Троглодит

– А ты на фирму не заходил? Что они говорят?

Данила небрежно махнул рукой.

– Заходил! Директор говорит, форс-мажорные обстоятельства. А я ему, какие такие мажорные, да еще форс обстоятельства, если запросто в ящик можно сыграть? Нашел придурка каштаны ему из огня таскать. Короче, я заявление на увольнение написал, и шкуру свою им отдал. А у меня еще одна осталась, Фитилевая. Представляешь, Фитиль не помнит, кто с него ее снимал тогда в больнице, он без сознания был.

– Помню! – сказал я, и спросил его, что он дальше собирается делать?

Мой дружок рассмеялся.

– Чем я хуже Брехунца или дедка Варламыча! Эти приезжие, что сейчас гостиницы забили до отказа, просто балдеют от их рассказов. Я тоже решил попытать счастья. Мне сам бог велел свою Одиссею рассказывать. Представляешь, Брехунец врет-врет, а показать ему нечего. И тут появляюсь на берегу озера я! У меня и фузея, и шкура медведя, и статьи в газетах, и фотки где мы с тобой тянем волокушу. А если мне еще приплатят хорошо, то я издалека разрешу полюбоваться шкурой троглодита.

Ты, там в Москве Макс, говори, что я, единственный человек на земном шаре, у кого в коллекции две натуральные шкуры; медведя и снежного человека, и обе документально подтвержденные! Пусть народ едет на снежное сафари прямо ко мне! Я им такую охоту организую, пальчики оближешь!

Мы по мужски, пожали друг другу на прощанье руки.

Автобус уносил меня из лесного края в Москву. Пока он не скрылся за поворотом, Данила махал мне рукой.

– До свиданья, Данила! До свиданья, мой друг!