Крутой приз

– Пока я их мешаю, пусть Демьян Петрович еще раз огласит список претенденток.

Вольфовна гордо посмотрела в партер, ей нравилась собственноручно присвоенная роль ведущей конкурса.

– А можно уточнить, чтобы в последующем не было неясностей? – подняла руку главбух Семигина, – Претенденток, на что?

– На Клима! – дурашливо заржал Федор Галушкин. Он сидел со своей удочкой, как раз за партером. Шутка его, в общем то была бы беззлобной и безобидной, и вызвала бы легкие улыбки, если бы не утренний инцидент. Вольфовна густо покраснела.

– Демьян Петрович! Я прошу меня оградить! – как осой укушенная взвилась она.

– От кого оградить? – или не понял, или сделал вид, что не понял Демьян Петрович. На этот раз, весь партер, смеясь, громко проскандировал:

– От Клима!

Вольфовна поджала губы гузкой.

– Ну, вот сбили с мысли, я забыла с чего я начала.

С Клима!

Теперь хохотала вся палуба. Вольфовна оказалась достаточно хитрой женщиной. Поняв, что ей вовек теперь не отмыться добела, она сначала легонько хихикнула, а потом ее грудной, громкий смех, выделяясь в общем хоре, повел собственную партию. Разрядка хорошей получилась. Общий смех снял напряжение, копившееся весь день. Дальше оглашение условий конкурса пошло легко и просто. Демьяном Петровичем был зачитан список из двадцати двух женщин. По настоянию Вольфовны каждая из участвующих в розыгрыше дам, на всякий случай записала свой номер на руке. Не сделали этого только Краснянская с Семигиной.

– Мы и так можем запомнить!

– Мы не в Освенциме!

Вольфовна в очередной раз обиделась, и как ей показалось, привела неотразимый довод.

– Я же на руке, а не «абы-где» предлагаю!

Привычка не заканчивать фразу в очередной раз сыграла с нею злую шутку. С непонятной, вызывающей злобой Кряснянская воскликнула:

– Предлагайте где хотите, это ваше личное дело, но не укладывайте нас всех в одну постель!

– С Климом! – снова раздался голос Федора Галушкина. На этот раз его реплика успеха не имела. Вольфовна недобро сузила глаза, а осторожный Демьян Петрович на всякий случай изъял у нее из рук мешок с бильярдными шарами и передал их Лизе.

– Садись! – строго приказал он Вольфовне и еще строже посмотрел на Краснянскую.

– И это говорит первый заместитель директора банка? А вам не кажется, уважаемая, что на вашей должности вам несколько жмут ботинки?

Поставил Краснянскую на место он здорово. Та не только прикусила язык, но еще и подтянула ноги, хотя правильно поняла намек.

– Итак, я предлагаю тянуть шары. Начинайте Елизавета, – сказал он, забирая из рук Лизы мешок. Встряхнув его, он чуть-чуть освободил ему горловину. Отвернувшись в сторону, Лиза запустила в мешок руку. Женщины притихли в напряжении, за их спинами сгрудилась мужская половина, которая на этот раз сама перешла в разряд болельщиков. А Лиза внезапно похолодела. Она напрочь забыла, который шар ей надо сначала вытащить, холодный или горячий. Она нащупала и тот, и другой, но вот вспомнить очередность доставания никак не могла. И времени на раздумье у нее не было. Холодный, потом горячий, или наоборот, горячий, потом холодный?

– Лизка, тяни! – раздался ободряющий голос Федора Галушкина. У Лизы лоб покрылся испариной. И тут она вспомнила, как рифмовала с «удачей рыбачей», «шар горячий», и никак не могла скрестить хорей и амфибрахий. «Шар горячий – фундамент удачи»! Не вовремя родившаяся железобетонная строка сбила ее с толку. Нащупав в мешке горячий шар, Лиза медленно вытащила его. И лишь, когда он оказался на виду у всех, Лиза вспомнила, что первым надо было вытаскивать холодный шар.

– Цифра семь! – громогласно объявила Катерина Вольфовна. Общий вздох разочарования тут же перекрыл новый всплеск надежды.

– Повторить!

– Кидай его обратно.

– Ты чё тянешь, Лизавета, у нас столько баб на пароходе нету! – со смехом воскликнул Федор Галушкин. – Тащить не умеешь!

Прав он был. Второй шар, который надо было доставать вслед за первым, под каким бы номером он ни был, давал седьмой десяток. А конкурсанток – двадцать две.

– Кидай его обратно, – показал рукой Демьян Петрович на мешок, который держал раскрытым.

– Разыгрываем по-новому! – объявила Катерина Вольфовна. Сидеть в президиуме даже такого маленького конкурса доставляло ей огромное удовольствие. Она, как павлин постоянно охорашивала перышки платья и вертела головой в разные стороны.

Шар исчез в мешке. Демьян Петрович несколько раз его так встряхнул, что было слышно, как шары бьются друг об друга. Затем он снова подставил горловину мешка Лизе. Холодный, как лед шар попался Лизе не сразу. У нее еще мелькнула мысль, а не вытащить ли другой, но рука сама, давя в зародыше сомнения, покинула чрево мешка.

– Шар, номер один! – вновь перехватила инициативу в свои руки Вольфовна.

– Ура! – девять человек в партере радостно вскинули руки. Это были они, те, кто стоял в списке во втором десятке. Они отлично знали, что приз теперь будет разыгрываться между ними. Семигина и Краснянская демонстративно встали и ушли. Пора было доставать второй шар, но что делать с первым Лиза не знала. Она так и держала его в вытянутой руке. Шар был слишком холоден, и попади он в другие руки, мог бы моментально вызвать подозрения. Лиза не стала класть его на стол, а всего лишь переложила в левую руку, подняла ее вверх и полезла за вторым. Теперь, чтобы получить приз, ей надо было всего лишь повторно достать шар под номером семь. Но когда она начала его искать на дне мешка, теплыми ей показались все. Испарина выступила у нее на лице.

– Доставай! – раздались нетерпеливые крики.

– Не тяни кота за хвост!

– Даешь фазенду!

Возгласы были исключительно мужские. Им не терпелось вернуться к собственному конкурсу, который из ложной солидарности с прекрасным полом они ненадолго прервали.

Вот этот теплее остальных, подумала Лиза и достала руку из мешка. Она боялась глянуть на него и разжать кулак. Номер не был виден ни ей, ни банковской публике с нетерпением взирающей на нее. Наконец Лиза легонько повернула шар в руке.

– Семь! – раздался чей-то мужской голос.

– Выиграл шар номер семь! – постаралась поскорее объявить результаты конкурса Вольфовна. – Поздравляем победительницу. Сейчас посмотрим, кто у нас под номером семь?

– Как семь? – оторопело спросил Федя Галушкин. Он перестал даже оглядываться на свой поплавок. – Семнадцатый номер выиграл.

– Ты чё фуфло гонишь! – осадил жену ее благоверный Ваня. – Сядь, не светись!

А Лиза продолжала держать оба шара в вытянутых руках; в левой – под номером один, в правой – под номером семь. Номер семнадцать всем хорошо был виден. То, что в конкурсе наступила небольшая заминка ее и спасло. Лиза левой рукой отогревала ледяной шар. Не хотел он быстро вбирать в себя тепло.

– Так какой номер все-таки выиграл? – спросили сразу несколько человек.

– Жюри объявило номер семь! – воскликнула претендентка, которая шла в списке седьмой. – Мое дело маленькое.

Это была высокорослая девица с длинными ногами и высокой модной прической. Лиза видела ее всего один раз, когда она подъезжала к банку на спортивной красной иномарке. Кто-то, кажется Балаболкин Вячеслав, в спину ей завистливо еще бросил:

– О, юристы на чем разъезжают! Не то что мы – на Жигулях.

И вот теперь эта красавица предлагала признать за ней победу. Раздались возмущенные голоса?

– Семнадцатый номер выиграл.

– Кто там шел семнадцатым?

– Лизка, ты чего молчишь? – выкрикнул Федя. – Ты выиграла.

– Гляньте, она от радости онемела!

– Да опусти ты руки.

А юристка строевым шагом подошла к столу и, глядя в упор на растерявшуюся матрону, потребовала:

– Подтвердите, что приговор окончательный и обжалованию не подлежит, что приз выиграл номер семь. Вы так объявили.

Матрона умоляющими глазами посмотрела на Демьяна Петровича.

– Выиграл номер семнадцатый, Беркут Елизавета Степановна, и вы это лучше меня знаете. – спокойно объявил председатель совета директоров. – Наша уважаемая Екатерина Вольфовна, которая объявила вас победительницей, считать умеет наверно только до десяти. Не обессудьте ее.