Темная лошадка

– Я многогранная личность, – ответила я. – А вы зачем здесь?

Он пожал плечами. Тут я заметила, что в руке он держит какую-то коробочку. Явно с лекарством.

– Ни сна, ни отдыха измученной душе, – ухмыльнулся он.

Ромпан. Успокоительное, которое обычно дают лошадям. Здесь оно есть в каждой аптечке – так говорила Пэрис, когда рассуждала о найденном в крови Звездного препарате.

– У вас вечеринка? – не сводя глаз с коробочки, спросила я.

– У меня лошадь, которую трудно подковать, – ответил Берн. – Надо дать ей чего-нибудь, чтоб перестала нервничать.

– А Звездного трудно было подковывать?

– Нет. Почему вы спрашиваете?

– Так просто. Вы сегодня еще не видели Пэрис?

– Она заходила утром. Как раз в ту минуту, когда иммиграционная служба увозила ее последнего конюха.

– Что?

– Утром здесь была облава, – пояснил Майкл. – Ее гватемальца замели одним из первых.

– Кто их навел? Вы? – тупо спросила я.

– Нет, не я. Я сам потерял одного человека.

Служба иммиграции нагрянула с проверкой, и первым взяли парня из девятнадцатой конюшни. Единственный человек из окружения Джейда, которого можно было бы убедить сказать правду, пропал, как только дело начало двигаться…

– Я слышал, Джейд в тюрьме, – сказал Майкл Берн.

– Да, если только не вышел под залог. Его обвиняют в похищении. Вам что-нибудь об этом известно?

– Мне-то с какой стати?

– Вдруг вы были здесь в тот вечер, когда это случилось. Неделю назад, в воскресенье, на закате, у задних ворот.

Берн покачал головой.

– Я – нет. Я был дома. С женой.

– Вы очень преданный и снисходительный муж, Майкл, – заметила я.

– Да, я такой, – самодовольно отозвался он. – Не там вы ищете преступника, мисс Эстес.

– Хотелось бы мне знать, где его искать, – сказала я, а про себя подумала: «И тебе я тоже не верю».

50

– Эрин Сибрайт застала Джейда в деннике возле мертвого коня, – сказал Лэндри. – Она увидела, как он возится с проводом вентилятора.

Лэндри позвонил мне по мобильному, предложил встретиться, и теперь мы сидели в его машине. Между нами на сиденье лежал пакет с едой, распространяя ароматы жаренного на гриле мяса и картошки фри. Ни я, ни Лэндри к нему не притрагивались.

– Это она сама вам сказала?

– Как раз сегодня собираюсь ее об этом спросить. Утром до саги о мертвом коне мы так и не дошли. Я спрашивал только о подробностях похищения. Мне рассказала об этом Пэрис Монтгомери. Сегодня с утра вдруг явилась ко мне в кабинет. В утренних новостях прошел сюжет о бегстве Эрин от похитителей; очевидно, это вселило в мисс Монтгомери страх божий.

– Она больше похожа на стервятника, кружащего над умирающим животным, – возразила я. – Чует добычу. Значит, по ее словам, Эрин застукала Джейда, а вечером Джейд ее увез? Нет, Лэндри, концы с концами не сходятся.

– Знаю. План похищения уже вовсю работал.

– Если это было похищение, – уточнила я.

Он удивленно уставился на меня.

– Помните браслет, который я вам отдала утром?

– А что с ним?

– Как думаете, не могли похитители подарить его ей на прощание? Я ту пленку просмотрела раз пятьдесят. Браслета не видела, а вчера ночью он на ней был.

– Вы хотите сказать, что девушка сама принимала участие в собственном похищении? Эстес, вы не в своем уме. Видели бы вы ее! Краше в гроб кладут. Видели б вы ту пленку, где преступник хлещет ее арапником. А сегодня утром Вайс с Дуайром нашли у Сибрайта в кабинете еще одну кассету. Там снято, как девушку с изощренной жестокостью насилуют.

Тут уж мне крыть было нечем.

– Он держал ее дома? В кабинете?

– На полке, между книгами.

Вот это да! Я от души надеялась, что Сибрайту придется поплатиться. Но заснятое на пленку изнасилование – это уж слишком.

– Как, по-вашему, запись подлинная?

– У меня от нее волосы на затылке дыбом встали, – сказал Лэндри. – Хотелось схватить Сибрайта за горло и душить, пока у него глаза не вылезут.

– Где он теперь?

– В камере предварительного заключения. Окружной прокурор пытается решить, какое ему предъявлять обвинение.

– А что Джейд?

– Трей Хьюз оплатил залог.

– Любопытно, знает ли об этом Пэрис.

– Готов спорить, и Шапиро тоже он платит.

– Проверьте его имя по нашим схемам, – посоветовала я. – У Трея пестрое прошлое. Вчера он мне поведал, что недавно общался с моим отцом на профессиональной почве. А Эдуарда Эстеса из-за нарушений правил дорожного движения не беспокоят.

Лэндри неприязненно качнул головой.

– Просто клубок змей какой-то.

– Да, – согласилась я. – Остается только выяснить, сколько среди них ядовитых.

Ничто так не разжигает ненависть, как неоцененная преданность. Я ехала по направлению к Локсахэтчи, представляя себе, как Пэрис Монтгомери входит в полицейский участок, чтобы сдать своего шефа за убийство лошади и обман страховой компании. Пэрис, первая красавица, три года игравшая при Доне Джейде вторую скрипку. Одной рукой она защищала его, а другой рыла ему яму.

Кстати: не Пэрис ли стукнула в иммиграционную службу на Хавьера? Вчерашнюю ночь она провела с Треем. Он мог сказать ей, что я на самом деле частный детектив. И что он слышал, как я бегло говорю по-испански с единственным из работников Джейда, кто мог знать что-то ценное.

А может, Трей сам их навел? По своим собственным причинам. Я попыталась представить его в роли одного из похитителей. Мог он так деградировать за годы пьянства, чтобы счесть похищение девушки игрой?

День уже клонился к вечеру, когда я свернула с шоссе к дому Пэрис Монтгомери. В пышных зарослях пригорода дневной свет уже уступил место длинным теням.

Поставив машину возле какой-то пустующей стройки, я достала из тайника пистолет и, прячась за деревьями, побежала по улице в обратном направлении.

Дом был почти такой же, как у Евы Розен: псевдоиспанский стиль семидесятых годов, заплесневевшая белая штукатурка, растрескавшаяся, поросшая мхом крыша. Через боковую дверь я зашла в гараж, где мирно покоилась хозяйская машинка для стрижки газона и елочные игрушки. Но зеленой, как доллар, «Инфинити» там не было.

Дверь в дом оказалась заперта, огоньки на панели охраны показывали, что сигнализация включена. Я обошла дом снаружи, ища незапертую дверь или приоткрытое окно. Нет, не везет.

Сквозь окно гостиной удалось разглядеть неряшливый, некогда белый ковер с длинным ворсом и бледно-желтую мебель средиземноморского стиля, к Средиземному морю явно никакого отношения не имевшую. Телевизор был почти с меня в высоту и оснащен всеми сопутствующими устройствами: видеомагнитофоном, проигрывателем для лазерных дисков, стереоколонками «Долби», космического вида музыкальным центром.

Я почитала названия на корешках видеокассет на полке и задумалась, неужели в Южной Флориде одна я не держу в доме коллекцию порнухи.

Где-то вдали, за оградой, с гулким ревом заработал мотор какого-то станка. Если уж не везет, так не везет. Кто-то вернулся на стройку по соседству и теперь явно собирался снести мой автомобиль бульдозером.

На заднем дворе сгустились тени, но небо над верхушками деревьев оставалось ярко-синим. Грохот доносился, как выяснилось, не от недостроенных домов дальше по улице, а с соседнего участка. Большой мотор безостановочно урчал, с хрустом и треском уминая то, что поступало в какой-то мощный механизм. «Измельчитель мусора», – догадалась я и повернула обратно. И вдруг остановилась.

Лэндри говорил, что на той кассете, где избивали Эрин, слышался лязг какого-то механизма. Звук, который не могла определить Эрин, когда ее спрашивали, не знает ли она, где ее держали.

Я пошла к забору, почти незаметному за буйными зарослями молодых деревьев и дикого бамбука, увитых плющом. Эти джунгли в конце концов заполонили бы весь двор и дом, если б их не вырубали время от времени.

Скрежет и грохот стали громче. Зафырчал отъезжающий грузовик, запищал зуммер. Пытаясь разглядеть хоть что-нибудь по ту сторону забора за сплошной стеной зелени, я не сразу заметила то, что находилось по эту. Нечто странное торчало среди зарослей, как древняя развалина. Серое, проржавевшее, некогда чужеродное, а теперь, по прошествии времени, неотъемлемая часть ландшафта. Вагончик-прицеп. Когда-то, вероятно, здесь была контора прораба, с окошком в торце, заросшим изнутри пылью. Кто-то пальцем вывел на грязном стекле одно-единственное слово: ПОМОГИТЕ.