Страница 12 из 145
– Смотри, Андрей Иванович!
Желябов уставился на ложку, которую Кибальчич держал в вытянутой руке.
– Ну?
Ложка слегка наклонилась, и из нее скользнула на пол желтоватая капля. Мелькнула вспышка, и щелкнуло, словно выстрелили из маленького револьвера.
– Здорово! – воскликнул Желябов. – Что же это за масло?
– Нитроглицерин!
– ~ Н-да. Штука серьезная… А вон там, в тазу, что за черное тесто?
– Так это же динамит!
– Вот как! Я не узнал. Раньше он был совсем другого цвета.
– Делали из инфузорной земли, а теперь из угля.
– Сколько его?
– Пожалуй, с пуд будет.
– Хорошо! Славно! Ну, а если вся эта штука шарахнет?
– От комнаты да и от нас останутся только воспоминания, – с усмешкой сказал Исаев.
Желябов прошелся по комнате.
– Значит, живем на вулкане?
– Над самым кратером! – подтвердил Исаев.
– Отважно, но не особенно разумно… Вдруг оплошность, недосмотр, ошибка. Ведь тогда – катастрофа! Вы думали об этом? Ведь только сейчас я видел, что за адские смеси тут хранятся. А?
– Каждый член партии ставит свою жизнь на карту, – спокойно возразил Исаев.
– Но здесь поставлены на карту орудия и средства нашей борьбы, – повысил голос Желябов. – Кто-нибудь из членов Исполнительного комитета знает, как приготовлять динамит?
– Знал Ширяев, но он в крепости…
– Вот видите… Да… Дела… Ну-ка рассказывайте, из чего вы сделали эту самую штуку.
– Нитроглицерин приготовляется довольно просто, – очень спокойно заговорил Кибальчич. – В смесь азотной и серной кислоты добавляется обыкновенный глицерин и перемешивается воздушной струей.
– Так, а потом?
– Из этой смеси нитроглицерин выделяется путем промывки в воде, обрабатывается содой и фильтруется через войлок.
– Как дважды два! – усмехнулся Желябов. – А пропорции?
Кибальчич достал блокнот с карандашом, написал составы и формулы.
– Спасибо, я запомню, – Желябов спрятал бумажку в карман. – А динамит?
– Уголь, нитроглицерин и азотнокислый аммоний. Или пироксилин растворяем в нитроглицерине. У нас разработан очень простой метод.
– Это надо бы знать и другим товарищам, но увы! – вздохнул Желябов и остановил взгляд на студенистой массе в другом тазу: – А это что?
– Гремучий студень!
– Да у вас тут черт ногу сломит, – улыбнулся Желябов. – Ладно, на сегодня хватит. Запомню пока самое главное. Ну, друзья, за дело! Не буду вам мешать, да и некогда. Завтра казнь Млодецкого. Нужны листовки… Кто проводит меня?
– Я провожу, – сказала Якимова.
– Хорошо. Прощайте! Будьте осторожны!
Желябов пожал руки друзьям:
– Пошли, Аннушка!
В передней, прощаясь, он задержал руку Якимовой в своей.
Серые глаза Аннушки засветились. Она всегда была спокойна, сдержанна. Но когда приходил Желябов, глаза ее вспыхивали, на щеках появлялся румянец. Желябов это видел и старался не оскорбить ее чувства.
– Аннушка! Попробуйте поменьше загружать Николая. Он должен думать над изобретением. Это очень важно. Может быть, этому изобретению и суждено решить участь тирана. Ну, прощай!
Аннушка проводила его теплым и ласковым взглядом.
2
Поимка террориста у дома Лориса-Меликова потрясла Лизу. Она никак не могла освободиться от мысли, что схватили Кибальчича. Ночью Лизу преследовали кошмары. Снилось, что ее тоже схватили, одели в полосатое, остригли, заковали в кандалы.
Утром она встала с головной болью, но поспешила в училище, надеясь забыться за работой. Однако занятия не отвлекали. Все время думалось о Кибальчиче. Она сбивалась, говорила невпопад…
На большой перемене ей удалось заглянуть в газету. Оказалось, стрелял и был схвачен некто Млодецкий. «Что же происходит со мной? Как же я могла ошибиться? Неужели они так похожи с Кибальчичем, что невозможно различить?»
Лиза несколько раз, словно не веря собственным глазам, перечитала сообщение в газете и понемногу пришла в себя. Но, придя домой, опять стала думать: «А что если Кибальчич не пожелал открыть своего имени и назвался Млодецким? А ведь это красиво – умереть на эшафоте и даже не назвать себя!»
Лиза поверила своей догадке. Кибальчич предстал перед ней в облике героя и мученика. Ей стало нестерпимо жалко Кибальчича. Лиза уткнулась в подушку дивана и заплакала горько, как по убитому.
Ее вывел из оцепенения звонок в передней. Пришел Сергей Стрешнев. Лиза отерла слезы и вышла ему навстречу.
– Ты плакала, Лизок? С Николаем ничего не случилось.
– Как? Ты видел его?
– Нет, он же переехал… Но я видел одного верного человека, который хорошо знает того, кто стрелял. Этого юного героя – Млодецкого. Да, да. Никаких сомнений в верности сообщения быть не может.
– Правда, Сережа? – Лиза вспыхнула и благодарно пожала руку Стрешнева. – Эта ужасная сцена покушения потрясла меня. Ведь когда знаешь человека – все воспринимается острей.
– Да, да, Лизок, я понимаю. Но Млодецкий совсем юноша. Мне его тоже жаль. О, как они бесчеловечны… Ведь завтра казнь.
Стрешнев ушел после чая, в десятом часу. Лиза тут же легла в постель и уснула…
После занятий Лиза пришла домой раскрасневшаяся от мороза, поела и прилегла отдохнуть в своей комнате.
Было тихо, лишь слышалось, как в столовой однотонно тикали большие часы. Вдруг кто-то пришел и громко заговорил на кухне. Лиза прислушалась и узнала высокий певучий голос кухарки Насти и густой низкий альт ее подруги, толстухи Марьи – судомойки из соседней кухмистерской.
– Была я, Настенька, на Семеновском-то плацу, ездила на конке. Голгота! Страсти господни! Изревелась вся, идучи обратно.
– Неужели видела, как вешали несчастного?
– Ох, и не спрашивай, Настенька! Ироды! Кровопийцы проклятые… Палач-то Фролка в красной рубахе вышел…
– Ну, а он-то, жалостливый, как же?
– Думала, сникнет малый, в ногах валяться начнет. А он шапку стряхнул и орлом глянул на народ. Говорить начал было, да разве дадут барабаны…
– А из себя-то каков? – всхлипывая, спросила Настя.
– Пригожий такой. Роста не шибко большого, худенький. Чернявый. Волосы длинные, так и развевались на ветру.
«Боже, неужели он?» Лиза быстро оделась, выбежала на улицу и пошла, сама не зная куда…
Мысли мешались с видениями, сердце то сжималось от страха, то начинало стремительно биться. Миновав несколько переулков, Лиза неожиданно оказалась на Екатерининском канале и, опустив голову, пошла вдоль чугунной ограды.
Напротив Михайловского сада кто-то встал перед нею:
– Лиза!
Она испуганно подняла глаза и увидела Кибальчича.
– Как? Это вы? Не может быть…
– Да, это я. Здравствуйте, Лиза. Рад видеть вас… Но вы… вы встревожены… Что-нибудь случилось?
– Ох! – Лиза вздохнула. У нее закружилась голова. Еще бы мгновение и… но Кибальчич быстро подхватил ее.
– Лиза, что с вами? Вы больны?
– Нет, нет, ничего… Спасибо… Что-то вдруг закружилась голова.
– Я провожу вас. Вам куда?
– Никуда. Я так… гуляю… Нет, нет, не могу поверить, что это вы… Ведь я все эти дни думала, считала… даже страшно…
– Что, что вы думали, Лиза?
– Думала, что стреляли вы… Мне показалось… ведь я видела все.
– Тише, пожалуйста. Здесь ездит царь и повсюду шпионы.
– Ах, да… извините… Я такая неловкая… Лучше пойдемте. Мне теперь хорошо…
– А куда?
– Мне все равно. Куда угодно.
– Тогда повернем обратно. Мне нужно в ту сторону. Разрешите вас взять под руку. Так будет лучше и меньше подозрений.
– Да, да, пожалуйста.
Кибальчич взял Лизу под руку, и они направились в сторону Каменного моста. Этот мост Кибальчичу нужно было осмотреть особенно тщательно. Вчера Желябов под большим секретом сообщил ему, что здесь намечено новое покушение на царя. Эта тайна была известна лишь трем членам распорядительной комиссии. Кибальчич должен был определить, возможен ли взрыв моста из-под воды, и рассчитать, сколько потребуется динамита.