Страница 7 из 62
Внезапно прямо под ним из мрака полыхнуло пламя взрыва. В ушах раздался спокойный голос:
— Куча зениток, шкипер. Прямо под нами и за хвостом.
— Это корабли! Где они?
Моррис ответил из носовой кабины:
— Это не корабли. При вспышках выстрелов я видел землю.
Ловейтт круто повернул «Бофорт» влево, подальше от плотного огня, обратно в море. Уоллес—Пеннелл сообщил из хвостовой башни:
— Они все еще стреляют по нам. Однако мы выходим из зоны огня. 10 градусов вправо и снижение на 200 футов. Они нас потеряют.
Голос стрелка был холодным и расчетливым, и Ловейтт послушался совета. Уоллес—Пеннелл продолжал руководить маневрами, и скоро самолет вышел из—под огня.
— Куда мы, черт побери, попали? — спросил Ловейтт Морриса.
— Я только что сообразил. Нет никаких сомнений. Это аэродром в Листере.
Листер! Новый фашистский аэродром в южной Норвегии. Новейшая база для «Дорнье», действующих в море. Они разворошили осиное гнездо. Через пару минут в воздухе будет по крайней мере одна эскадрилья истребителей.
Но в любом случае, они определились! Последние полчаса весь экипаж молился, чтобы небеса подсказали, где летит самолет. Место определилось с ужасающей точностью.
— Если мы и теперь не найдем «Лютцов», мы не найдем его никогда, — заметил Ловейтт. — Мы должны оторваться от погони, которую Листер отправит за нами. Эл, подойди на минутку, посмотрим карту.
Моррис выбрался из носовой кабины и сел рядом с Ловейттом.
— Сколько мы еще можем вертеться здесь?
Два человека немного помолчали, прикидывая расход топлива. Они могли позволить себе еще получасовой поиск, после чего в запасе не останется ни капли бензина.
Ловейтт уже оправился от шока после внезапного обстрела. Короткий взгляд на карту подсказал ему, что возможен только небольшой поиск до Листер—фиорда, может быть несколько миль севернее Эгерсунда. Но если эскадра продолжала идти на северо—запад после обнаружения, она должна оказаться именно в этом районе.
Всегда оставался вариант, что командир «Лютцова», узнав об обнаружении эскадры, и опасаясь атаки, повернет назад и будет искать убежища в Кристиансанде. Там можно было отстояться сутки и попытаться прорваться следующей ночью. Однако, пройдя так много и находясь всего в нескольких часах от зоны относительной безопасности, повернет ли германский капитан обратно? Зная, что он замечен самолетом—разведчиком, он вполне может полным ходом устремиться в сторону фиордов Ставангера, используя плохую погоду в качестве помощника.
В донесении разведчика скорость эскадры определялась как 22 узла. Но Ловейтт знал, что карманные линкоры типа «Лютцов» могут дать немного больше — 26 узлов.
— Просчитай новую позицию, — приказал он Моррису. — Предположи, что с полуночи они шли со скоростью 26 узлов, как раз с момента обнаружения «Бленхеймом». По моим предположениям, они окажутся где—то около Эгерсунда. Мы как раз над ними.
Моррис отправился на свое место, чтобы вычислить точную позицию. Ловейтт повернул обратно к земле, чтобы выйти к судоходному фарватеру севернее Эгерсунда. Он решил отмахнуться от дурной мысли, что «Лютцов» вполне может оказаться где—то в бескрайних морских просторах позади него. Он будет следовать этим курсом, пока хватит топлива.
Он опустил «Бофорт» до высоты 500 футов, но даже Моррис из носовой кабины ничего не видел. Потом Ловейтт начал плавное скольжение вниз до безопасного предела и даже чуть ниже. Ничего!
Ловейтт и Моррис наклонились вперед, завороженные малой высотой, пытаясь различить в тени облаков силуэт корабля. Уоллес—Пеннелл вглядывался в темноту сзади, стараясь заметить истребители. Даунинг слушал рацию.
Они летели как раз над фарватером в 5 милях от берега. Но даже если они окажутся прямо над центром эскадры, заметить корабли будет очень трудно.
Еще через 15 минут Даунинг сообщил:
— Я только что перехватил радио командира группы. Никто и ничего. Они все ничего не заметили и сейчас возвращаются домой.
— О'кей.
Ловейтт с трудом сообразил, что Моррис вызывает его.
— Мы только что прошли Эгерсунд.
Несколько мгновений Ловейтт держал прежний курс, соображая, что им делать. Ночной мрак сгустился. Отсветы на стекле кабины больно били по глазам. «Лютцов» не может оказаться далее к северу от их настоящего места. Или они промазали, или он каким—то образом ускользнул. Другие парни уже возвращаются домой. Они израсходовали почти весь запас бензина — собственно, разумный предел уже израсходован. Ловейтт все—таки хотел жить. Никто не обвинит его, если сейчас он повернет домой.
Пилот лег на курс 267° и набрал высоту 800 футов. Выровнял самолет. Курсом 267° они всегда возвращались домой из полетов к берегам южной Норвегии. Моррис выбрался из носовой кабины и проложил курс до Льючерса. Уоллес—Пеннелл вылез из—за своей турели. Ловейтт зажег сигарету. Все, что им оставалось — возвращаться назад.
Впереди стоял ночной мрак, такой же, как всегда. Но когда они отвернули от берега, в облаках появились небольшие разрывы, сквозь которые ярко сияла луна. В нескольких милях справа Ловейтт мог увидеть два пятна лунного света, примерно в миле к северу, похожие на свет двух прожекторов. Жаль, что такие дыры в облаках не развешаны над всем фарватером.
Мир вокруг них был черен, и эти два круга света только еще больше сгущали окружающий мрак. Внезапно в первом круге света Ловейтт увидел тень. Первая крошечная капля дождя на сухой мостовой. Мельчайшее белое пятнышко. Это была кильватерная струя корабля.
Боги вместе с людьми подготовили великолепную сцену. Ловейтт не мог сдвинуть луну, но ему это и не требовалось.
Света было достаточно, и объект двигался. На сцене быстро, но с достоинством появился «Лютцов», следующий в 1000 ярдов за тралящим эсминцем. Его окружали еще 4 эсминца, причем ведущая пара находилась как раз на пути торпедоносца.
Какой умница германский капитан, что прошел эти 25 миль! Ловейтту никогда не пришло бы в голову искать противника там.
С этого момента все зависело от Ловейтта. Остальные парни возвращаются домой. Еще через час или два «Лютцов» окажется в безопасности, укрывшись в норвежских фиордах, откуда рано или поздно прорвется в Атлантику. Жизни тысяч моряков торговых судов, судьбы их кораблей и драгоценных грузов сейчас находятся в его руках.
Ловейтт как бы парил где—то рядом с самолетом, над фонарем пилотской кабины, следя за происходящим.
Было слишком поздно атаковать «Лютцов» в первом пятне лунного света. Но чуть дальше на север, как раз на пути эскадры, находилось второе. Если он будет лететь прежним курсом под прямым углом к курсу эскадры, то пересечет его чуть впереди германских кораблей. Оказавшись в миле слева от курса немцев, Ловейтт должен повернуть обратно, прямо на восток. Тогда он встретит «Лютцов» как раз посреди второго светового пятна.
Ловейтт повернул на северо—запад, медленно теряя высоту. Он лихорадочно прикидывал дистанцию, скорость и время. Он должен проложить курс прямо на центр светового пятна, чтобы иметь возможность внести последние поправки.
Ловейтт начал заход с расстояния 3 мили, все еще снижаясь. Газ убран, скорость упала до 140 узлов. Теперь он находился именно там, где хотел — в 20 футах над водой, дожидаясь появления из темноты кораблей противника. Может, они услышали шум моторов? Они должны услышать. Может, они изменили курс, а плохая погода скрыла это? Как пилот снова найдет их? И вообще, найдет ли? Имеются только два лунных пятна. Но как раз в этот момент из мрака возник тралящий эсминец. Он стремительно мчался совершенно прямым курсом.
Ловейтт подался вперед в своем кресле, ожидая «Лютцов». До сих пор не замеченный самолет должен был появиться на сцене внезапно, как падающая звезда.
А вот и линкор, абсолютно не подозревающий о грозящей опасности. Внезапность была полнейшей. И корабль был прекрасен, прямо как на картинке.
Какая—то отстраненная часть сознания пилота восхитилась этим враждебным созданием.