Страница 4 из 4
– … и даже носят маленькие элегантные трусики-стринги для сексуальной привлекательности…
Семик (Семен Сергеевич, толстячок 40–50 лет, как брат-близнец Темика) стоит в стрингах, в руках – бокал вина.
– Но вчера московские деловые круги были потрясены.
На экране монтаж – кадры Яндекса с пестрыми анонсами. Их вслух зачитывает Ава.
– Поход олигархов на Кремль откладывается!
– Убийство Владислава Юрьева снова сделало вдовой знаменитую кремлевскую невесту Марину Трегубову!
– Марина Трегубова – дважды вдова! В деревне Вяльцы убит второй по счету муж Марины Трегубовой!
– Бог любит троицу – кто следующий? Владислав Юрьев помолился перед смертью!
Чепель оперирует движком, снова в кадре Ава Хитли.
– … Досье. Первый муж – банкир и сенатор Шалымов – оставил госпоже Трегубовой несметное финансовое состояние… это убийство никогда не будет раскрыто… второй муж – Владислав Юрьев – удвоил ее богатство… на сегодняшний день дочь одного из высокопоставленных чиновников в аппарате Правительства – лакомый кусок для любого супербогатого жениха России…
Чепель движется дальше.
– …интервью Марины Трегубовой, спустя всего лишь час после убийства! Только для журнала «Форбс» – с вами Ава Хитли!
Чепель слушает и внимательно смотрит. Это кабинет Трегубовой в ее доме.
– Так что же самое интересное в муже? – спрашивает Ава. – Деньги, красота или…
– Самое интересное в муже – его убийство. Как ни странно, мне приятно быть вдовой… После похорон я чувствую особую остроту жизни.
– Что это за острота, Марина?
– Неужели тебе не знакомо это ощущение, подружка? Дышать, смотреть на солнце сквозь деревья, ежиться на ветру… или просто пить чай, а за окном ненастная погода… И думать, Господи, как долго еще мне это все ощущать, в то время, как иных уже нет… Ты это понимаешь?
Через три дня в кабинете Чепеля повторяется невыносимое испытание.
Марина с вызовом раздвигает ноги и стягивает черные трусики до обольстительных щиколоток.
– Кстати, у Вас такие нежные интересные уши, хотя и пельменями. Они трепетные, тонкие и красные…
Она думает: «Блондинко… Кажется, я совсем неплохо ее играю, совсем неплохо… Итак, что у нас по плану… Сорок шестая страница – второе раздвигание… Третье – на восьмидесятой… Или позже? Не обосрался бы раньше времени…»
– Вы слышали, что я сказала про Ваши уши, Виктор?
Она записывает в тетрадь: «И мне хотелось прикоснуться к ним… нежно, до тихого, незаметного оргазма… Это было такое ощущение… ощущение матерого гомосексуалиста, который… который…»
– Это было ощущение матерого гомосексуалиста, который… Подскажите, который что?
– Не понимаю о чем вы.
– Я – матерый гомосексуалист, а вы – молодой солдат-первогодка. У вас боязливые уши… прядающие, понимаете? Что Вы слышали этими ушами?
– А что я должен слышать?
– Вы услышали, что я сделала приглашение посмотреть.
– Речь не об этом, Марина Сергеевна. Поймите, убили человека. Понимаете, че-ло-ве-ка.
– Какого человека?
– Вашего мужа. И первого! И второго!
– Не надо меня учить, Чепель! Я сама пишу детективные романы и прекрасно все знаю. Убийство было запланировано по сюжету. Кстати, Вы знаете, что мой роман называется «Новые показания Шерон Стоун».
– Послушайте, Вы не Шерон Стоун!
Зря он так, зря! Судя по последним минутам жизни Чепеля (а мы опять возвращаемся к ним), она оказалась самой настоящей Шерон Стоун.
– Почему ты больше ничего не спрашиваешь про мой член? – шепчет Чепель.
– Не знаю.
– Это сводит с ума любого мужчину.
– Он во мне. Здравствуй, член следователя Чепеля. Как долго я тебя ждала. Разорви меня на части, член господина Чепеля. Порви меня в клочья!
Чепель убыстряет темп.
– Да. В клочья! В клочья!
– Ты что в самом деле собрался меня порвать в клочья, Чепель! – вдруг трезвея, говорит Трегубова. – Тебе надо будет сильно потрудиться. И совсем не членом. Да и вообще: разве членом разрывают на части женщину?
Чепель вдруг плаксиво спрашивает:
– А чем?
Молчание Марины. Шевеление цепей…
– Я рождена тебя убить, – говорит Трегубова. – Такой хитрый эксперимент реинкарнации. Я богата и независима, чтобы это сделать беспрепятственно. Ты беден и бесправен. Так получилось.
– Мы будем вместе? – ничего не понял Чепель.
– Конечно. Убийцы любят убитых. В каком-то смысле они им даже завидуют.
– Убийцы попадают в ад.
– Туда попадают и убитые… Ты устал, Чепель. – Она усмехается. – Видишь, как много надо сил, чтобы порвать меня… – И она строго добавляет. – Отдохни…
Чепель не слышит.
– Прекрати долбить меня как отбойный молоток, это ни к чему не приведет.
Чепель не прерывает:
– Врешь! Ты врешь все! Ни слова не сказала правды!
– Да и куда ты торопишься? Учти, как только твой яэкулят окажется во мне, все будет кончено, Чепель. Ты не забыл, что сказала Клеопатра?
– Плевать на эту Клеопатру! На все плевать!
– Прекрати… Эй, козлик! Нам надо покурить!
Она резко, за волосы, оттягивает его лицо от себя; на лице Чепеля – гримаса боли.
Чепель наконец остановился:
– Я не курю…
Трегубова закуривает:
– Значит, Богу угодны дети, животные и птицы, сказала Клеопатра.
– А все остальные?
– Безразличны в целом. На всех остальных поставлен крест. Дай мне попить.
Чепель наливает ей воды, пробует закурить, как Трегубова, но закашлялся. Отшвырнул сигарету.
«Почему именно мне в голову приходят эти мысли? – Пожимает плечами Марина. – Так получилось. Всего лишь так получилось».
В эти минуты я снова посмотрел в земное лицо Чепеля, несколько тронутое золотом и лазурью ангела (как бы на пробу).
И снова подумал: «Уши у него, действительно, не ангельские и топорщатся пельменями».
Марина лишь улыбнулась и опустила руки в лазурь, зачерпнула полные ладошки синевы и ополоснула лицо…
В боулинг-зале шумно. По дорожкам катятся шары, грохочут кегли. За стойкой приема-выдачи обуви – ленивая девушка. Трое ребят. Обычный вопрос:
– Какие размеры?
Обычный ответ:
– Всем сорок третий.
К стойке подходят Вика и Чепель.
– Кто тебе сказал, что у тебя уши – пельменями? Она?
– Нет. Я сам заметил.
– У принца Чарльза тоже – и ничего. Его принцесса любила.
– Еще бы. Принц.
– Что еще она сказала?
Чепель вздыхает:
– Смотреть на писю.
– Как всегда. А ты?
– Не смотрел.
– Правильно.
Вика уходит принимать душ, Чепель томится в холле перед раздевалками. На удивление быстро освежившись, Вика через десять минут выходит. Из своей спортивной сумки она достает несколько журналов с фотографиями Марины Трегубовой – на светских вечеринках, в фитнес-клубе, на яхт-пати и т. п.
– Посмотри – и ты поймешь, что там смотреть не на что. Она слишком высокого мнения о себе.
Чепель с любопытством разглядывает.
– Хватит смотреть, это понятно и так. У нее слишком короткие руки. Не слишком аппетитная задница. И взгляд – ни рыба-ни мясо. Она не секси, понимаешь?
– Понимаю.
– Она не секси, понимаешь? – повторяет Вика в кафе.
– Да. Не секси.
– И потом – она не натуральная блондинка.
– Да? Ну и что?
– Как это «ну и что»? Зачем ты это сказал? Отвечай – зачем?
– Ты сама сказала.
– Что я сказала?
– Что она не блондинка.
– Но я ничего не имела ввиду! А ты ведешь себя со мной как скот!
И пальцы Вики впиваются в чуб Чепеля. Вика трясет Чепеля и повторяет: «Как скот! Скот! Скот!»
– Пошляк! Прежде думай, что говоришь. Закажи мне воды.
– С газом или без? – официант вежлив.
– Без газа, – приглаживает вихры Чепель.
– Почему без газа? Она, что – тоже пьет без газа? Тогда с газом. Я не хочу, как она.
– Прекрасно, – воодушевлен официант. – Это удачный выбор.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.