Злоумышленники

- Да?

- Я должна перед тобой извиниться, - она говорила очень тихо. - Может, эта твоя... работа... В общем, это не только ложь, фокусы... хладнокровное убийство безоружных женщин, но и...

- Какие безоружные женщины! - удивился я. - У Присциллы был в кармане "дерринджер" с одним патроном, и не думай, что она не выстрелила бы при первом удобном случае. А как ты помнишь, обстоятельства не позволяли нам тратить лишнее время на попытки разоружить ее.

- И все же это было ужасно, Мэтт... Но если ты готов обойтись с собственной жизнью так же, как с чужими... это немного меняет дело в лучшую сторону. Сильно меняет, я бы сказала...

- А то как же, - отозвался я. - В глубине души я же истинный патриот, молчаливый солдат в той тайной войне, которой нет конца-краю. Но вот что мне кажется: хотя я просто вынужден и сейчас оставаться героем-патриотом, у тебя нет необходимости тоже изображать из себя героиню. У тебя нет той репутации, которую хочешь не хочешь приходится оправдывать. Можешь похлопать меня по плечу и назвать Горацием-младшим, защищающим мост свободы от тирании. Все это самая настоящая... да простится мне это слово!

- Я просто пыталась понять положение дел, милый, - сдавленным голосом отозвалась Кэрол.

- Ну, это твоя проблема. Нас как раз меньше всего волнует, как мы выглядим в глазах других - в том числе и твоих. Но я хочу сказать вот что: мне уж так положено, разыгрывать из себя героя-патриота до конца, но тебе нет никакой необходимости играть патриотку. У тебя нет репутации, которой приходится соответствовать. Собственно, всем было бы проще, если бы ты вышла из игры прямо сейчас. Я окажу сопротивление, чтобы все выглядело правдоподобно, а ты выйдешь к ним с поднятыми руками. Выйдешь и скажешь, что я безрассудный самоубийца и ты не желаешь иметь со мной...

- Мэтт!

- Ну, что теперь?

Лицо у нее сделалось негодующим.

- Неужели ты обо мне такого невысокого мнения? - воскликнула она. - Неужели все это из-за того, что я не могу удержать обед в желудке, пообнимавшись с трупом? Неужели, по-твоему, я просто... декоративная блондинка?

- Ты тратишь слишком много времени, беспокоясь, что могут подумать о тебе люди и что ты думаешь о них. Сейчас не место для таких волнений, моя дорогая. Проявляя верность, ты мало чем можешь помочь мне. А потому лучше провести это время на катере под охраной и слушать, как тут стреляют.

- Хватит великодушничать, - сердито перебила она меня. - Ты просто хочешь отправить меня в безопасное место - как беспомощного ребенка.

Это, конечно, было очень отважным жестом, но, если вдуматься, сдача в плен Кэрол могла иметь некоторые любопытные последствия. Например, она могла послушно сдать пистолет Соланы, не вызвав у Хартфорда тех подозрений, что неминуемо возникли бы, если бы это сделал я. Да и независимо от того, что случилось бы с пистолетом, мне было бы удобно иметь на катере союзника, которого стерегут не так уж тщательно, - это, конечно, если меня доставят на катер в более или менее нормальном состоянии.

Могла получиться любопытная партия, но я понимал, что Кэрол не станет разыгрывать этот гамбит. Как и у большинства дилетантов, у нее было слишком много безумных представлений о лояльности и мужестве, словно кому-то есть дело до того, храбр ты или нет - коль скоро ты делаешь порученное тебе дело как следует.

Катер тем временем был уже там, где из воды торчали кончики крыла и хвоста самолета. Все-таки там было слишком мелко. Гашек явно собирался посадить самолет на большей глубине, чтобы машина затонула напрочь.

Все еще держа за руку Кэрол, я устремился к возвышению в центре острова. Я отыскал удобное местечко в дюнах, откуда был виден берег, и вытащил люгер. Этот пистолет был в моем арсенале единственным, из которого можно было с каким-то успехом стрелять на расстоянии.

- Ложись, - сказал я Кэрол. - Голову не поднимай. Можешь, если хочешь, заткнуть уши пальцами. А то эти игрушки порой очень даже сильно громыхают.

Я устроился на краю небольшого котлованчика естественного происхождения и поставил локти на колени, держа обеими руками люгер. Этот пистолет легко держать, но из него нелегко стрелять, потому как ствол его слишком легок и постоянно ходит ходуном.

Катер тем временем успешно миновал останки самолета, не останавливаясь, а оказавшись в тридцати ярдах от берега и от меня, стал разворачиваться. Хартфорд и двое его подручных явно планировали высаживаться. Они были вооружены двумя винтовками и автоматом.

Я подождал, пока мои противники окажутся в воде. Когда они двинулись к берегу, высоко подняв руки с оружием, я открыл огонь. Они, похоже, насмотрелись фильмов про высадку десанта и вели себя в строгом соответствии с действиями актеров.

Сначала я взял слишком низко. Первая пуля подняла фонтанчик брызг между первым десантником и берегом. Я прицелился второй раз и нажал на спуск, пытаясь не задеть Хартфорда. То, что автомат был у него, подчеркивало его руководящую роль в операции, и мне не хотелось терять его. Скорее всего, только он знал все, что я должен был узнать.

Мой второй выстрел то ли задел парня справа, то ли так напугал его, что он изменил свои планы и стал неистово махать удалявшемуся катеру. Механик снова двинул его к берегу. Моя пуля разбила стекло рубки, но тот не испугался, а продолжал вести катер к берегу, на выручку своих товарищей. Затем я выстрелил в человека слева, промахнулся, но тому очень не понравилась пуля, срикошетировавшая от воды, и он тоже повернул назад.

Хартфорд что-то сердито им кричал. Может, он был и пед, хотя этого никто пока не доказал, но с отвагой у него было получше, чем у его партнеров. Он продолжал двигаться вперед, пока не выяснилось, что он генерал без армии. Он остановился, выпустил в моем направлении очередь из автомата и лишь тогда тоже повернул назад, за дружками, которые вскарабкались на катер с фантастической быстротой. Рулевой-механик снова дал обратный ход, и катер отошел на безопасное расстояние.

- Ну, а теперь давай отыщем местечко поудобнее, - сказал я Кэрол. - Они попытались атаковать нас в лоб, были отброшены шквальным огнем и теперь, конечно, попытаются зайти с флангов. Вот они, собственно, и идут. Один справа, двое слева, а сойдутся в центре. Это, милая, мы называем стратегией. Как ты себя чувствуешь?

- Мне страшно, - призналась Кэрол. Она встала и принялась отряхивать песок с одежды. - Неужели пули всегда так жутко свистят?

- Ты погоди, когда одна из них пролетит мимо уха, - сказал я. - Но вот этот парень справа, по-моему, лишний. Мне не нравится, что он хочет зайти мне с тыла. Чего доброго, он всадит мне пулю в спину, пока я буду развлекать его приятелей. Немного отступим. Тут удобнее упереться ногами. А ты следи за остальными. Можешь время от времени постреливать из этого пистолета, все равно никого не убьешь, да и отдача у него слабая. Постреливай и докладывай, как реагируют на это те двое, а я сейчас избавлюсь от этого одинокого волка.

Сначала я придал ему уверенности в себе. Я начал стрельбу из револьвера Присциллы, от которого по причине короткого ствола на больших расстояниях нет толка. Да и к тому же Присцилла явно была не из тех, кто умеет ухаживать за своим оружием. Я не ошибся. Первый выстрел оказался неудачным - слишком низко и слишком влево, но затем мне удалось добиться такой кучности, что мой противник понял: в него стреляют. Впрочем, он был слишком далеко и вскоре потерял уважение к моим снайперским способностям. Рядом выстрелила Кэрол и громко ойкнула.

- Ты, кажется, говорил, у этого пистолета слабая отдача?

- А ты попробуй выстрели из "магнума" 44-го калибра, - сказал я. - Ну, как они себя ведут?

- Не торопятся. Похоже, они ждут, когда твой друг займет хорошую позицию.

- Он наступает! Это бравый сержант Йорк, решивший самолично разгромить нацистскую армию. О! - я пригнулся, потому как мой оппонент выстрелил, и пуля вонзилась в грунт в двух футах от меня, отчего мне в лицо полетел песок. - Выходит, мой мальчик умеет стрелять. Тогда лучше мне его остановить.