Детонаторы

Но глаза ее уже смотрели мимо меня и не видели ничего, кроме черной пустоты. Я закрыл их и поднялся на ноги. В наше время считается, что мужчинам вполне дозволено плакать, но беда в том, что в критический момент на слезы обычно не остается времени. К тому же я сомневаюсь, что это особенно помогает.

- Ты любил ее, да? - произнесла Эми, пытаясь отыскать в случившемся трагический романтизм.

- Конечно, как и всех остальных. Такая уж человеколюбивая натура у меня. Идем, нужно пошевеливаться.

И мы ушли, оставив позади себя только мертвецов и блестящий предмет посреди помещения, молчаливый и выжидающий. Миновали радостно гудящий генератор, единственную счастливую вещь на корабле, добросовестно и радостно выполняющую свою работу. Поднялись по металлическим ступеням. Заливающий палубу дневной свет, хоть и профильтрованный сквозь окна возвышающегося над нами строения, больно ударил по глазам. Казалось, я многие годы оставался погребенным заживо. Я отыскал на палубе относительно чистое место и остановился.

- Повернись и заведи руки за спину, - обратился я к Эми.

Глаза девушки расширились.

- Мэтт, что ты?..

- Делай, что велено!

Эми помедлила, потом судорожно сглотнула и выполнила приказ. Я достал из кармана проволоку, разделил ее на две части, воспользовавшись лезвием в пряжке, поскольку маленький перочинный нож отобрали вместе с декоративным оружием, закрепленным на спине. Одним куском я крепко связал ее запястья.

- Мэтт, я не понимаю...

- Садись рядом с рубкой.

Она неохотно опустилась на палубу. Я присел и вторым куском проволоки связал ей щиколотки. Потом встал и посмотрел на нее сверху вниз.

Лицо Эми стало бледным, как мел. Она прошептала:

- Ты считаешь, что я тебя предала!

Я покачал головой.

- Нет, Эми.

- Да, считаешь! Наверняка! Иначе зачем тебе было это делать? Думаешь, я помогала им. И открыла дверь лишь затем, чтобы заманить тебя в ловушку. Мэтт, я этого не делала!

- Знаю. Они либо заметили тебя, когда ты переплывала фарватер, либо, что более вероятно, обнаружили твое отсутствие, когда относили твои вещи к тебе в каюту. И поняли, куда ты направишься. Догадываясь, что ты намерена меня освободить, а я попытаюсь вызвать помощь по рации, вынуждены были вернуться, чтобы мне помешать. - Я еще раз покачал головой. - Нет, ничего подобного. Ты, милая девушка, и я очень тебе благодарен, однако задумайся, как следует, и поймешь, почему я вынужден так поступить. Не пытайся освободиться, ты только поранишься. Если все пойдет так, как я предполагаю, тебя освободят уже в ближайшее время. - Я поморщился. - А если нет, мы вместе отправимся в преисподнюю.

Где-то вдали послышался поданный с катера сигнал, наподобие тех, что используются в тумане и под мостами. Некто на противоположном конце лагуны проявлял нетерпение. Сигнал отчетливо говорил: "Пошевеливайтесь, не то отчалим без вас!" Бросив последний взгляд на Эми, обиженно и укоризненно взирающую на меня, я поспешно покинул корабль и вышел через заднюю дверь здания. Снаружи ослепительно светило солнце, невероятно яркое в первое мгновение. Окружающее остров море было темно-голубым, за исключением более светлых из-за рифов прибрежных участков. Взгляду моему предстали два белых катера. Это была флотилия, отданная под начало Гомера Эллвина; по-видимому, отправившись разбираться со мной, он назначил заместителя и отослал катера в море. Один из них уже миновал рифы и включил двигатели на полную мощность. Мчался высоко над водой, отбрасывая впечатляющую волну. Второй катер все еще осторожно пробирался между отмелями. Захватывающее атомное приключение осталось позади, и бойцы НАМ возвращались в свои респектабельные дома и офисы, к своим женам и ребятишкам.

Я поспешно направился к углу большого здания и осторожно выглянул, стараясь по возможности не высовываться. Голубой катер все еще ждал у причала. Это был "Каттлфиш". Вновь послышался призывный сигнал. Возможно, Альфред Министер начинал беспокоиться. Однако, интуиция подсказывала: трубил не кто иной, как мистер Гаррисон Поль, председатель правления, нетерпеливый и перепуганный. Удерживая здание между собой и отдаленным причалом, я спустился к берегу, где мог оставаться незамеченным и направился в сторону входного фарватера, повторяя путь, совсем недавно пройденный Эми, с той разницей, что я не успел промокнуть насквозь. Последнее время мне исключительно везло на отважных женщин. Я постарался не думать о том, что совсем недавно их стало на одну меньше.

Я с трудом пробирался по большим изломанным скалам, шершавым, как пемза, но гораздо более прочным. Отнюдь не облегчало передвижения и то, что навешенное на меня оружие заставляло идти буквально на полусогнутых ногах, но отказаться от чего-либо я не решился. Делать пробные выстрелы, чтобы проверить исправность автомата, который бросали как баскетбольный мяч, я не мог, а в случае, если он все-таки откажется действовать, мне придется останавливать двадцатитонный катер полупустыми револьверами сорок пятого и тридцать восьмого калибров и игрушечным пистолетом двадцать пятого калибра.

Подходящее укрытие в расщелине над фарватером я отыскал в тот самый момент, когда двое мужчин на борту катера окончательно разуверились в ожидании и начали отвязывать швартовые. Я увидел, как оба поднимаются по трапу, ведущему с кокпита на верхний мостик. Некоторые прогулочные суда оснащаются как наружными, так и внутренними постами управления; однако рыболовные катера обычно управляются только сверху, откуда рулевой может видеть рыбака, сражающегося в кокпите со своей добычей, и маневрировать соответствующим образом. Неплохо было бы знать, где именно на мостике упрятал Министер свой детонатор и сработает ли взрывное устройство, если я разнесу коробку автоматной очередью. В том, что Министер не преминет нажать на кнопку последним отчаянным жестом, оказавшись в безвыходном положении, я не сомневался.

Итак, я действовал почти вслепую. Не сомневаться можно было только в том, что Министер не колеблясь нажмет на кнопку, едва лишь окажется в безопасном месте. Особенно теперь, когда убедился, что на борту "Кармен Суис" что-то неладно. Он не станет ждать никаких сигналов и проигнорирует любые распоряжения Гаррисона Поля. В последний, решающий момент все пошло наперекосяк, но он создал эту штуковину, лучшую из всех, которые он когда-либо создавал, и постарается взорвать ее прежде, чем кто-либо успеет ему воспрепятствовать. И если уж на то пошло, меня направили сюда вовсе не спасать Багамские острова от ядерного уничтожения. Мне было поручено свести счеты с человеком, и этот человек наконец оказался в пределах досягаемости...

Скорчившись позади скалы, я почувствовал, как дурацкая совесть выкидывает очередной фортель - напоминает об обещании, данном ныне покойной женщине: взяться за Министера лишь после того, как тот управится со своей работой. Пришлось твердо напомнить себе, что работу Альфред уже закончил, а обещания ждать, пока он нажмет на кнопку, я не давал. Я проверил автомат. Он был оснащен весьма своеобразным предохранителем. Строго говоря, предохранитель как таковой вообще отсутствовал, рабочая рукоять просто отводилась немного назад, в приемный паз, блокируя механизм. Чтобы подготовить оружие к бою, достаточно было вернуть ее в исходное положение. Далеко не последнее достижение технической мысли, но просто и дешево. Я подготовил оружие к ведению огня, выдвинул для большей точности складной приклад и стал ждать.

Министер вел себя совершенно спокойно. У меня возникло подозрение, что за панелью управления большого катера он испытывает легкий дискомфорт, хоть и знаком с положенной процедурой. Будучи немногим более опытным, я невольно посочувствовал супостату. Сквозь пластиковое ветровое стекло были видны его голова и плечи. Председатель правления стоял рядом с ним, однако прежде чем катер приблизился ко мне, Гаррисон Поль повернулся и начал спускаться вниз по трапу, по-видимому, чтобы убрать разбросанные по палубе канаты, прежде чем те вывалятся за борт и намотаются на винт. Теперь его закрывал от меня угол рубки, который, впрочем, не представлял для меня особой помехи - автоматные девятимиллиметровые пули пробивают и не такие преграды - однако Гаррисона Поля я мог обвинить разве что в том, что он самодовольный мерзавец, что само по себе еще недостаточно для вынесения смертного приговора. Мне предстояло устранить Министера, устранить внезапно и окончательно, прежде чем он успеет задействовать свое смертоносное устройство.