Страница 23 из 117
«15 час. Поступили сообщения, что германские танки в Амьене. Похоже на нелепый кошмар. Британский экспедиционный корпус отрезан. Мы лишились коммуникаций… Немцы идут на любой риск, на преступный глупейший риск, и все им сходит с рук… они делают все, что не сделали бы грамотные в военном отношении люди, и все же добиваются своего. Французский генеральный штаб парализован этой необычной подвижной войной. Нынешние быстро изменяющиеся условия не предусмотрены в учебниках. Ответственные за составление планов французские генералы с их мышлением, не выходящим за рамки того, что было в 1914 г., неспособны действовать в новой и удивительной обстановке»[80]
С захватом Амьена левое крыло союзных армий оказалось в критическом положении. «Речь шла уже не о вклинении или временном прорыве, — указывает лорд Горт, — а об осаде. Чтобы снять осаду, на помощь должны были прийти войска с юга; в то же время была запланирована вылазка осажденных».[81] Это привело к сражению, развернувшемуся 22 мая южнее Арраса. В сражении добилась хороших результатов 1–я британская танковая бригада[82] 1–й танковой дивизии. Появление на поле боя ее тяжелых (пехотных) танков с сильной броней[83] было полнейшей неожиданностью для немцев.
Между тем на Сомме положение союзников ухудшилось.
20 мая немцы заняли Аббевиль, затем основная часть их танковых войск без задержки повернула в северном направлении, прошла через Этапль и 23 мая обрушилась на Булонь и Кале. Быстрое наступление с юга вместе с неуклонным давлением с востока заставило все левое крыло союзных армий собраться в равностороннем треугольнике, основанием которому служила линия Гравлин, Тернеуцен, а вершина располагалась немного севернее Камбре. Северная половина восточной стороны треугольника удерживалась бельгийской армией, которая 24 мая подверглась ожесточенной бомбардировке. 25 мая она начала поддаваться. На следующий день, когда исчезла всякая надежда, что французские армии, находившиеся южнее Соммы, будут наступать на север, лорд Горт получил приказ: отступлением к побережью спасти все, что еще можно спасти от его армии. Отступление было на полном ходу, когда 28 мая бельгийская армия под командованием короля Леопольда капитулировала. Остатки левого крыла союзных армий были загнаны в прямоугольник длиной всего 23 мили, основание которого начиналось в нескольких милях к западу от Ньивпорта.
С 29 мая по 4 июня с этого участка под прикрытием арьергарда из французских частей на 887 судах, большей частью мелких, было эвакуировано 337 131 человек. Эвакуацию прикрывали также английские истребители, действовавшие с Британских островов. Эвакуацию называли «чудом», но на войне чудо — это всего—навсего очень удачная операция. В данном случае дело заключалось лишь в том, что Гитлер остановил завершающий удар по загнанному противнику. Фельдмаршал фон Рундштедт позднее говорил по этому поводу в интервью: «Если бы мне позволили действовать по моему усмотрению, англичане не отделались бы так легко в Дюнкерке. Но мои руки были связаны личным приказом Гитлера. Англичане карабкались на суда, стоявшие у берега, а я торчал около порта и не мог пошевелить пальцем. Я рекомендовал верховному командованию 'немедленно направить мои 5 танковых дивизий в город и полностью уничтожить отступавших англичан, но получил категорический приказ от фюрера, согласно которому я ни при каких обстоятельствах не имел права наступать было запрещено приближаться к городу ближе чем на 10 км. Мне было разрешено использовать против англичан единственное оружие — артиллерию средних калибров. На этом расстоянии от города я и оставался, наблюдая за тем, как англичане эвакуировались, в то время как моим танкам и пехоте было запрещено двинуться с места.
Эта невероятная ошибка была следствием личного руководства Гитлера. Фюрер ежедневно получал сведения о потерях танков и в результате простого арифметического подсчета пришел к выводу, что мы не располагали в то время достаточным количеством танков для наступления на англичан. Он не понимал, что многие танки, о которых в сводках за день сообщалось как о выведенных из строя, при небольших дополнительных усилиях ремонтных рот легко восстанавливались и становились боеспособными в кратчайший срок. Решение Гитлера основывалось и на том, что на карте, имевшейся в его распоряжении в Берлине, территория вокруг порта была показана как болотистая и непригодная для действия танковых частей. Учитывая, что танков мало, что местность трудно проходима и что французские армии к югу еще не уничтожены, Гитлер решил отказаться от атаки, считая ее слишком рискованной. Поэтому он и приказал моим войскам оставаться в резерве с таким расчетом, чтобы они оказались достаточно сильными для участия в наступлении на юг с целью захвата Парижа и окончательного подавления французского сопротивления».[84]
Как мы увидим дальше при изложении других операций, основной недостаток руководства Гитлера заключался в том, что он командовал своей армией, находясь в тылу.
Изгнав англичан из Франции, немцы принялись за разрешение другой проблемы, которая заключалась в том, чтобы вывести Францию из войны и изолировать Великобританию. 5 июня началось наступление на линию Вейгана, которая проходила от устья р. Соммы к р. Эна, и дальше к линии Мажино у Монмеди. Наступление, начавшееся между Амьеном и Перонном, к 9 июня было расширено до Аргонна. В этот день фронт был прорван около Ретеля. 10 июня Шалонна—Марне оказался в руках немцев, 17 июня немцы достигли швейцарской границы, отрезав, таким образом, всю линию Мажино.
Между тем 10 июня был занят Руан, на следующий день форсирована Сена ниже Парижа. Французское правительство объявило Париж открытым городом и в сопровождении многих тысяч беженцев эвакуировалось в Тур, а затем в Бордо. 14 июня немцы вступили в Париж, через два дня правительство Рейно подало в отставку и президент Лебрен предложил маршалу Петэну сформировать новое правительство. На следующий же день (17 июня) Петэн обратился к немцам с просьбой о перемирии, которое и было подписано 25 июня. Правительство избрало своей резиденцией г. Виши.
Мог ли Петэн поступить иначе? Конечно, нет! Петэн не мог воскрешать мертвых, а Франция была морально мертва еще задолго до начала войны. В то время многие люди, которые стояли вне психологического вихря, бушевавшего во Франции, думали иначе. Они считали, что Париж следовало защищать, как немного позднее Черчилль поклялся оборонять Лондон, что следовало создать народное ополчение и, если окажется невозможным продолжать войну во Франции, перенести ее в Северную Африку.
Первое предложение бессмысленно. Даже если оставить в стороне психологические вопросы, к чему было бы удерживать Париж после потери важных северных стратегических районов: без них все равно нельзя снарядить новую французскую армию. По существу, Париж был бы в положении Лондона, если бы, допустим, враг занял все центральные графства, а вовсе не в положении Лондона, которое имел в виду Черчилль, то есть после высадки немцев в Суссексе и Кенте.
Второе предложение не менее бессмысленно. Армия бельгийских и французских беженцев численностью от 8 млн. до 10 млн. человек сделала невозможным создание любого военного народного ополчения. Даже если допустить, что этой волны беженцев не было, какой прок в нескольких сотнях тысяч людей, не имевших оружия и средств произвести его?
Однако третье предложение реально. Петэн действительно мог бы отступить в Алжир и поднять там свое знамя. К счастью для Британии, у него не было ни желания, ни энергии поступить таким образом. Если бы это произошло, то после вступления Италии в войну 10 июня, когда державы оси стали господствовать в центральной части Средиземного моря, не может быть никаких сомнений, что Гитлер постарался бы добить французов там. В результате еще до конца года вся Северная Африка от Сеуты до Каира наверняка оказалась бы в руках немцев. Но, несмотря на капитуляцию Петэна, Гитлер не действовал таким образом, и это было, как мы увидим дальше, самой гибельной стратегической ошибкой из всех совершенных им во время войны.
80
«The Diary of a Staff Officer», 1941, p. 26–27.
81
Gоrt. Second Despatch, Supplement to the London Gazette, 10th October 1941, p. 5916.
82
1–я бригада высадилась во Франции 16 мая, 2–я бригада — 22 мая, а 3–я бригада — 25 мая.
83
Эти танки были предназначены специально для использования в тесном взаимодействии с пехотой.
84
Shulman M., Defeat in the West, 1947, р. 42–43.