Страница 106 из 117
Целомудрию В.Кардина и его «ле—хамовскому» изданию можно только позавидовать. Мужичок, явно засидевшийся в «старых девах», как часто и бывает у этой достославной категории граждан, начинает выковыривать сплетни из собственного носа. Ну, почему, спрашивается, Казакевич — бабник? Потому, что написал «Звезду»? Взгляд не тот? «Ле—хамовский» «девственник» захлебывается собственной глупостью. А ведь газета «Лехаим» претендует на внимание читателей, и, не дай Господь, на умных почитателей собственной непорочности!
Но, уважаемый читатель, представьте, что «девственник» В. Кардин отыскал—таки в душе Э.Казакевича недостаток, который не сделал его великим (но только по мнению вышеупомянутого семита): «Он, лелея наполеоновские планы и отказавшись от еврейской поэзии, где успешно начинал, самозабвенно ушел в русскую прозу» (Кардин В. Весна на Одере и осень на Москве—реке. // Лехаим. — Июнь 2004 г. — № 6 (146)).
Вот, оказывается, что смущает Кардина! Казакевич не стал великим (а какими же еще бывают евреи в собственной периодике?) поэтом! А променял свою славу на поприще какого—то (стыдно подумать!) русского прозаика! Эх, вы, Эммануил Генрихович Казакевич, такой шанс упустили! Воспевать бы вам в стихах агрессивнейшую политику государства Израиль на Ближнем Востоке, так нет же — вы подвиг советского солдата воспеваете! Да еще фильмы снимаются по вашим произведениям. А зрителю нравится, что характерно. Поэтому, думаю, товарищу Кардину с его моськиным лаем самое место встать под знамена неофашизма и взяться за изучение трудов Геббельса и Адольфа Шекельгрюбера, в миру именуемого Гитлером. Достойная компания тем, кто во фронтовике—разведчике углядел предателя—антисемита.
Подобную рекомендацию могу дать и автору нижеприведенного текста, который в летчике Василии Сталине увидел бездельника с барскими замашками: «О том, какую квалификацию Василий получил за годы учебы в училище, к сожалению, сведений в его документах не сохранилось. И этот отрезок его жизни, наверное, так бы и остался за чертой наших интересов, если бы не письмо жителя Ленинграда Евгения Петровича Цуканова, присланное автору 19 декабря 1988 года после публикации в „Аргументах и фактах“ фрагмента очерка о В. Сталине: „Я хочу сообщить несколько слов по поводу публикации. Я далек от мысли подвергать критике или сомнению Ваше выступление. Уверен, что Вами добросовестно изложены имеющиеся материалы. Да к тому же в те годы я был крайне мал, и утверждать — «я помню“ — было бы неуместно, хотя кое—что запечатлелось и в моей памяти.
Мне известно, что Василий Иосифович Сталин вышел из Качинской авиашколы в звании младшего лейтенанта без диплома о присвоении квалификации летчика ВВС. Ему была выдана справка, что прослушал курс вышеназванной школы… и только. Виною тому — его пристрастие к алкоголю. В это время мой отец был командиром полка в Люберцах под Москвой. Тот полк регулярно принимал участие в воздушных парадах («7 Ноября», «1 Мая», «18 августа») и был хорошо известен И. В. Сталину.
Обязательным приложением к параду являлся торжественный ужин в Кремле, на который приглашались командиры частей и соединений, участвовавших в параде. Из—за близости к Москве Люберцы неофициально называли «дворцовым гарнизоном». Однажды вечером к нам на квартиру позвонил И.В. Сталин и попросил отца ознакомить его со способностями В.И. Сталина и дать заключение о целесообразности делать из него летчика. Так отец стал инструктором Василия. Пришлось давать ему летную программу в объеме авиашколы — сначала на У–2, потом на И–16, на УТП–4 и самостоятельно на И–16. Не исключено, что этот период (4–6 месяцев) зафиксирован в документах как служба летчиком в 16–м ИАП 24–й ИАД после окончания авиашколы.
Все неприятности у В. И. Сталина были в тот период на почве пьянства, хотя объективности ради надо отметить, что летчик он был способный, летать умел и любил».
О поведении Василия в этот период дает представление письмо В.Я.Липеца из Москвы: «Может, будет интересным, что я слышал от брата своей жены, бывшего военного, Борисова Ивана Ивановича. Он в составе летчиков—курсантов в начале войны был на аэродроме (в Саратове или Куйбышеве). Комиссар объяснял, что необходима дисциплина, курение воспрещено. В это время садится самолет. Вылезает летчик и, не спеша, на крыле закуривает. Комиссар подбежал и начал быстро „разнос“. Но летчик (это был Василий Сталин) кожаными перчатками отхлестал комиссара по щекам при всех. Другой эпизод. Он ни с того ни с сего вылетал на самолете и летел по произвольному маршруту. А службы волновались, не знали, как организовывать полеты, чтобы не случилось аварии».
Комментарии, как говорится, излишни. Сообщения довольно точно характеризуют Василия» (Колесник А. Хроника жизни семьи Сталина. — Харьков, СП «Интербук», 1990).
Действительно, комментарии излишни, но эти сообщения довольно точно характеризуют как раз не Василия, а вас, товарищ А.Колесник. Вы несете полную околесицу, не изучив фактического материала, не прочтя ни единого документа. И это притом, что все собранные мной документы, в частности характеристики Василия Сталина от его качинских наставников, взяты из открытых источников. А вот ваши «в те годы я был крайне мал, и утверждать — „я помню“ — было бы неуместно, хотя кое—что запечатлелось и в моей памяти» или «я слышал от брата своей жены» уж никак документальными фактами назвать нельзя. Эх, товарищ А.Колесник, вы же историк, профессор! Вы действительно собрали и обобщили массу фактического материала. Но, как человек ученый, вы должны же понимать, чем отличаются сплетни от фактов! Простите, уважаемый профессор, но вы лентяй: в наше время достаточно на любом поисковом сервере Интернета набрать слова «Василий Сталин», и все документы, воспоминания ветеранов и просто друзей сами полезут вам в руки! Не уверен, что вы их не читали. А если читали, тогда вы не вполне честный человек, искажающий факты и дающий заведомо ложную информацию. Что же вам такого плохого сделал лично Василий Сталин? Это вам, наверное, по окончании средней школы выдали справку вместо аттестата зрелости, как неграмотному человеку, не умеющему читать и думать, а Василий получил характеристики от своих инструкторов, документы об окончании Качинской школы, а не «справочку», после чего был направлен в 16–й ИАП 57–й авиабригады (а не 24–й истребительной авиадивизии, как утверждает автор письма; 57–я АБ превратилась в 24–ю ИАД только к весне 1941, когда Василий в вышеупомянутом полку уже не служил). В этом полку он не учился летать, так как тяжело учиться тому, что хорошо умеешь делать. Это вам, милый мой профессор, надо сначала читать научиться, а потом уж за перо браться. Что касается утверждения жителя Ленинграда Евгения Петровича Цуканова о том, что его отец (судя по инициалам — Петр Цуканов) был инструктором Василия, то эти слухи ничем не подтверждены. По найденным документам, у Василия было 2 инструктора. Одним, обучавшим Василия на самолетах Р–5, И–15, У–2 и ДИТ, был капитан К.В. Маренков, а вторым, обучавшим на И–16, — Ф.Ф. Прокопенко. Их воспоминания и характеристики Василия Сталина — это не архивные документы. Они давно обнародованы, многие цитаты из этих документов вы найдете в первой и второй главах данной книги. А вот ни на какого Петра Цуканова нигде даже ссылок нет. Тем удивительнее и тот факт, что он не упоминается не только действительными инструкторами Василия, но и его друзьями, курсантами, однополчанами. Зато Колесник использовал его имя как «достоверный источник» в очернении Василия, да к тому же со слов сына мифического «инструктора Цуканова». Еще один миф о Василии: «Неоднократно допускал рукоприкладство. Проезжая по дороге, он мог остановить не понравившуюся ему встречную машину и ударить водителя за то, что тот не так ему уступил дорогу» (Колесник А. Хроника жизни семьи Сталина. — Харьков, СП «Интербук», 1990).
Кого именно, когда и где он ударил на дороге? Ответьте, пожалуйста. Что за общие фразы? То, как вел себя Василий по отношению к водителям, очень хорошо описал его собственный шофер Михаил Васильевич Ильченко. Гораздо честнее было бы насчет рукоприкладства высказаться так, как это сделал Сергей Сергеевич Сдобников: «…Я назову только те события и случаи, к которым сам имел какое—то отношение. За Васей всегда ходили истории с превышением власти на стороне: то сломал шлагбаум, то кого—то ударил за непочтение. За эти рассказы я не ручаюсь и потому не уточняю конкретно» (Семенова Т. Он знал Василия Сталина. // Новые рубежи. — 22 июня 2005 г. — № 45. — http://www.mosoblpress.ru/odincovo/show.shtml?d_id=5582).