Страница 8 из 14
Пришлось признать, что Лобсын поступил правильно, не заезжая к своим. В Чугучаке мы могли лучше сохранить тайну о находке.
Речка Ангырты, вверх по которой мы поехали через северную цепь Джаира, сначала извивалась по ущелью между рощами тополей, тальника и разных кустов, окаймлёнными зарослями чия. Мы миновали уединённую зимовку киргизов в виде глинобитной фанзы среди огороженной лужайки. Возле фанзы высилась пирамида из чёрных кусков, вылепленных из овечьего и козьего навоза; это был запас топлива на зиму, заготовленный заботливым хозяином.
Теперь здесь было пусто, хозяева ушли на летовку выше в горы, фанза проветривалась, дверь её была открыта.
Дальше кусты и рощи по речке поредели, ущелье перешло в долину. На одном из её склонов я заметил странные углубления вроде небольших пещерок и ниш, которые тянулись друг над другом в несколько ярусов на протяжении сотни шагов.
– Что это, тоже зимовки? – удивился я.
Лобсын засмеялся.
– Таких нор в Джаире много найдёшь, но никто в них не живёт.
– Кто же вырыл их? Люди или звери?
– Кто их знает. Камень какой-то гнилой, должно быть. В норах, если потрогать его, он рассыпается, а ветер выметает мелочь. В таких норах бараны и козы зимой от пурги укрываются.
Я рассматривал с удивлением эти странные впадины в жёлто-розовом камне склона. Они походили на ячеи, которые жуки выгрызают в старом дереве, но были гораздо больше. В одних человек мог свободно сидеть, в других даже стоять сгорбившись. Иногда две или три ниши находились рядом, разделённые только каменным столбиком, а в глубине соединялись, и человек мог бы расположиться на ночлег, вытянувшись во всю длину. И всего удивительнее было то, что на самом склоне в трещинах камня укрепились мелкие кустики, пучки травы, какие-то цветочки, а в нишах их совершенно не было. Нельзя было поверить, что ни люди не вырубили, ни животные не вырыли эти норы в сплошном твёрдом камне.[4]
Часа два мы ехали по долине Ангырты, поднялись в её верховьях на ровную поверхность Джаира, описанную выше, спустились с неё в долину северного склона и выехали по ней опять на степь Долон-турген между Джаиром и Уркашаром. Заночевали на речке Ушеты в чёрных ветреных холмах и на следующий день к вечеру прибыли в Чугучак.
Всю дорогу меня мучил вопрос, где спрятать наш клад в Чугучаке. Нанятая мною фанза во дворе лавочника плохо запиралась, не имела окна, и днём пришлось бы держать дверь открытой. Во дворе бегали дети, ходили разные люди. Кварц с золотом нужно было истолочь и промыть, делать это на людном дворе, добывая воду для промывки из колодца, было невозможно. Нужно было спешно искать себе более уединённую и удобную квартиру. Выручил случай. Едва мы въехали во двор, расседлали лошадей и зашли в фанзу, пришёл хозяин дома и сказал:
– Тебя три раза спрашивал новый приказчик, ему по спешному делу нужно видеть тебя.
Я, конечно, сейчас же пошёл на свою старую квартиру, оставив Лобсына караулить фанзу. Во дворе старой квартиры застал суету. Тюковали товар, чинили верблюжьи сёдла. Под навесом стояло десятка два верблюдов. Приказчик при виде меня обрадовался.
– Слава богу, что вы объявились, Фома Капитонович! – воскликнул он. – Не хотите ли вернуться на свою квартиру? Я не нашёл надёжного помощника и сам поведу караван, месяца два буду в отсутствии, а при складе некого оставить. Вы поживёте тут, пока я не вернусь назад, и склад будет под надзором. На вас я могу положиться!
Забыл, негодяй, как он спешно выселил меня 10 дней тому назад из квартиры, хотя мог дать мне время для приискания новой. Но я не хотел припомнить обиду, потому что предложение меня очень устраивало. Поэтому я сказал ему:
– Ладно, могу вернуться на старое пепелище. Только склад ваш принимать не стану. Вы его заприте и запечатайте, я буду жить как караульный.
Он поморщился.
– Я рассчитывал, что вы могли бы пока и продавать товар посетителям. Два месяца лавка будет на запоре. Хозяевам убыток!
– Нет уж, увольте! Принимать от вас наличность, потом сдавать вам. Опять будете перемеривать весь товар. Слуга покорный!
Он начал уговаривать меня, но я не уступил, и ему пришлось согласиться.
– Если так, приходите завтра с утра, я в обед хочу уехать, – закончил он разговор.
На следующий день я вернулся утром на свою старую квартиру. Караван уже начали вьючить. Приказчик при мне запер склад и, кроме замков, привесил на скобах ещё верёвочки и припечатал их на бумажках своей печатью. Распрощались дружески, караван ушёл, а через четверть часа Лобсын привёл наших коней, навьючив на них моё скудное имущество.
Мы заперли ворота и расположились во дворе. Двор имел ту особенность, что через него протекал маленький арык, т. е. ручей, отведённый из русла одной из горных речек, которые стекают с гор Тарбагатая и орошают весь оазис Чугучака – его улицы, окружающие сады и огороды, а также пашни окрестностей города. Таким образом, вода для промывки золота была под рукой, и мы могли, не торопясь, и без свидетелей выполнить эту работу. Но нужно было раздобыть ещё большую ступку, чтобы размельчить куски золотоносного кварца. Я нашёл её у хозяина постоялого двора по соседству, который употреблял её, чтобы дробить горох. В Китае лошадей и мулов кормят не овсом, а полевым горохом, который дробят и распаривают горячей водой.
Мы спокойно устроились в моей бывшей квартире при складе. Сначала вскрыли горшочек, привезённый с золотого рудника. В нём оказалось мелкое золото, добытое китайскими рудокопами из кварцевых жил Чий-Чу. Они размалывали кварц в больших чашах, составленных из нескольких обделанных глыб твёрдого гранита. Я забыл упомянуть раньше, что на первом руднике мы видели такую чашу. Она имела около двух аршин в диаметре и по окружности борт высотой в четверть. Размол мелких кусков кварца выполнял каменный вал диаметром в пол аршина и длиной в аршин, который катался в чаше вокруг вертикальной оси. Он был прикреплён к этой оси одним концом, а к другому концу его, в который была вставлена деревянная жердь, припрягали лошадь или осла. Бегая по кругу вокруг чаши, животное приводило в движение вал, который катился вокруг оси и давил кварц. В чашу по жёлобу поступала вода и затем вместе с кварцевым песком и золотом выливалась через отверстие в борту на наклонную плоскость, представлявшую то, что называется вашгердом золотоискателей, на котором под постоянно текущей водой более тяжёлые частицы золота остаются у верхнего края, а более лёгкий кварцевый песок сносится дальше.
На руднике Чий-Чу мы видели такую же каменную чашу, состоящую из четырёх больших камней; возле неё лежал и вал с остатком деревянной оси, а в стороне возвышался порядочный холм из желтоватого кварцевого песка, перемытого на этой примитивной золотоизвлекательной фабрике.
Нам, конечно, не нужна была такая фабрика, чтобы перемолоть 18 кусков кварца, которые мы откопали в фанзе. Раздробить их в песок мы могли в большой чугунной ступке, а промыть возле арыка в простом медном тазу, приводя таз с водой и кварцевым песком во вращательное движение и сливая осторожно воду с кварцем и оставляя золото на дне.
Этим мы и занимались несколько дней. Лобсын толок кварц в ступке, а я промывал его у арыка, так как ещё в детстве в Южном Алтае видел, как промывают в тазу золотоносный песок вольные старатели, и сам принимал в этом участие.
В квартире приказчик оставил большой безмен, так что мы могли свесить своё богатство. В горшочке оказалось тринадцать с четвертью фунтов золота, а из кварца мы добыли ещё семь фунтов с лишком, так что в общем клад составил почти двадцать один фунт с половиной золота довольно высокой пробы, судя по его цвету. За него можно было выручить почти 10 тысяч рублей. Половины этой суммы было достаточно, чтобы купить или выстроить себе домик и склад в пригороде Чугучака и иметь оборотный капитал для закупки товаров, а на вторую половину, причитавшуюся Лобсыну, купить десяток хороших верблюдов, две-три лошади и начать вдвоём караванную торговлю в Монголии.
4
Кукушкин видел ниши и ячеи выветривания в твёрдом граните, часто встречающиеся не только в Джаире, но и во многих странах с континентальным климатом. Их создаёт механическое и химическое выветривание, а ветер выметает мелкие продукты выветривания – зёрна минералов, потерявшие связь друг с другом. Ниши особенно часты в гранитах и в некоторых песчаниках. – Прим. автора.