Страница 12 из 21
Теорией и научными статьями Кузнецов не ограничился и в свое время принял активное участие в разработке систем жизнеобеспечения космических аппаратов — системы “Спутник-Скалар”. Над созданием этой системы трудились более десяти тысяч человек из сотни предприятий с головным Институтом медико-биологических проблем — Кузнецов применял сетевые методы планирования работы всех этих людей. Но так как нашу планету со всем человечеством тоже можно рассматривать как пилотируемый космический корабль, то система идей Кузнецова переносилась на всю Землю. И космический аппарат, и ставка верховного главнокомандующего, главным конструктором которой также был Кузнецов, рассматривались им лишь как модели, как техническая сторона его инженерно-философских концепций. По сути, на них отрабатывалась схема полного жизнеобеспечения всех людей на планете. Отсюда оставалось совсем немного шагов до создания не имеющего аналогов проекта научного управления всем человечеством, сотворения рая на земле. Эта дорожка так и не была пройдена.
В следующем году Кузнецову исполнится семьдесят пять. В юности Побиск получил “физико-лирическое” образование: отец его был преподавателем философии, мать — учителем физики. На войну Кузнецов пошел добровольцем, попал в танкисты; его отец последовал за ним, став замполитом в той же части, где воевал сын.
Умению абстрагироваться от деталей, видеть ситуацию системно, использовать общенаучный метод для решения прикладных проблем Побиск Георгиевич научился именно от отца. Однажды тот столь четко и обстоятельно разложил на штабном собрании план уничтожения приближающихся немецких танковых частей, что опытные старшие офицеры только рты пораскрывали. “Отец, ты же ничего не смыслишь ни в танках, ни в тактике боя!” — недоумевал после штаба Побиск. “Это совершенно не обязательно, — последовал ответ. — Я просто использовал диалектический метод Гегеля”.
По-настоящему Побиск окунулся в философию в госпитале, куда он попал в 44-м после тяжелого ранения. На больничной койке он перечитал Маркса, Энгельса, русских космистов XIX-XX веков. Именно в госпитале перед Кузнецовым встало понимание проблемы существования жизни в условиях энтропии, роль человечества в космосе развернулась перед ним во всей широте… Необъятные философские учения и научные доктрины требовали долгих лет изучения, поиска единомышленников, предвещали серьезные перемены в жизни… Перемены наступили, но вовсе не такие, каких мог ожидать Кузнецов. Попытка создания Побиском научного студенческого кружка, целью которого декларировалось изучение трудов русских натурфилософов, расценивается властями как антикоммунистическая деятельность. Судивший Кузнецова военный трибунал дал ему десять лет лагерей, которые Побиск “протрубил от звонка до звонка” под Норильском.
В лагере, куда он попал, находился цвет научной интеллигенции СССР, масса замечательных ученых — Федоровский, Парин и др. — “филиал” Академии наук. После тяжкой работы выкраивалось время и на беседы, и на обучение: за колючей проволокой Кузнецов изучил математику и минералогию. Именно в лагере у Побиска Георгиевича сложились основные направления его концепции, на свободу Кузнецов вышел полностью идейно созревшим.
Поначалу остался в Сибири, работал в геологических организациях Красноярска и Новосибирска, где занимался технологиями разделения минералов, а попутно — продолжал совершенствоваться в философии и естественных науках.
В Москву Побиск Георгиевич приехал уже знаменитым: оказалось, что никто, кроме него, не писал в СССР о философских проблемах жизни. И все же удивительно, что именно его, “врага народа”, отсидевшего по идеологической статье, пригласили участвовать в создании Большой Советской Энциклопедии, в которой он написал статью “Жизнь”. Несмотря на это, в периодическую печать пробиться было сложно, Кузнецов печатался в основном в эстонских изданиях.
С 1963 года Побиск Георгиевич вплотную занимается конструктивными методами комплексного планирования и управления, возглавляя ЛАСУРС — Лабораторию систем управления разработками систем при Московском пединституте. Одновременно выходят его статьи по самой разной тематике: о “мировой экономике как большой системе, поддающейся управлению”, о “теоретических основах разделения многокомпонентных смесей”, об “изучении биологической информации в соединительной ткани”, о “квантовой биологии” и “термодинамических аспектах труда”.
На шестидесятые годы приходится расцвет творческой деятельности Побиска Кузнецова, оборвавшийся так же внезапно, как и его фронтовые искания. Однако официальная наука не только не приняла во внимание идеи Кузнецова, но и делала все, чтобы его не замечать, убрать, забыть. В 1970 году Лаборатория была разгромлена КГБ: поводом послужил чей-то навет о “нарушениях финансовой дисциплины”. Уголовное дело, угроза тюрьмы… Но приписать Побиску хищения гэбистам не удалось: оказалось, что ведущий специалист государства по комплексным системам бедняк бедняком, дома только книги. Корыстные цели обнаружены не были, дело развалилось, но Лабораторию больше не вернули. Более того, отправили в институт Сербского, чтобы там нашли паранойю или еще чего-нибудь. Ничего не нашли, но продержали два года, выпустив с диагнозом “пограничное состояние”, что означает: или больной, или гений.
На прежний уровень он уже не поднялся, хотя и дальше были книги и исследования: о решении нелинейных алгебраических уравнений и об анализе транспортных систем, о природе фашизма и о доказательстве последней теоремы Ферма. Но все это было уже не то; время ушло, и постепенно стирается из памяти та эпоха, с космодрома которой можно было стартовать в рай земной для всех людей.
У него нет последователей или учеников: имея лишь образование химика, Побиск Георгиевич обладает таким объемом отраслевых знаний, что вряд ли найдется еще кто-то, кто смог бы полностью понять его. Человек, владеющий самым ценным, что есть в создании и управлении сложными системами, — методом — сегодня доживает свой век в безвестности и нищете. Не являясь писателем, Кузнецов не в состоянии расчлененно изложить читателю свои представления о Вселенной и человечестве, и с его рукописями еще долго будут возиться непонимающие потомки.
Вряд ли в трагической судьбе Кузнецова можно винить государство или “систему”. Масштаб его идей просто не поняли, сама проблематика, которой занимался Побиск, была чужда официальной науке. Современное общество, — все еще основанное на традиции, с крайне низким уровнем рефлексии, самоосознания, — не то общество, в котором идеи Кузнецова могут положительно рассматриваться, а тем более использоваться. Плоть от плоти советской системы, воспитанный на Марксе, впитавший тысячелетние идеи Русского Рая на земле и в космосе, протуберанец Красной Атлантиды, Строитель Коммунизма, Кузнецов вырвался так далеко из общего миропонимания, что не оказалось никого, кто смог бы разглядеть его исполинскую фигуру, расслышать гром его слов.
Сегодня личностей масштаба Кузнецова в мире только две. По ту сторону океана над теми же вопросами работает американец Линдон Ларуш. Миллионер, создатель программы СОИ, баллотировавшийся на пост президента США, основатель институтов с отделениями по всему миру, в том числе и России. Самое поразительное, что концепции Ларуша на 70-80% совпадают с идеями Кузнецова, зачастую доходят даже до буквального текстуального сходства. Тот же широчайший, на уровне гениальности, охват действительности, те же расчеты и выводы. Вместе с тем, Ларуш — полная противоположность Кузнецова, Побиск со знаком “минус”. Кузнецов идеологичен, Ларуш прагматичен; Побиск отталкивается от русского космизма и сотериологии, Ларуш приземлен и не развивает философемы; первый создает теории, второй ищет быстрого практического результата.