Красные рельсы

Кучер остановил лошадей у пансиона миссис Робертсон. Атена повернулась к Конкэннону и впервые за всю встречу посмотрела ему в глаза.

— Боюсь, что я доставила вам слишком много неприятностей, мистер Конкэннон…

— Нет, что вы!

— Извините меня, — сказала она, улыбнулась ему одними губами и ушла.

Кучер посмотрел на Конкэннона.

— Куда прикажете?

— В бар «День и ночь», на Банко-Эллей.

Ему вовсе не хотелось находиться в обществе Лили Ольсен, но пора было отчитываться перед сержантом Боуном.

Устроившись у бара, Лили кормила Сатану сардинами из фарфорового блюдца. Она посмотрела на Конкэннона с полным безразличием, словно он был самым обыкновенным клиентом.

— Тебя ищет Боун, — сказала она. — Просил, чтобы ты его подождал.

— Откуда он узнал, что я вернулся? Лили пожала плечами.

— Я не расспрашиваю Боуна о его делах, а он меня — о моих, — сказала она. — Но знаешь, он чем-то взбешен. По крайней мере, он злее, чем обычно. У тебя что, неприятности с полицией?

— Вроде бы нет.

Она взяла со стойки бутылку «Теннесси» и налила ему стакан. Конкэннон залпом выпил. Алкоголь согрел его желудок, и он с нежностью посмотрел на бутылку, прекрасно зная, что не найдет на ее дне решения своих проблем. Потом налил себе еще.

Лили озабоченно посмотрела на него. Она была незлопамятна и не могла подолгу сердиться.

— У тебя все в порядке, Конкэннон?

— Я устал и неважно себя чувствую, но вообще-то все в порядке.

— Мне незачем повторять, что я тебя предупреждала. И тем не менее…

Конкэннон улыбнулся.

— Помню, помню. Отличное виски. Выпьешь со мной?

— Нет, спасибо. Мне нужно следить за кабаком. — Она беспомощно пожала плечами. — Можешь забрать бутылку наверх. А мне некогда.

— Ты просто прелесть, Лили, — искренне сказал Конкэннон.

— Если придет Боун, сказать ему, где ты?

— Скажи, скажи.

Он уже чувствовал небольшое головокружение. День выдался не из легких, и он опять забыл поесть.

Конкэннон поднялся наверх, налил себе виски из бутылки и удобно устроился в кресле. Он сделал несколько глотков и почувствовал, как алкоголь горячими волнами начал разливаться по его телу.

Вдруг дверь резко распахнулась, и на пороге возник Боун. В этом женском интерьере, среди украшений и кружевных занавесок, сержант казался вдвое крупнее обычного.

— Я оставил вам в отеле записку, где просил встретиться со мной тотчас же после приезда, — проворчал он.

— Я ее читал, но был занят другими делами. Присаживайтесь, Боун, отдохните.

Одутловатое лицо сержанта покраснело и блестело от пота. Он вошел в комнату, хлопнув дверью, и посмотрел вокруг.

— Типичная комната потаскухи, — сказал он, ухмыляясь. — Я смотрю, вы здесь как дома, Конкэннон.

Детектив промолчал, справляясь с подступившей злостью.

— Боун, последние несколько дней были для меня весьма утомительными, — сказал он наконец. — Я сильно раздражен. И не собираюсь выслушивать оскорбительные заявления в адрес моих друзей. Если вы по делу — говорите. Если нет — до свидания.

Боун словно получил пинок под зад. Глаза его вылезли из орбит.

— Вы пьяны, Конкэннон?

— Пока нет.

— Прекрасно, — сказал полицейский, садясь на один из резных стульев, — Расскажите о Дип-Форк. Вы виделись с Майером?

— Да.

— И что же? — Сержант нетерпеливо скрипнул зубами. — Он сказал вам, где Эйб Миллер?

— О Миллере он знал не больше, чем я. Ну, сказал, правда, что он женат и что у него ребенок. Вы это знали?

Боун помедлил, затем ответил:

— Нет. Что еще?

— Я убил двух человек.

Наступила такая напряженная тишина, что Сатана приподнялся на диване и посмотрел на Конкэннона, затем на Боуна.

— Мне кажется, — сказал Боун неожиданно тихо, — что вам следует начать с самого начала.

— Их звали Тюрк и Крой. Это вам о чем-нибудь говорит?

Боун покачал головой.

— Скоро вы получите рапорт помощника старшины, который занимается этим делом, и узнаете обо всем официальным путем.

Конкэннон рассказал о своих приключениях, начиная с засады на холмах и заканчивая перестрелкой у ручья.

Сержант смотрел поверх головы Конкэннона, погруженный в свои мысли.

— Как по-вашему, эти двое знали об ограблении? — спросил он, дослушав до конца.

— Мне кажется, они были членами банды.

Конкэннон рассказал, как Тюрк и Крой подстерегли Атену у пансиона, и от этого воспоминания у него опять похолодела спина.

Услыхав о двух тысячах долларов, которые бандиты дали Атене Аллард, Боун напрягся.

— Почему вы не сказали мне об этом раньше?

— Я хотел, чтобы они чувствовали себя в безопасности. Чтобы думали, что миссис Аллард приняла деньги и отступилась.

— Но это — сокрытие улики, Конкэннон! — Голос Боуна стал свистящим от гнева. — Я могу за это посадить вас за решетку!

Конкэннон поднял бутылку и припал к горлышку. Боун едва смог удержать себя в руках и лишь посмотрел на него испепеляющим взглядом.

Затем Конкэннон дорассказал всю историю до настоящего момента.

— Итак, миссис Аллард хочет, чтобы вы прекратили расследование, — сказал, подумав, Боун. — Возможно, она права. Вы над этим размышляли?

Конкэннон посмотрел на него.

— Что вы имеете в виду?

Боун по-волчьи оскалил зубы.

— Сколько времени вы уже занимаетесь этим делом? Неделю? А результат? Погибли два человека, вам намяли бока, а потом устроили на вас засаду. О Миллере вы ничего не узнали. Может быть, пора передать дело кому-нибудь другому?

— С удовольствием, если об этом распорядится Джон Эверс.

Боун задумался.

— Я вот размышляю о тех двоих, которых вы убили. Денег у них при себе не оказалось. Отчего же вы так уверены, что они участвовали в ограблении?

— Но ведь были же у них две тысячи долларов на подкуп миссис Аллард!

Снизу послышались крики и треск мебели.

Видимо, возникла потасовка. Шум постепенно становился все громче: похоже, дрались уже у игорных столов. Издали донеслись свистки полицейских. Боун и Конкэннон почти не обратили на все это внимания. Они смотрели друг на друга.

— Интересно, — спокойно говорил Конкэннон, пока внизу ломали столы, — сколько может зарабатывать сержант полиции в Оклахома-Сити?

Полицейский мгновенно понял намек.

— Едва хватает на жизнь, — сказал он сухо. — Если сержант честный…

На улице раздался револьверный выстрел, вслед за ним — крик, снова выстрел, еще один… Конкэннон вдруг вспомнил, как Боун ходил с ним в конюшню перед его поездкой в Дип-Форк. Он даже выбрал ему лошадь. Кто-то указал Тюрку и Крою маршрут, который ему предстояло проделать в тот день. Может быть, сержанту Марвину Боуну надоело жить на мизерное жалованье полисмена и он решил подзаработать на стороне?

Конкэннон посмотрел на сержанта, думая: «Не состоишь ли ты в банде, Боун? Ты, Миллер, Тюрк, Крой… Но где тогда деньги? И где Миллер?»

Со стороны мэрии к бару бежала группа полицейских. Послышалась возня и крики: это нарушителей порядка уводили в «Тополиную рощу», как местные шутники называли недавно построенную за мэрией тюрьму. Сержант Боун не обратил на шум никакого внимания. Он откинулся на спинку стула и скрестил огромные ручищи на груди.

— Я вижу, Конкэннон, что у вас появились какие-то соображения. Ну-ка, ну-ка?

Конкэннон улыбнулся.

— Я тут размышляю о совпадениях, Боун. Меня чуть не убили из-за вашего совета. Который, кстати, оказался не очень-то дельным. Вы посоветовали мне взять в конюшне серого мерина. Зачем? Чтобы убедиться, что бандиты не обознаются? Вот так мне все представляется. — Он наклонил бутылку, посмотрел на нее, но пить не стал. — Это между нами, Боун. Никто ведь нас не слышит. Ну, что, так все было или нет? Это вы поручили Тюрку и Крою убить меня?

Боун и глазом не моргнул.

— А зачем мне это было нужно?

— Вы решили, что я опасен. Не знаю, почему. Мне не удалось сделать ничего из того, что я задумал.