Интриганы

Я не смог удержаться от ухмылки. Мак почувствовал это через две трети континента и сказал строгим тоном:

— Ты находишь это забавным, Эрик? Почему?

— Только потому, что в подобном случае я выбрал такой же образ действий, — как вы, наверное, помните, сэр. — Я состроил гримасу. — Но ведь вы пошлете кого-то за Карлом, несмотря на его предупреждение?

— Да. Тебя.

— Огромное спасибо, сэр.

— Сейчас он в Форт Адамсе, Оклахома, или где-то поблизости. У нас нет его точного адреса. Ты сконтактируешься с ним и предпримешь любые необходимые шаги для того, чтобы он не впутал нас в скандал, который нас уничтожит. Повторяю, любые необходимые шаги. Я понятно выражаюсь?

— Да, сэр, — подобрался я. — Как всегда, понятно, сэр. Но если Карл официально увольняется от нас, то как его действия могут на нас отразиться?

— Не будь наивным, Эрик. Мистер Леонард ищет только предлог, чтобы нас сломить. Неужели ты думаешь, что такой пустяк, как отставка, помешает ему?

— В этом есть резон, — признал я. — Лучше бы вы описали, как выглядит Карл сейчас. Нынче, когда носят длинные волосы и бороды, я могу не узнать его. Это дело на Кубе было уж очень давно. Да, если это не слишком конфиденциально, не могли бы вы сказать, что это за новость, выбившая его из колеи?

Когда я вернулся, Марта была уже в машине. Я подписал чек на бензин и сел за руль. Мы не разговаривали, пока не выехали из Ногалеса и не устремились по четырехполосной автостраде в сторону Туссона. Странно — как бы мне ни нравилась Мексика и что бы я ни чувствовал по отношению к этим вечным таможенным формальностям, я всегда испытываю облегчение и расслабление, когда снова оказываюсь в Штатах с американским горючим в баке.

— Ну? — произнесла наконец Марта.

— Ты что-нибудь знаешь о Федеральном Информационном Центре?

— То же, что и все. ФИНЦ — это выдумка седовласого, льстивого политикана по имени Леонард, который провел действительно превосходную операцию захвата при могучей политической поддержке.

— Как ты сказала? Она рассмеялась.

— Официальная аббревиатура — ФИЦ, но все называют его ФИНЦ. Как еще можно назвать сборище сплетников и призраков со всей страны? — Спустя мгновение она бросила на меня быстрый взгляд. — Ты разговаривал с... ним? Что он сказал?

Я практически дословно изложил свою беседу с Маком. По-видимому, мы теперь Бюро Общественной Безопасности, действующее под началом вышеупомянутого ФИНЦа.

— Да, у нас собралась теплая компания, мистер Хелм. Последние провалы ЦРУ за рубежом и недавняя смерть Дж. Эдгара сделали задачу Герберта Леонарда относительно легкой. Без сомнения, надо было что-то менять. Так полагал конгресс, и вот получилось то, что получилось. Всех в одну кучу. Все разведслужбы страны — в одной славной упряжке. Вы должны были читать об этом.

— Черт, — я тряхнул головой, — в отпуске мне не до газет. Особенно если я отдыхаю в Мексике. И радио тоже не слушаю.

— Да, вы все время строите глазки тощим блондинкам. — Марта говорила, не меняя тона и не поворачивая головы. — Скажите, хоть в постели она была ничего? Мне показалось, в ширину ее явно недостаточно, чтобы дать мужчине настоящее удовлетворение.

— Заткни свою грязную пасть, Борден. Что ты знаешь о нашем агенте под кличкой Карл? Марта колебалась.

— Ладно, — сказала она спустя мгновение. — Его настоящее имя — Андрес Янссен. Он есть в списке. Там десять имен, вместе с тобой — одиннадцать. Янссен — номер шестой, если это имеет значение. Ты должен был найти его в Новом Орлеане, где ему надлежало скрываться до поры до времени.

— Но теперь он собирается уволиться и отправиться в Оклахому с частной миссией. Что случилось в Форт Адамсе, Борден?

— Вы должны были слышать...

— Почему я должен повторять, что нарочно не читал газет и не слушал радио в течение трех недель? Рассказывай.

— Ну, — протянула она, — был очередной из этих бунтов в маленьком университете. Полиция открыла огонь, и трое студентов были убиты.

— Ясно, — медленно произнес я.

— А почему вы спрашиваете? — с любопытством спросила Марта. — Это как-то касается Карла?

— Это сильно касается Карла. Один из тех ребятишек, которых пристрелили, был его, и он обезумел. Мне приказано что-то срочно предпринять. — Нахмурившись, я смотрел на четырехрядную автостраду в бликах от яркого аризонского солнца, скользившую мне навстречу. — Тем не менее, поскольку мы недалеко от ранчо, нам лучше сначала поговорить с Лорной.

Глава 7

Ранчо считается абсолютно безопасным местом. Здесь даже самый популярный агент, разыскиваемый подразделениями профессиональных убийц различных враждебных стран, мог расслабиться и отдохнуть, защищенный сознанием того, что его никто не достанет. Естественно, это означает, что нельзя когда вам вздумается подъехать к воротам и трубить в рог.

Я остановился в Туссоне, сделал необходимый телефонный звонок и получил условный сигнал, означающий, что я могу продолжать движение из города по установленному маршруту (необязательно в нужном направлении), пока в указанном месте не проеду мимо припаркованной машины. Открытая дверца будет означать, что разрешение на въезд подтверждается, и я могу свободно направляться к месту назначения в заброшенной местности западнее города. Если же дверца будет закрыта, я должен буду провести день, пытаясь избавиться от хвоста, который засекли ехавшие за мной, и звонить на следующий день.

Когда я подъехал, это оказалась не легковая машина, а грузовик-пикап. Но это было допустимое отклонение. Капот его был поднят, и водитель чем-то занимался внутри, скорее всего, абсолютно ненужным. Дверца со стороны водителя была открыта. Я проехал мимо, не останавливаясь.

Марта беспокойно заерзала и взглянула на меня.

— Ведь это дорога не на ранчо, правда? Я никогда там не была, но это западнее Туссона, нет? А мы вроде едем на юго-запад?

— Правильно, — согласился я. — Борден, ты прошла какую-нибудь специальную подготовку?

— Почему... пока не очень серьезную. Почему вы спрашиваете?

— На твоей двери зеркало, но ты ни разу даже не взглянула в него. За нами увязался хвост, еще когда мы были в двадцати милях севернее Ногалеса. — Когда она начала поворачивать голову, чтобы посмотреть назад, я заметил: — Надо сказать, это довольно скверный прием. Правда, в данном случае это не играет роли: ты ничего не увидишь в заднее стекло из-за младшего брата океанского лайнера, который волочится у нас за спиной. Но лучше привыкай все делать правильно. Если хочешь посмотреть, пользуйся зеркалом.

— Но кто это? Кому могло понадобиться преследовать нас?

— А кому могло понадобиться стрелять в меня вчера утром? — сухо спросил я. — Я знаю только, что это белый “форд фалкон” с аризонскими номерами, довольно старый и незапоминающийся — одна из тех машин, на которых никому не придет в голову остановить взгляд. Будем надеяться, что он есть то, на что похож, и никто не приготовил под капотом никаких сюрпризов. Вероятно, наши преследователи этого не сделали, так как полагают, что любая колымага, имеющая четыре колеса на резине, легко сможет настигнуть нас при том грузе, который мы тащим за собой. Будем надеяться.

— Я... не понимаю.

Я нетерпеливо взглянул на нее — она действительно довольно медленно соображала.

— Слушай, куколка, этот грузовик-пикап сигнализировал нам — “все чисто”, так? Он дал нам добро проезжать на ранчо, несмотря на тот факт, что у нас за спиной был хвост, который нельзя не заметить, если действительно наблюдаешь!

— Я все еще не понимаю! Куда вы клоните?

— Это дурно пахнет, — ответил я. — Если вам на хвост кто-то сел, вы просто не получите разрешения проехать в это место. Черт, вся эта петрушка затеяна именно для того, чтобы не допустить подобного. Но мы с хвостом получили разрешение! Я думаю, надо исходить из предположения, что там, за оградой, где все начинено колокольчиками, свистками и внутренним ТВ, что-то очень не так. Полагаю, что лучше исходить из того, что нас ожидает приемная комиссия, состоящая не просто из кучки любезных докторов и медсестер, озабоченных нашим самочувствием. А ребята у нас за кормой, думаю, это пара пастушьих собак, в чью задачу входит загнать нас в нужный загон и убедиться, что мы не заблудились.