Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 4 из 48



Красавчик не поверил своим ушам. Неужели клюнуло?

– Вы, правда, хотите этого? А не испугаетесь? Я ведь мысленно столько раз раздевал вас, то есть ее.

У нее сладостно защемило сердце.

– Надеюсь, не как зверь?

– Ну что вы!

Виктория благодарно рассмеялась и предложила:

– А теперь чтобы наша встреча с самого начала пошла без накладок, скажите, как вас звать?

– Меня? – удивился Красавчик.

– Вас! Вы не представились, хотя я вам назвала свое имя.

– Меня звать Федя. Федор Боровиков. Извините!

– А меня полностью – Виктория Петровна. Сократим имя – Вика Петровна. Устроит вас?

– Устроит.

Глава II

Они отвернулись друг от друга, отошли метра на три и пошли навстречу друг другу. Федор неожиданно остановился перед представительной дамой и воскликнул:

– Вика Петровна?.. Вы?

Дама вздрогнула. Долго всматривалась. Строгое ее лицо зарделось радостной улыбкой.

– Федя. Ты ли это, Феденька?

Молодая пара проходившая мимо и видевшая их маневры, покрутила пальцем у виска.

– Артисты, что ли?

– Репетируют?

– Наверно.

А сцена встречи набирала обороты. Федор засмотрелся в глаза своей учительницы, а та его оценивала с ног до головы.

– Какой же ты стал!

– А вы такая же красивая.

– Ну, полно Федя.

– Вика Петровна, вы на отдыхе?

– Да, вот в этом отеле живу. Выбралась на недельку от мужа, от детей отдохнуть. А ты то как, расскажи о себе? Чем занимаешься? Где живешь?

– Ой, Вика Петровна, я вам все расскажу! Я вам такое расскажу, о чем вы даже не подозреваете! Вика Петровна! Если бы вы только знали, как я рад, что встретил вас, что у меня творилось на душе, когда вы уезжали!

Виктория улыбнулась.

– Знаю я все, Федя. И помнила тебя всю жизнь. А ты бы мне хоть весточку прислал.

Федор приложил руки к груди.

– Я вам мысленно столько весточек посылал, что их на три дерева хватило бы. Роща дерев из моих посланий зеленела бы у вас под окнами. И в сердце для вас у меня есть потаенная шкатулка, куда я складывал письмо за письмом. Не корите меня, Вика Петровна. Я с вашим именем на устах прожил все эти годы. Разумом понимал, что вы для меня потеряны на всю жизнь, а сердце не хотело мириться. Боже мой, какие только словесные узоры не сплетал я, мысленно уносясь к вам. Творец смилостивился надо мною. Радость, счастье разрывают мне грудь. Вика Петровна, я запою сейчас великую песнь любви. И никто меня не остановит. Я столько лет молчал.

Счастливая, смеющаяся Виктория наложила ему палец на губы.

– Сладкоречивый мой. Потерпи немного. Обещаю, что я разрешу тебе абсолютно все, о чем ты только возмечтаешь. Ты где остановился?

– Местные Новые Черемушки. Однокомнатную квартиру снял.

– К тебе мы не пойдем, а пойдем ко мне. У меня неплохой номер в отеле. Только прошу тебя, не смотри больше на меня так.

– Как?

– Как ты всегда смотрел. Я со спины чувствовала твой взгляд. Он прожигал меня насквозь. Боже мой, пойдем скорее, я тебя хоть в номере зацелую. Как я по тебе соскучилась, если бы ты только знал. Я ведь сама тебя мальчишку сопливого из-за занавески высматривала.

Федор остолбенел.

– Не может быть!

– Может, Федя. Еще как может. И дала себе зарок, если когда встречусь с тобою, то первая признаюсь тебе в любви. Мне тоже есть, что тебе рассказать. Только иди рядом, не могу я смотреть, как ты изучаешь мою спину.

Взяв ключ у навидавшегося всего портье, Виктория с Федором поднялась на третий этаж в номер люкс. Закрыв дверь, Виктория прильнула к губам Федора. Он осторожно обнял ее за плечи, словно это был хрустальный сосуд, и крепко прижал к себе. Дрожь сотрясала ее тело. Оторвавшись от Федора Виктория заглянула ему в глаза.

– Феденька! Сколько лет прошло! А я думаю все об одном и том же, неужели ты не мог летом залезть ко мне в окно? Я его всегда открытым держала. Надеялась, вдруг, смелости наберешься…



Федор не снимал руки с ее плеч. Пусть сама ведет партию.

– А я тысячу раз в саду сидел. У меня масхалат был, из мешковины пошитый, а сверху водоросли. Ночью, если только наступишь на меня, увидишь. Я его у вас на краю огорода прятал.

– Ах ты, негодник? И ты видел меня раздетую? Я ведь всегда в одних трусиках спала.

Федор потупил глаза.

– Вика Петровна. Один раз, даже на подоконник залазил. Мешок, правда, не снял. Вы такая белая лежали, а у меня коленки в земле, на голове труха. Водоросли высыхали, каждый раз новые приходилось, приносить. Я полчаса просидел, любовался вами. У вас тогда родители уехали, и я набрался храбрости. А что бы мы с вами делали? Вы бы могли закричать.

– Я бы тебя дурачка, вымыла в ванне. Кстати, – вспомнила Виктория, – кто-то говорил, что у него дома нет ни горячей, ни холодной воды. Можешь принять ванну.

Федор, наконец, отпустил Викторию и прошел в апартаменты.

– Я тебе сейчас дам халат! – сказала она. – Проходи.

Федор мельком увидел спальню. На широкой кровати в беспорядке были разбросана дамская одежда. Выбирала, что одеть, усмехнулся про себя Федор. Взяв халат, он направился в ванную. Дверь не стал закрывать.

Виктория спешно убрала в шкаф одежду и минут через десять постучалась. Джакузи свободно вместило бы обоих. Федор так и подумал, что увидит ее сейчас обнаженной, но ошибся. Она вошла одетой.

– Я тебя сейчас помою. Феденька. Лежи! У тебя вся голова в репьях. Представь, что это случилось десять лет назад.

Она наполнила до краев джакузи пеной и принялась за Федора. Пол часа она его бережно скребла, терла, мыла, переворачивала и так и эдак. Федор как кот мартовский блаженствовал.

– Вика Петровна, ой, щекотно.

– Щекотки боишься! А не боялся к своей училке в окно лазить?

Наконец, когда она предложила ему встать и взять полотенце, Федор притянул ее к себе.

– Ох! – застонала она.

На пол полетели блузка, бюстгальтер, на юбке он сорвал замок. Тело было красивое, белое, широкое в спине. Она пахла потом и шампунем. Федор на руках донес ее до кровати.

– Позволь мне хоть душ принять!

– После!

– Сумасшедший.

Откинувшись на его руку, Виктория отдыхала. Вызревшими плодами с древа прожитых лет падали горьковатые на вкус слова:

– Живу чужой жизнью. Ты своею Федя, а я чужою. Странно как. У меня даже угрызений совести нет. Будто я сменила кожу, подверглась реинкарнации. Завидую я той, желанной тобой женщине, хорошей завистью.

Федор заигрался с ее локоном.

– Ясноглазая, жемчужинка моя прозрачная, успокойся. Я ее тела не знал. Я только сейчас представил, каким оно медовым могло быть.

Виктория оперлась на локоть.

– Когда я тебя увидела, подумала, что ты пляжный плейбой. А потом решила, что ты подослан сыскным агентством.

Федор рассмеялся.

– Я провидением тебе подослан, Вика Петровна. А ты мне судьбою.

– А что ты делал в этом районе?

Федор нежно поцеловал ей грудь.

– Надеялся на случай. Вдруг, думаю, повезет и я ее встречу. А когда тебя увидел, во рту у меня пересохло.

– И аппетит пропал! – насмешливо сказала Виктория.

– Аппетит не пропал, так быстро ел, потому что боялся, ты допьешь сок и уйдешь.

– А ты, правда, разглядел меня сквозь одежду?

Федор утвердительно качнул головой.

– Как сейчас. И даже лучше. Только я боялся быть настойчивым. У тебя такая волнующая походка, что я на людях готов был сорвать с тебя юбку и кофточку. Я бы все равно добился тебя. Второй раз ошибку бы не сделал, желанная моя.

Виктория рассмеялась и игриво похлопала его по щекам, а потом поцеловала.

– Ох, и хитрец ты. Жаль, не знала, я твоих мыслей. Иначе бы растянула игру на несколько дней.

Федор потянулся как пресыщенный кот и сказал:

– А кто нам мешает ее начать сначала? Одевайся.

– Ты это серьезно?

– Вполне, только дальше номера я тебя не отпущу. Заправь постель, и разбросай свою одежду.