Страница 26 из 82
«Мой сладкий мальчик оказался не промах, – с удовлетворением подумала Клер. – Ведь это не может быть правдой! Бредни писак: «Ах, они так любят друг друга», «Ах, молодожен носит супругу на руках!» И фотографии – сияющий Морис у кресла жены, счастливая физиономия уродки, наконец-то ставшей женщиной… Хотя этот малый способен поднять из гроба и мертвую!» – Клер отшвырнула газеты, испытав острую ревность.
Она вообразила супружеские радости новобрачных и то, как ублажает парализованную инвалидку Дастин. Это взволновало ее больше, чем если бы Морис выбрал себе нормальную, здоровую женщину. Клер не сомневалась, что в данной ситуации Дастин сделает все возможное, чтобы подчинить себе богатую женщину. Пусть она далеко не красавица, но именно ущербность Сандры, ее неопытность, девственность способны возбудить пресыщенного женскими прелестями Дастина больше, чем любая из голливудских шлюх.
Одновременно с ревностью, Клер ощутила болезненное сожаление. Растоптанный, униженный, отвергнутый любовник не являлся для нее желанной добычей. Но этот юный авантюрист, так быстро превратившийся в миллионера и хозяина ситуации, жутко волновал Клер.
Она пока не знала, чего хочет больше – испортить его брак или вернуть себе привязанность Дастина. Наверное, и то и другое. В груди Клер клокотала энергия, а разыгравшаяся ревность подталкивала к отчаянным поступкам.
«Вот и хорошо, вот и отлично, сукин сын Дастин. Я помню, как ты трахал меня совсем недавно – маньяк-извращенец с невинными глазами», – бормотала она, перебирая в уме планы мести. – «Ты сбросил со счетов Клер Ривз… Думаешь, так просто забыть «чертовку»?..»
Когда принесшая завтрак горничная сообщила, что мистер Уэлси уехал на срочное совещание совета директоров, Клер досадливо поморщилась. Проблемы с Диком отступили на второй план. Она еще успеет разобраться в его хитростях. А пока надо разделаться с куда более увлекательными вопросами.
Хрустя гренкой, Клер уже знала, что станет делать в ближайшее время. Сражение обещало стать необычайно захватывающим! Понадобится весь арсенал средств, которым владела Клер – женщина, актриса и, как частенько величали ее коллеги, – интриганка, авантюристка, гадюка.
Налив себе джина без тоника, она разом осушила бокал и подмигнула своему отражению в роскошном венецианском зеркале: «За удачу, чертовка Клементина!» Умело растрепанная и эффектно подкрашенная красотка хитро глянула на нее бирюзовым глазом – нет, такие женщины не ведают поражений.
7
Надувной матрас Сандры покачивался метрах в десяти от суши. Песчаный берег здесь был очень пологим, а голубоватая вода прозрачна, как хрусталь. За верхушками пальм, растущих прямо из песка, виднелась крыша бунгало, принадлежащего молодоженам. Изгибающаяся полоска пляжа светилась в утреннем солнце девственной чистотой. Казалось, на целом свете нет больше никого, кроме тех, кто так фантастически счастлив.
Молодожены наслаждались друг другом уже целую неделю, поспешно меняя места и впечатления. Они поднимались на Эйфелеву башню, посетили Лувр, корриду в Мадриде, вкусили удовольствие светского общения, занимая самые роскошные номера в отелях фешенебельных курортов, и упивались одиночеством, прибыв на Сейшельские острова.
Необычная пара везде производила приятное впечатление. Когда очаровательный молодожен вносил на руках в волны свою хрупкую супругу, с такой любовью обвивающую его шею тонкими руками, на глаза сентиментальных пожилых дам наворачивались слезы. Это был пример настоящей высокой любви, о которой писали в старых романах. И не так уж страшно, что бедняжка не может ходить, у нее такие чудесные глубокие глаза. Вот только нос мог бы быть покороче. Романтическая любовь скорее разгорается от сострадания, но увядает в присутствии некрасивости. А юный влюбленный невероятно хорош!
Вначале Сандра стеснялась появляться на людях, но обожание и преданность, светящиеся в глазах Дастина, переполняли ее таким счастьем, что сомнения и неловкость улетучивались сами собой. Она боялась лишь одного: проснувшись однажды, убедиться, что все случившееся с ней – сон.
… После визита в Даллас Морис пропал, а через пару недель появился вновь. Он изучал архивы, сопоставляя происшествия в роду Маклинов и Керри с возможным влиянием камня. Сандра и Дастин много времени проводили вместе, болтая обо всем на свете, словно школьники. В один мрачный декабрьский вечер, когда за окнами хлестал дождь, а в камине завывал ветер, Дастин засиделся в кабинете, разбросав вокруг книги и старые журналы. Легенда «бриллианта Хоупа», давшая повод для множества детективов и приключенческих повестей, навевала приятный страх, как детская сказка, рассказанная на ночь толстушкой-няней.
– Возможно, и о нас когда-нибудь напишут книгу, – сказал Дастин, присев рядом с Сандрой. – Только я бы предпочел объективное научное исследование, развенчивающее страшный миф.
– А мне больше нравятся сентиментальные романы, завершающиеся колокольным звоном, как рождественские истории. – Задумчиво произнесла Сандра, глядя в огонь.
Вдруг она почувствовала, как руки Дастина коснулись ее шеи. Склонившись, он бережно запрокинул ее голову, держа в ладонях, как драгоценный сосуд, и прильнул к губам. Сандра задохнулась, подхваченная смерчем неведомых чувств. Она не могла объяснить себе, что значил для нее этот первый настоящий поцелуй. Но все изменилось – мир Сандры стал иным, и она ни за что не хотела бы вернуться в прежний.
В середине декабря Дастин объявил Самуилу Шольцу о намерении жениться на Сандре.
– Насколько я понимаю, именно у вас я должен просить руки этой чудесной девушки. – Сказал Дастин, оставшись наедине с Самуилом. – Я понимаю ваши опасения, уважаемый мистер Шольц. Все произошло слишком быстро. Сандра – не обычная девушка. К тому же она очень богата. В качестве контраргумента могу привести только один – свое чувство, вспыхнувшее неожиданно для меня самого… – Дастин усмехнулся, заметив ироническую улыбку Шольца. – И, кроме того, я готов подписать документ, в котором отказываюсь от каких-либо прав на собственность жены до тех пор, пока и вы, и Сандра не подарите мне свое доверие.
– Разве Сандра сомневается в вашей внезапной влюбленности? – поднял брови Сэм.
– Ах, вы же хорошо знаете эту девушку. Сандра – непрактичное дитя, ничего не смыслящая в делах и бумагах… Признаться, я тоже думал о том, что она будет лакомым кусочком для любого искателя богатых наследниц. Мы должны позаботиться о ее будущем, Самуил. Вы и я.
Сандра сияла – они планировали пожениться в начале нового года и уже подробно обсудили план свадебного путешествия.
С болью в сердце Самуил решил развеять ее иллюзии, заставить взглянуть трезво на собственную неполноценность и совершенно иллюзорное богатство. Он очень боялся, что не сумеет защитить девушку от наглого и дерзкого врага, окажись таковой в положении ее мужа.
– Девочка, поверь мне, меньше всего на свете мне хочется омрачать твою радость. – Они сидели в гостиной, в теплом свете ламп, напоминавшем о прежнем домашнем уюте, вечеринках и семейных торжествах. – Пожалуйста, не смотри так враждебно, я твой единственный преданный друг и к тому же – осторожный, старый еврей.
– Не надо так говорить, Сэм! Я ценю твою преданность, но боюсь гнусных подозрений. Дастина тоже беспокоят твои сомнения. Я знаю, о чем ты хочешь напомнить мне, – мы слишком мало знаем мистера Мориса, и я далеко не идеальная партия для красивого и талантливого мужчины. Но чтобы почувствовать сердечное влечение и то, что называют близостью душ, не нужны годы…
Самуил вздохнул – ему трудно будет просить об осторожности и осмотрительности эту неопытную девочку, изучавшую жизнь по романтическим книжкам и, конечно же, влюбившуюся со всей пылкостью в юного плейбоя. Он подсел поближе к Сандре и примирительно пожал ее руку.
– Попытаемся здраво проанализировать ситуацию. Извини, мне придется быть резким и даже жестоким… Я, конечно же, разузнал о твоем новом приятеле кое-что. Три года назад его с треском выгнали из редакции «Ироничного наблюдателя» за резкую статью о постановке молодого режиссера.