Палачи

- Нужно ли... Поболтать себе под нос, поворочаться, сделать вид, будто ты по-прежнему в номере?

- Круглая пятерка за сообразительность. Мы еще сделаем из тебя сверх-шпионку.

- Добираться на колесах, или тоже на своих двоих?

- Поезжай, - ответил я. - Не имеет значения. Правду сказать, в автомобиле ты уязвима ничуть не меньше, чем на проселочной обочине. Будем надеяться, ребятки сыграют совершенно хладнокровно и разумно, как в Тронхейме. Не сделают глупости, покуда мы не получим и не сложим воедино все вожделенные сведения и предметы. Проще все сразу отобрать, верно? И легче.

- Ты убежден, что нас действительно преследуют, Мэтт? А вдруг, невзирая на слова Денисона, Слоун-Бивенс и впрямь перепугался? Ведь после того, как доктор, его дочка и Йэль удрали на берег в Молле, о них ни слуху не было, ни духу.

- Доктор Эльфенбейн, милочка, подвизался на своем нечестивом поприще и командовал парадами чересчур долго, чтобы идти на попятный из-за пробитой стерильным ножичком ладошки. Он лишь обозлился до белого каления, будь покойна. Говоришь, ни слуху, ни духу?.. Это просто эльфенбейновский modus operandi, как выражается старшее, чуть более начитанное и культурное поколение истребителей... Не забыла? В Бергене меня пальцем никто не тронул, краешком глаза не приметил, пока не приспело время ударить - и ударить наотмашь.

- Ты замечательно умеешь ободрять! - обронила Диана. - И в самую нужную минуту.

Облачившись полностью, я присел на краешек постели.

- Возможно, все мои рассуждения - полная и сплошная ошибка. И нападут еще раньше предполагаемого. А я буду терпеливо дожидаться возле захолустной взлетной полосы, притаившись у валуна и размышляя о комедиях Шекспира, в то время как ты примешься изображать великую саксонскую воительницу где-то на половине или четверти пути...

- Замечательно ободряешь, - пробормотала Диана. - В этом счастливом случае: каковы распоряжения?

- Вот. На этот счастливый случай припасено три-четыре запасных патрона для твоего смит-и-вессона. Держи под рукою. Перезаряжать обучена, правда?

- Сам наставлял.

- Наставляю дополнительно: револьвер - не волшебная палочка, ты - не могучая кудесница...

- Уже говорилось.

- Повторяю для более твердого усвоения. Дабы револьвер произвел на супостата желаемое отрезвляющее действие, нужно стрелять. А величественно и грозно помахивать пушкой, твердя старые добрые заклинания вроде "руки вверх", или "брось пистолет", или, всего глупее, "не смей приближаться, иначе спущу курок" - вернейшее средство погибнуть самому. Либо выхватывай оружие и немедля нажимай на гашетку, либо не вынимай револьвера вообще! Понятно?

- Да...

- Стрелять полагается безо всякой пощады. Не вздумай жалеть неприятеля и метить в коленную чашечку - это делают лишь в идиотских телевизионных фильмах. Никаких выстрелов одной рукой - это хорошо для армейских неумех, офицеров, которых генералам на потеху дрессируют безмозглые недоучки... С обеих рук, уверенно, спокойно, без колебаний! Устойчивый прицел, плавный нажим, добросовестный выстрел.

- Понимаю...

- Да, еще. Даже в тяжелейшем положении позабудь, что с левого фланга несутся казаки, на правом визжат и близятся апачи, а с тыла подступают злы татары... Бей парня, возникшего спереди - и бей насмерть.

- Но...

- Сама удивишься, увидав, сколь умиротворяющ и успокоителен зачастую и для многих бывает вид одного-единственного досконально ухлопанного субъекта.

Я помолчал, вздохнул, отчетливо произнес:

- И главное! Никому не уступать револьвера, даже если будут весьма убедительно просить об этом. И не передавать ни на единое мгновение, запомни.

- Тю! - чуть не свистнула изумленная Диана. - Да чего ради? С какой стати? Я не выжила из ума!

- Понимаю. А ты не понимаешь: в нашем деле никогда нельзя предвидеть всех возможных поворотов. Например: "ведь мы цивилизованные люди, голубушка. И вы знаете, что стреляете очень плохо и ни малейшего шанса не имеете... Даже курка спустить не решитесь, ведь сами понимаете... Пожалуйста, вручите мне револьвер, а потом сядем и побеседуем, как подобает существам, давно сбросившим звериные шкуры и не машущим каменными топорами". Не поддаваться уловкам, не покупаться на дешевые подвохи, не слушать речей хитроумных!

- Это же очевидно, Мэтт.

- Не вполне. Ты не отдаешь револьвера ни-ко-му! Пытаются отнять - понятно, комментарии тут излишни. Однако, сколь бы достойным доверия ни выглядел человек, я требую и приказываю: даже вежливую просьбу в подобном роде рассматривать как враждебное действие, требующее немедленного и убийственного противодействия! Ты просто нажмешь на гашетку. Столько раз, сколько понадобится, чтобы субъект испустил дух.

Диана грустно ухмыльнулась:

- Кажется, нынче утром блуждать мне по колено в крови!

- Надеюсь, нет, - молвил я. - Но избежать кровопролития можно лишь одним путем. Полностью и совершенно подготовиться внутренне к тому, что никто не отберет оружия иначе как из мертвой руки и с полностью опустошенным барабаном. И никто не станет на твоем пути, не поплатившись головой... Это почуют, побоятся - и, пожалуй, стрелять окажется незачем.

- Да...

- Люди не любят связываться с тварями, которые заранее облизываются, предвкушая кровавое побоище. Иди прямо, гляди в глаза, давай понять: я в восторге, я мурлычу от удовольствия, умереть готова, чтобы только убить! И, думаю, тебе дозволят прошагать мимо без помех и препон...

- Понимаю.

- А если примешься колебаться, жалеть, закона страшиться, гадать, что сказали бы друзья-приятели о столь бессердечной сволочи - тебе каюк.

- Да.

- Тебе также каюк, если хоть на миг позабудешь: большая часть приключенческих фильмов снимается болванами на потребу остолопам. Попробуешь грозно воскликнуть: "руки вверх!" - считай себя покойницей. Повторяю: выхватила - стреляй не задумываясь. Или не выхватывай вообще.

- Но, Мэтт, ведь внушительная угроза...

- Не послушаешься - прощай, было весьма приятно познакомиться. Букет на могилку принесу исправно. Обещаю.

Я понятия не имел, где именно располагается гостиничный черный ход. Не то чтобы это играло хоть малейшую роль. Если черный ход имелся, и Эльфен-бейн решил поменять образ действий, заднюю дверь тоже и наверняка держали под пристальным наблюдением.

Но доктору Эльфенбейну, подобно многим другим, подумал я с ухмылкой, доведется, пожалуй, стать жертвой собственного modus operandi. Воображения хоть каплю надобно получить у природы-матери. А эти особи, однажды убедившись, что избранный способ хорош, пользуются им с упрямством чисто ослиным. Ибо считают себя неизмеримо хитрее и лукавее прочих.

Влюбленный в свое несравненное величие, Слоун-Бивенс возьмется до последней минуты продержать вызванных в Нарвик бандитов на заднем плане, а поутру, зная, куда именно мы - или одна Диана - должны двинуться, просто возьмется караулить по дороге. Либо в конце оной.

Следить за гостиницей, глядя с подобной колокольни, было незачем. Посему я бестрепетно двинулся через вестибюль и парадный подъезд. Насколько разумею, соглядатая не выставили. "Хвоста", во всяком случае, не обнаружилось.

Убедившись в этом, я дошагал до свольверского центра, миновал его и отыскал такси, дожидавшееся у пристани, в месте, которое указал водитель - неважно как, - покуда мы катили к гостинице. Я устроился на заднем сиденье, машина тронулась.

- Простите, задержался, - промолвил я. И назвал пароль, что было совершенно излишне. Даже глупо.

- Вы - Эрик, - сказал шофер, когда оба мы удостоверились в уже известном. - Я - Рольф.

- Рад познакомиться, Рольф. Каковы распоряжения касательно моей персоны?

- Вашингтон велел, через Осло, помогать вам любыми и всяческими путями, за вычетом человекоубийства. Да и не по моей это части... Насколько разумею, по вашей. Чем служить могу, дружище?

Я подробно пояснил.