Дешевая магия (ЛП)

— С твоим дыханием все в порядке.

Словно чтобы доказать это, Кортес снова меня поцеловал, на этот раз глубже, приподнял меня, посадил на полку и прижался ко мне. Я засунула руки ему под расстегнутую рубашку и попыталась скинуть ее с плеч, но мужчина схватил меня за запястья.

— Сейчас, насколько я понимаю, совращаю я, — объявил Кортес. — Конечно, я не собираюсь отбивать у тебя охоту брать на себя инициативу в будущем. Не хочу отбивать у тебя охоту раздевать меня или раздеваться самой, в особенности… таким завлекательным образом, как ты сделала прошлой ночью, но…

— Ты меня совращаешь или только болтаешь об этом?

Он улыбнулся.

— Я мог бы об этом поговорить, если хочешь. Выбирая слова, более подходящие к ситуации.

— Искушает, — заметила я. — Очень искушает. Если бы я не беспокоилась, что Саванна проснется…

— Все правильно. У нас еще будет достаточно времени на разговоры.

Его губы опустились к моим, он развязал мой пояс. Затем Кортес завел руки мне под кимоно и медленно провел пальцами по бокам вверх, потом взялся за мою грудь. Когда его большие пальцы нашли мои соски, я выгнула спину и застонала.

Что- то ударилось в дверь, причем достаточно сильно, и мы оба подпрыгнули, потом я рухнула в объятия Кортеса.

— Есть тут кто-нибудь? — спросила Саванна между ударами кулаком в дверь.

Кортес взглянул на меня. Я жестом показала, чтобы он ответил.

— Я, — сказал он.

— Ты заканчиваешь?

— М-м-м, нет, боюсь, что нет, Саванна. Я только начал.

— О боже, — застонала она.

Дверь заскрипела, затем послышались скрежет и глухой удар — Саванна опустилась на пол. Мы подождали еще минуту. Саванна не только не ушла, но издаваемые ею звуки, выражающие нетерпение, лишь усилились и участились.

Кортес склонился к моему уху.

— Ты уверена, что хочешь оставить ее у себя?

Я улыбнулась, покачала головой и жестом показала ему на дверь.

— А ты? — спросил он одними губами.

Я соскользнула с полки, отступила в уголок у унитаза и прошептала слова заклинания, делающего тебя невидимой. Кортес кивнул, затем открыл дверь.

— Наконец-то! — воскликнула Саванна. — Знаешь ли, в этом доме только одна ванная!

Он прошел мимо нее, не произнося ни звука, его шаги эхом отдавались в холле.

— Мы сегодня утром не в духе, — крикнула она ему вслед.

Саванна закрыла дверь и занялась собой. Но то, что она делала, не имело никакого отношения к утреннему туалету, как следовало бы ожидать. Вначале она расчесала волосы — моей щеткой. Затем она попробовала новую помаду — мою. Потом она пошуровала в нижней части шкафчика и достала мой припрятанный запас дорогого шампуня и кондиционера — причем продукции, хочу заметить, предназначенной для вьющихся волос. Наконец девчонка схватила мои духи и побрызгалась ими так, словно это был освежитель воздуха. Мне пришлось прикусить губу, чтобы не заорать.

Затем она решила принять душ. Когда Саванна начала раздеваться, я отвела взгляд и стала смотреть в другую сторону. Через несколько минут в таком положении у меня на глаза навернулись слезы. Когда я наконец снова посмотрела на Саванну, она стояла перед зеркалом. Просто стояла там, рассматривала себя и хмурилась. Я снова отвернулась.

— Ну, теперь я женщина, — пробормотала она своему отражению. — Эх, скорее бы у меня стало нормальное тело! Ну, сколько еще ждать?!

С этими словами она шагнула к ванне и забралась в нее. Когда она включила душ за занавеской, я выбралась из укрытия, рванула к двери, остановилась, шагнула назад, быстро прополоскала рот и ушла.

Одевшись, я зашла в кухню и увидела там Кортеса, изучающего содержимое холодильника. Когда я вошла, он поднял голову, посмотрел за мою спину в поисках Саванны, затем притянул меня к себе, чтобы поцеловать.

— Как я предполагаю, это последний поцелуй на сегодня, — сказал он, затем принюхался. — Приятно пахнешь.

— Непреднамеренно, — пробормотала я. — Моя мама всегда предупреждала меня, чтобы я не использовала заклинание, делающее тебя невидимой, с целью по шпионить за кем-то — или можешь увидеть что-то, чего не хочешь. Я только что узнала, почему мой шампунь и духи исчезают так быстро. И теперь я знаю, почему мои друзья всегда жаловались, что их сестры или братья пользуются их вещами. — Я схватилась за дверцу холодильника. — Ты с этим сталкивался?

— Нет, — он покачал головой и заглянул в почти пустой холодильник. — Я рос единственным ребенком, как и ты.

Я замерла на месте, запутавшись. Я знала, что у него есть три старших брата. О, погодите. Я вспомнила, что Лия говорила о его появлении на свет, что он… Я не могла подобрать нужное слово. О, я знала несколько: незаконнорожденный, зачатый вне брака, ну и также одно нехорошее слово, которое я не могла произнести в присутствии Кортеса. Все они казались такими негативными, такими архаичными. Может, термины и стали архаичными потому, что в таком определении совершенно нет необходимости. Если зачатие ребенка происходит во время интрижки не состоящих в браке родителей, то можно говорить о сомнительном поведении родителей, а не ребенка. Если и можно кого-то осуждать, то только их. В двадцать первом веке мы должны быть достаточно просвещенными, чтобы это понимать. Тем не менее, если судить по тому, как об этом говорила Лия, как она подбирала выражения, как бросала колкости, я знала: остальные члены мира Кабал-кланов не позволят Кортесу об этом забыть.

— Да, немного тут всего, — заметил он, заглядывая мне через плечо. — Если яйца еще не стухли, то могу сделать омлет. Да, я помню, что делал его вчера, но мой репертуар очень ограничен. Это или омлет, или сваренное вкрутую яйцо, хотя я славюсь тем, что могу доварить их до состояния мяча для игры в гольф.

— Ты уже достаточно всего сделал. Я приготовлю завтрак. Яйца, блины или гренки, поджаренные в молоке с яйцом? — я посмотрела на хлеб, по краям которого уже пошла плесень. — Про гренки забудь.

— Готовь, что легче.

— Блины, — заявила Саванна, заходя в кухню.

— Ну тогда ты накрываешь на стол, а я готовлю.

ГОЛОСОВАНИЕ

К тому времени, как завтрак — или мне следует сказать: нечто среднее между завтраком и обедом? — закончился, уже перевалило за полдень. Кортес заявил, что сам уберет со стола, и также настоял, чтобы ему помогла Саванна. Я взяла кружку с кофе и направлялась в гостиную, когда зазвонил телефон. Кортес взглянул на дисплей.

— Виктория Алден. Подождем, пока сработает автоответчик?

— Нет, я возьму трубку. После последних нескольких дней Виктория — это проблема, с которой я в состоянии справиться… Алло, Виктория, — сказала я, снимая трубку.

Молчание.

— У меня же определитель номера на аппарате. Забыли? — спросила я. — Великое изобретение.

— Сегодня утром ты больно веселая, Пейдж.

— Да, веселая. Толпа перед домом рассосалась. Журналисты прекратили звонить. Определенно все налаживается.

— Значит, угон машины Маргарет, и вызов полиции прошлой ночью на кладбище ты считаешь улучшением ситуации?

— О, ничего страшного не случилось, Виктория. Мы были очень осторожны. Полиция не знает, что на кладбище появлялась я. Они даже не звонили.

— Я звоню относительно будущего одной из членов нашего Шабаша.

Я замолчала, затем поморщилась, моя эйфория проходила.

— О, наверное речь идет о Кайли? Она решила покинуть Шабаш? Послушайте, я с ней разговаривала и еще поговорю, когда все это закончится.

— Речь не о Кайли. О тебе.

— Обо мне?

— Услышав о твоей последней выходке, мы сегодня утром созвали экстренное совещание Шабаша. Тебя исключили из Шабаша, Пейдж.

— Что… вы… — слова высохли у меня на языке.

— Мы провели голосование, восемь ведьм против твоего членства, трос за, двое воздержались. Шабаш принял решение.

— Н-нет. Восемь против трех? Этого не может быть. Вы это подстроили. Вы вероятно…

— Если хочешь, позвони Эбигейл. Я уверена: она — одна из трех, кто голосовал за то, чтобы позволить тебе остаться. Она скажет тебе, что все было честно. Ты знаешь правила исключения, Пейдж. У тебя есть тридцать дней, чтобы покинуть Ист-Фоллс, тебе запрещается брать что-либо из принадлежавших твоей матери…