. — Хотела бы я тоже его увидеть. И что же он делал?

— Он плавал по воде кругами, — ответил Гафса.

— Раненый? — сказала лиса.

— Нет-нет, — сказал Гафса. — Фазаны всегда купаются в полнолуние, чтобы хвост был длинней. Странно, что вы не знаете этого.

— Чтобы — что? — переспросила лисица.

— Чтобы хвост был длинней, — сердито ответил Гафса. — Он сам так сказал.

— Вы услышали только малую часть его бредней, — обратился к судьям Эль-Ахрайрах, — Но к ним можно привыкнуть. Взгляните на меня. Мне пришлось жить с ним рядом целых два месяца, днем и ночью Я, как мог, старался быть добрым и терпеливым, но, как видно, себе на беду.

Наступила тишина. А Эль-Ахрайрах с выражением бесконечного смирения повернулся к свидетелю.

— У меня плохая память, — сказал он — Продолжай.

— Ладно, Эль-Ахрайрах, — отозвался Гафса, — притворяешься ты ловко, но даже ты не посмеешь сказать, будто забыл, что было дальше. А дальше из травы выбрался огромный, страшный кролик с красным хвостом, с зелеными ушами. Во рту он держал белую палочку и провалился под землю в огромнейшую дыру. Он сказал, что пройдет всю землю насквозь и встретится на другом конце света с лордом Фритом.

На этот раз никто из судей не произнес ни слова. Все вытаращили глаза и только качали головами.

— Знаешь, эти маленькие нахалы все сумасшедшие, — прошептал один горностай другому — Когда их загоняют в угол, они всегда найдут что сказать. Но такого я еще не слышал. И сколько нам тут придется торчать? Я есть хочу.

А Эль-Ахрайрах заранее знал, что раз хищные звери кроликов ненавидят, то больше рассердятся на того, кто покажется им глупее. Потому-то и согласился на предложение Принца. Судьи-кролики обязательно попытались бы докопаться до сути. А вот элили — нет, они не выносят кроликов и презирают свидетеля не меньше, чем подсудимого, и стремятся только как можно скорее отправиться на охоту.

— Значит, выходит вот что, — подытожил Эль-Ахрайрах — Мы встретили ежа, усыпанного розами, который сидел и пел. Потом — совершенно здорового фазана, который плавал кругами в пруду. Потом — кролика с красным хвостом, зелеными ушами и белой палочкой и он прыгнул прямо в глубокий колодец. Так?

— Да, — сказал Гафса.

— А потом мы украли морковь?

— Да.

— Фиолетовую в зеленую крапинку?

— Что?

— Морковь.

— Ты сам прекрасно знаешь, что нет, Эль-Ахрайрах. Морковь была обыкновенная. Она в яме! — с отчаянием выкрикнул Гафса. — Она в яме! Сходите и посмотрите!