Страница 14 из 51
Минут через пять из подъезда появился Дашкин воздыхатель, насвистывающий веселенький мотивчик.
– О..о! – обрадовался он! – Хорошо, что ты еще не уехал! Добрось меня до дома.
Скударь закрыл капот и убрал в багажник емкость с маслом.
– Я к тебе не нанимался.
– Чудак! Я тебе заплачу! – Пижон с готовностью протянул червонец. – Пятнадцать минут, хорошего ходу. Потом поставишь машину. Или ты на ней в общагу к себе ездишь?
– Здесь оставляю! – спокойно ответил Скударь, вложил купюру в нагрудный карман Пижона и зло сказал:
– Можешь засунуть свой червонец в другое место, если этот карман не нравится.
Пижон не ожидал от водителя такой реакции. Он растерялся.
– Э..э! Ты чего?
Он отступил на шаг от Скударя, осмотрел его с ног до головы и весело улыбнулся.
– Ха! Да у меня конкурент появился! О…хо…хо!..Ты парень вот, чего… Ты бы губы не раскатывал понапрасну. Она не для тебя создана. Дашка почитай в первой десятке невест ходит. Уж я то знаю. Ты даже не представляешь, куда голову суешь. Мой тебе совет, оставь ее в покое. За нее могут и башку отвинтить. А если в женихи метишь, так и быть, рекомендую стать за мною в очередь.
Рекомендую, было его любимым словом.
– Шел бы ты домой! – примиряюще, сказал Скударь и сел в машину.
– Э…эй! Стой! Ты меня добросишь или нет? Хочешь, еще червонец добавлю?
Скударь уехал. Поставил машину на стоянку и остался сидеть в салоне. Отсюда дорога, на которою вышел Пижон и стал голосовать была отлично видна. Он пол часа ловил машину. Затаив после этого случая на Скударя злобу, в присутствии Дарьи Пижон старался незаметно его унизить.
Вот и теперь, уязвленный, он спрашивал Скударя, куда тот его везет?
– Куда просил, туда и везу. В Метлу твою поганую везу.
– Да ты хоть знаешь, где она?
– Не волнуйся, довезу!
Дарья удивленно посмотрела на Скударя.
– Мальчики перестаньте ссориться. – приказала она и велела Скударю разворачиваться. – Я сама дорогу покажу к Метелице!
После второй стычки Пижон предпочитал договариваться заранее с Дарьей о месте встречи и дожидаться ее там, а вот провожать, на ее машине, обязательно ехал до дома. Истым джентльменом стал. Ни разу не пропустил. Выйдя из Волги, перед тем, как сильно хлопнуть дверью, театральным голосом он произносил:
– Шеф! На сегодня можешь быть свободен! – и теша душу с ехидцей, добавлял, – Утром, чтобы как обычно. И не забудь помыть машину.
Скударь удачно отбивался.
– Не волнуйся, после тебя я не только мою, но и проветриваю, и одеколоном брызгаю!
Дарья упивалась их мелочной грызней. Пижон видимо не раз ей говорил, что надо ей от этого водителя избавиться. И вот теперь, когда Скударь протащил Дарью по всему Калининскому проспекту, и чуть не задушив ее, на него прыгал Пижон.
Двух других парней и девиц Скударь видел впервые. Ребята были чуть выпившие, а девчонки трезвые. Налетели всей стаей. Скударь полез в машину за аптечкой, чтобы дать Дарье понюхать нашатырного спирта. Собралась небольшая толпа. Снаружи неслись крики Дашкиных друзей.
– Он, сволочь ее специально тащил.
– А если бы она упала?
– Ой, девочки, головой, под колесо!
– Дарья, ты как?
– Никак!
– Морду ему надо набить.
– Выгнать, к чертовой матери.
– Мы тебе старичка подберем!
Скударь не обращал внимания на оскорбительные выкрики и начал оправдываться:
– Я думал ведро стучит.
Скударь демонстративно открыл багажник. Ведро было надежно закреплено.
– А зачем тогда скорость не прибавил? – приставал к нему Пижон.
– Да! Именно! Почему ехал так медленно?
– Объясни!
– Чтобы Дарья, хоть тут бежала за тобой собачонкой? – Пижон не забывал свои обиды и старался под шумок куснуть больнее Скударя.
– Торопиться некуда было! На заправку ехал! Медленно! – виновато заявил Скударь. На тротуаре всхлипывала Дарья.
– Где медленно? Где медленно? Я все каблуки себе посшибала!
А Скударь на морозе вытирал пот со лба. Когда он вышел из машины, у нее, несчастной от удушья уже глаза вылезали из орбит. Кто-то из кампании не ко времени пошутил:
– Может он обижается, что ты не берешь его в ресторан?
Пижон был злее на язык.
– Этот гегемон в Дашку влюблен. Сам мне сознался.
Скударь взял его большим и указательным пальцем за подбородок и резко дернул кверху. У Пижона, как у волка клацнули зубы. Он натурально прикусил язык. Он неожиданности все опешили, а Скударь нырнул в салон и взял в руки монтировку. Два дня назад, когда у «Арагви» случилась потасовка, не с ним, нет, у соседских машин, он положил ее под сиденье. Сейчас она ему пригодилась. Дашкина кампания, две девицы, и трое парней готова была броситься и на месте растерзать его. Монтировка, не хуже холодного душа отрезвила разгоряченные головы. Пижон сплюнул на тротуар сгусток крови и прошепелявил:
– Ну, ты пес якейский, метишь в зя… я…тьки. Токо сняй, я давно все пенки поснимал. Этот алмаз я сам гъяню в бьииллиант. Екомендую!
– Я тебе сейчас язык с кишками вырву! – пообещал Скударь.
– Сволочь! Ты еще не знаешь меня! – вдруг мгновенно остыл Пижон.
Был Скударь один раз с другой кампанией ресторане, в Интуристе. И Пижон был. Пижон выказывал явное неудовольствие, когда Дарья и его захватила с собою. А Скударю было все равно. Он совсем не реагировал на их плоские шутки. Разговор за столом вертелся в основном вокруг общих знакомых, кто с кем, у кого новая машина, кто удачно женился и уехал в Женеву, о тупом времяпровождении в непонятных НИИ, где почти половина из них числилась, о передвижениях на самом верху.
Скударь впервые попал на варьете. На обычного человека появление оголенных дам вскидывающих длинные ножки под мажорно-возбуждающую музыку, что там ни говори, производит ошеломляющее впечатление.
Дарья с удивлением смотрела на своего сокурсника. Оказывается этот монашек, не может глаз оторвать от сцены и даже не слышит когда к нему обращаются. А дома у нее вел себя как образцово-показательный бесполый истукан. Она весь вечер, не спускала со Скударя глаз. Пижон, недобро косился на Скударя и, даже, устроил Дарье маленькую сцену ревности. Посещение Интуриста утвердило Дарью во мнении, что ее сокурсник отличный лицедей и лицемер, и что он просто своей показной неприступностью и строгой моралью валяет перед нею Ваньку. Видел он тогда в двери ее отца и мать, а ее не предупредил. Она, видимо, нашептала Пижону, что Скударь ей оказывает повышенные знаки внимания, когда они остаются одни в машине. И вот теперь посреди Калининского проспекта, сплевывая кровавую слюну, Пижон орал:
– Дашка, отбеьи у него кьючи! Выгони его, этого пса! Видеть я его не могу!
Однако все получилось с точностью до наоборот. Дарья полоснула белым шарфом по губам шепелявящего Пижона, и, увидев, что шарф окрасился кровью, бросила его на тротуар.
– Мразь! Я все отцу расскажу!
– Не будь дурой! – крикнул Пижон. – Что я такого сказал?
Затем Дарья быстро села на переднее сиденье автомобиля и приказала Скударю:
– Трогай.
– Куда?
– Домой!
Молчали! Когда свернули на улицу Горького, а она тогда так называлась, Скударь виноватым голосом сказал:
– Ведро помнишь, как гремело. Я подумал оно и на этот раз катается. Ветер сволочной попутал. Не охота было из машины вылезать. До заправки тянул. Прости, я не виноват, что так получилось.
– Знаю я!
– Слушай, а кто он этот Пижон? Чем он занимается? Откуда у него деньги?
Дарья коротко пояснила.
– Мать у меня балерина, он из ее клаки. Алмазами, слышала, приторговывает! Только ты об этом никому! А у меня с ним ничего не было. Это он хотел.
– Я тебя об этом не спрашивал.
– Но подумал!
– Мало ли о чем я подумал.
Задумчивая ехала Дарья. Затем, вроде, как оправдываясь, сказала:
– А куда мне еще ходить? Все мои знакомые, и знакомые моих знакомых, любят рестораны, алмазы, машины.
Скударь не собирался никого порицать.