Страница 35 из 41
– Сколько она может весить?
– Грамм двести!
– Нет, триста.
Счастливый Федя обернулся к девчонкам.
– Руками не трогать!
– Да что с ней будет!
И в это время его поплавок снова ушел под воду.
– Тяни! – раздались восторженные крики. На спиннингистов больше никто не обращал внимания. А они еще быстрее, видя чужой успех, стали забрасывать блесну и скручивать леску. У Феди на крючке на этот раз сидел кто-то большой. Удилище согнулось дугой. Этот кто-то шевельнулся и пошел вдоль борта на глубину. У Феди моментально взмок лоб. Но вот рыбина ослабила напряжение и всплыла у самого борта. Федя держал наготове подсачек, он у него был на длинной выдвижной рукоятке. Рыба спокойно вошла в него головой и туловищем, и лишь когда Федя стал ее поднимать, она опомнилась и стала неистово биться. Красавец окунь, под килограмм весом плющнулся на палубу. Федя бережно достал его из подсачка и снял с крючка. Окунь нырнул головой вниз в ведро с водой. Чужая удача не радует соперников.
– Слава, продай окунька! – подошел к Феде Васька Кот.
– Десять тысяч баксов.
– Он что у тебя золотой?
– Еще дороже, платиновый!
– Да за десять тысяч я до конца жизни буду варить уху!
– Но такой ухи, какая получится из этого окунька, когда я выиграю, ты сроду не попробуешь.
Раздались одобрительные возгласы.
– А что, давайте из улова победителя сварим уху.
– В утешение остальным.
– И пусть ее едят те, кто не выиграет.
– Да она им в горло не полезет.
Счастливый, вырвавшийся на старте вперед Федя не согласился.
– Из этого красавца уху я буду есть сам и особо приближенные ко мне люди.
Поплавок снова застыл на водной глади.
– А особо приближенные, это кто? – со смехом спросила Ольга хохотушка. – Кто взвешивать будет? Елизавету имеешь в виду? А может быть меня? Я не против!
– Если не против, тогда стереги улов. А то Васька Кот вишь как завидущим глазом зыркает. Глазом не успеешь моргнуть, только так сопрет.
И только тут Лиза вспомнила, что про весы забыли. Где их теперь достанешь? Она решила сходить на кухню, или камбуз парохода. Должно же у них что-нибудь быть. И в это время у левого берега, в тени нависающего дерева вскинулась большая рыба.
– Щука!
– Огромная!
– Ох, мать честная!
Всплеск ее прозвучал, как стартовый выстрел из пистолета. Под дерево, блестя на солнце одна за другой полетели блесны. Клим особенно хорошо забрасывал. С ювелирной точностью он попал именно в то место, откуда начали расходиться круги. Рядом, чпок, чпок, раздались конкурирующие шлепки.
Заброс у Клима оказался удачным, блесну кто-то решительно остановил. Зацеп? Нет!
Идет! Заскрипела катушка со сматываемой леской. Что-то большое и сильное попалось Климу. Он стал медленно вываживать. Дамы перешли на шепот.
– Не оборвет?
– Смотри, как спиннинг гнется!
Васька Кот, успевший быстро смотать леску, сделал новый заброс и попал блесной в середину дерева.
– Торопишься, как всегда!
– С деревом тащи!
А Клим подводил рыбу к борту парохода. И вот, когда на поверхности воды показался темный окрас рыбьей спины, кто-то ахнул:
– Большая какая!
– Щука!
– Если вытащит и ловить больше ему не надо.
– Климушка, я за тебя болею! – появилась рядом с ним хохотушка Ольга.
Подошли даже те, кто ловил с другого борта, привлеченные восхищенными возгласами. Клим медленно подвел щуку к борту и взял в руки подсачек. И вот тут выяснилось, что у него короткая рукоятка. Он перегнулся через борт, но до воды достать им не мог. Кто-то посоветовал:
– У Галушкина ручка длинная.
– Федя, дай подсачек!
Федя подгреб его под себя.
– Может быть и жену ему отдать?
– Федя!
Клим водил рыбину из стороны в сторону, держа натянутой леску. Достать ее своим подсачком не было никакой возможности. Кто-то снимал щуку на камеру. Действительно она была большой. Килограмм на пять не меньше. Попробуй еще такую поймай. Когда он попробовал ее поднять, остов спиннинга подозрительно хрустнул. Клим перехватил леску рукой и резко потащил щуку вверх. Он почти поддел ее подсачком, не хватило буквально нескольких сантиметров, когда щука сорвалась. Всплеск воды вызвал разные эмоции. Федя Галушкин злорадно ухмыльнулся и сказал:
– Есть Боженька на свете! Не любит он пижонов. Ха…ха…ха. А мы по маленькой, по маленькой, на червячка, на червячка.
– Ой, Клим, не расстраивайся, мы ее на кинокамеру засняли.
– Он что твое кино будет взвешивать вечером?
Лиза не ожидала от себя, что будет так болеть за кого-то. Ей несказанно было жалко, что у Клима сорвалась рыбина. Попадется ли еще такая, кто его знает. Она решила пройти на кухню и узнать насчет весов.
– Зачем они вам? – спросила ее директриса.
– Улов будем взвешивать!
– А вы кто?
Лиза сказала, что она организатор. У директрисы весы нашлись, со стрелкой и с чашечками. Передавая их Лизе, она сказала:
– Вот здесь внизу, если сдвинете незаметно, можно двести грамм при каждом взвешивании добавлять.
– Нам это не нужно!
– Людям хорошее делаешь, а они отказываются.
– Можно, я к вам часам к девяти загляну, тогда и заберу? = спросила Лиза.
– У нас все можно, только плати!
Лиза решила сходить к себе в каюту и по пути столкнулась с Климом.
– Сочувствую тебе! – сказала она.
– Сочувствовать потом будешь, – перебил он ее, – а пока слушай внимательно, если хочешь свой приз выиграть.
– Хочу, конечно!
Клим оглянулся по сторонам. Никого в коридоре не было.
– Сделай так, чтобы ты тащила бильярдные шары. А моя подруга Вольфовна тебе поможет.
– А что я должна делать?
– Шары тащить! – Клим начал закипать, – У тебя номер семнадцатый?
– Да!
– Ну, так вот, когда будешь их вытаскивать, пошуруди сначала в мешке хорошо, а потом поочередно вытаскивай, сначала холодный, а потом горячий. И приз твой!
– Ничего не поняла! – сказала Лиза. Хорошо она все поняла, ей предлагается поучаствовать в афере, в мелком мошенничестве. Это один из многих трюков, которые используются устроителями всяческих лотерей, казино и прочих игорных домов. Одним из великих людей прошлой эпохи было сказано совсем по другому поводу, но применимо и к нашему случаю: не важно как проголосуют, важно кто и как считает. С тех пор мир не намного изменился. Тащить, то есть считать, Клим предлагал Лизе. Он был слишком возбужден и говорил на повышенных тонах. Первый раз таким видела его Лиза.
– И понимать тебе нечего, тяни сначала холодный, а потом горячий.
– Клим, а как ты это сделаешь?
Уйдя от прямого ответа, не говоря ни да, ни нет, Лиза оставляла для себя открытой отказную дверь. Ей хотелось показать, что она еще не приняла решение, но Клим правильно ее понял, согласна она, и не захотел поддерживать игру с показными душевными переживаниями и сомнениями, затеваемыми чаще всего для поддержания принятых в обществе правил приличия. Он сказал, как отрубил:
– Как сделаю? Вот это уже не твое дело. – Поняв, что перегнул палку, он сбавил тон, – Но потом, Лизавета, будь ласка, я тебя очень прошу, отвлеки внимание всех кто будет в это время на палубе. Часов в девять я думаю, вы с розыгрышем закончите.
– Я тоже так думаю! – сказала Лиза.
– У тебя будет в запасе один час. Как ты это сделаешь, это уже твое дело. Хочешь кричи, хочешь в обморок падай, хочешь стреляй, но сделай так, чтобы на меня в этот момент никто не смотрел. Услуга, за услугу. Договорились?
– А как я узнаю, что твой момент наступил? – спросила Лиза.
– Я очки солнцезащитные одену. Как только я их одену, для тебя это будет условный сигнал, что нужно отвлечь внимание публики на себя. – Клим, чтобы она ненароком не передумала, потряс перед нею весомостью выигрыша, – Второго такого шанса у тебя может быть никогда в жизни не будет, нахаляву выиграть квартиру. Вот!.. А я хочу наверняка выиграть машину.
Лиза молчала, не желая вслух подтвердить, то что внутренне уже было принято. В конце коридора послышались чьи-то шаги.