Страница 37 из 58
– Свадьба наверно!
– Глянь, старый козел, какую молодую оторвал.
– Да, ты не туда смотри!
– А куда?
– Смотри, какой абрек сзади идет!
– Охрану, небось нанял!
– Ха, ха! Эта охрана ему горбоносых детей настрогает, и оглянуться старый пень не успеет!
– А молодая вся из себя!
– Продалась за деньги курва!
– Живут же люди!
Тимур, понимая злые реплики недобро косил глазами по сторонам постоянно хватаясь за ручку кинжала. А Карл Мюллер как великий Цезарь в Древнем Риме с триумфом вступал на ступени нового вокзала. Молодец Вася Пупкин. Великим организатором оказался. Он направо и налево раздавал сотенные бумажки. Шустрые бабки истово кланялись, крестились и забегали снова вперед. Неужели он и их нанял, подумала развеселившаяся Лона.
Однако сюрпризы на этом не закончились. Как только торжественная процессия под звуки музыки вступила в зал ожидания, через который был проход к поездам, им навстречу с огромным букетом роз двинулся Вячеслав Туркин. Первым делом он сунул букет Мюллеру и троекратно облобызал Лону, обслюнявив ей обе щеки и губы. Затем вытря свой собственный, мокрый, похотливый рот надушенным шейным платком, сказал:
– Плохо получилось! – и еще раз полез целоваться.
Тимур твердой рукой отвел его в сторону. Но Вячеслав и не думал на него обижаться. У каждого свои обязанности, философски подумал он. Взяв Лону под другую руку, Вячеслав восхищенно восклицал:
– Молодец коллега. Я, русский, и то не догадался до такого. Умеешь, немец, охмурять девиц. Возьму себе на вооружение. Пусть меня тоже из каждой загранпоездки встречают маршем.
Расторопный Вася Пупкин тут же всучил ему свою визитку.
– У нас есть собственный вагон, царский, а вам персонально мы можем организовать бронепоезд.
– Ты взял отдельный, царский вагон? – удивился Вячеслав Туркин. Карл Мюллер смешался и сказал:
– Отдельное купе!
– Эх! – разочарованно вскрикнул Вячеслав. – А я бы для такой женщины ничего не пожалел. Обмишурился ты немец, брат. В таких делах, деньги ничто – имидж все!
За Вячеславом Туркиным незаметно шли его три дюжих телохранителя. Похоже, это он нанял милиционера, чтобы тот освобождал перед процессией дорогу.
– Поберегись!
– Дорогу!
– В сторону! В сторону!
Марш играемый музыкантами придавал неестественную торжественность этой необычной процессии. Карлу Мюллеру даже начала нравиться такая цыганская посадка на поезд. Он шел с гордо поднятой головой венценосного монарха виртуального государства, слепленного на скорую руку Васей Пупкиным.
– Короны только тебе не хватает, Карл! Ты такой представительный! – пошутил Вячеслав Туркин.
– Короны? Мы это в миг! – заявил Вася Пупкин. Он тут же распотрошил одну из коробок с тележки носильщиков, и на свет божий появилась огромная матрешка с изображением немецкого бизнесмена. – Минуточку терпения! Сейчас все будет в лучшем виде. Эх, дома же была корона. Медная каска пожарного. Надраить ее с песком, чем тебе не корона? На будущее учтем. – воскликнул Вася и взяв матрешку на вытянутые руки устроился впереди триумфального шествия.
То, что минуту назад вызывало невольную завись у отъезжающей публики, мгновенно превратилось в пошлый фарс. Матрешка – это не корона. А разбитная физиономия Васи Пупкина никак не тянула на лицо царского церемониймейстера. Появились улыбки. Да видно еще Вася Пупкин подмигивал отъезжающему народу, благо идущим сзади не было видно его шельмоватых глаз.
Дошли до вагона. Оркестр устроил себе небольшую передышку. Народ разочарованно стал отворачиваться. Ла финита комедия.
И вот тут Карл Мюллер горько пожалел, что не из своего кармана оплатил билет Тимуру, названному братцу Лоны. Места их с Лоной были в международном, восьмом вагоне, а Тимур с оркестрантами ехал в соседнем, девятом, простом купированном. Выяснилось, что на четверых музыкантов было снято отдельное купе, и на Тимура еще одно. То есть ехать он должен был шахиншахом.
Карл Мюллер быстро просек этот скользкий момент. Еще не севши в поезд у него автоматически возникли проблемы. Как поведет себя Лона? Ведь Вася Пупкин дал команду, кроме личных вещей Лоны и Карла все коробки с провизией и спиртным грузить в свободное купе к Тимуру. Не будет ли она пропадать там всю дорогу?
Музыканты при виде сгружаемого богатства и исходящих от него умопомрачительных запахов жмурились, как коты на сметану. Один негромко сказал другому:
– А еще говорят немцы, жмоты!
– Этот, наверно, наш немец!
– Я его вчера по телевизору видал!
Второй, с толстым, виснущим над ремнем животом, негромко пошутил:
– Карл, дай сала откусю, я те сена накосю!
– Потерпи чудок, мы их сегодня раскрутим!
– А то!
– Ну, чего еще сбацаем?
– Давай марш «Славянки»!
– А может вступление к опере Вагнера «Лоэнгрин»?
– Спросить?
– Не надо!
– Наше дело сторона.
– Давай лучше нейтральное!
– Поехали! Еще раз марш Мендельсона. У немца от него рожа масляной становится.
Вновь зазвучала музыка. Вполне прилично играл квартет. Видимо давно спелись и спились ребята. Обе проводницы, завороженные представительным эскортом, и тем, как охрана Вячеслава Туркина дотошно, чуть ли с миноискателем быстро осмотрела оба вагона и оттерла проводниц от дверей вагона, забыли спросить у отъезжающих билеты. И так было видно собирается ехать, не шушера. Потом соберут билеты, пусть люди садятся. Носильщики замучились носить судки и коробки в купе к Тимуру. А Вячеслав Туркин прошел вместе с Лоной и Карлом Мюллером в их купе в восьмом вагоне. Сели. Лицо Туркина посерьезнело.
– Карл! – сказал он веско. – Я подумал над твоим предложением. Пожалуй, есть в нем рациональное зерно. Надо месторожденьице присматривать. Ты езжай пока в Пятигорск. Тебя там встретит мой финансовый директор. У него есть наработки в направлении Каспия. Вы перетрете все на месте. Определитесь А я через пару дней подскочу. Не люблю я поезд. Самолет предпочитаю.
– А я самолетом летел впервые в жизни! – сказал Мюллер, – и никогда больше не полечу. У меня самолетофобия.
– С крыши в молодости упал? – засмеялся Туркин. – Бывает! Я тоже в детстве с горшка упал, и после того, на него, ни-ни!
– Хорошо! – сказал Карл Мюллер! – Мне нравится твое предложение. – и, неожиданно спросил: – Ты только из-за этого приехал?
Вячеслав Туркин вильнул воровскими глазами в сторону и увел мгновенно разговор в сторону. Он крикнул в коридор одному из охранников:
– Сколько времени осталось до отхода?
– Пять минут! – отозвался телохранитель.
– Ну, можно по маленькой! – Туркин многозначительно посмотрел на Карла. – Тебе, друг, это совсем не помешает!
С выпивкой вышла заминка. Все коробки были в соседнем вагоне в купе у Тимура. Ходи теперь к нему на поклон. Карл Мюллер непроизвольно развел руками.
– Ладно! – ничуть не расстроился Вячеслав Туркин и, хотя они сидели, сказал. – Сядем на дорожку! Через десять секунд ухожу. Он в очередной раз плотоядно облизал губы. Целоваться на прощанье полезет, подумала Лона, и на всякий случай отодвинулась от него подальше. Но она ошиблась. Вдруг у Вячеслава удивленно круглились глаза.
– Гляньте! Первый раз вижу, два поезда идут в одно и тоже время, в одно и то же место, а вагоны пустые.
– Где? – подал голос телохранитель, стоявший за дверью и чутко прислушивавшийся к тому, что говорилось в купе.
– Да вон, напротив, поезд тоже на Пятигорск.
Возникло минутное замешательство. Телохранитель, в силу своей профессии, видимо быстрее соображал.
– Вы, господа, кажется не на тот поезд сели!
– Как?
– А этот куда?
– Сейчас уточним!
Охрана крикнула проводницу, а Вячеслав стал успокаивать Карла Мюллера и Лону:
– Ничего! Если ошибочка вышла, успеете пересесть.
Телохранитель вернулся моментально. Он подтвердил, что этот поезд идет в Хабаровск, надо срочно пересесть.
А на перроне, оркестранты решили играть до последней минуты. Они как раз собрались закругляться, когда увидели, как из восьмого вагона, как ошпаренные, волоча за собой чемоданы, выскакивают ВИР персоны.