Преступная связь

— Я не голодна. — Разве что изголодалась по нему, мысленно добавила Бесс, отчаянно стараясь избавиться от растерянности. Кратким объяснением Льюк развеял ее убежденность в том, что он собирается жениться на Хэлен, уничтожил чувство вины, которое мучило ее так долго, и одного этого было достаточно, чтобы привести в беспорядок ее мысли.

Но то, как Льюк вел себя, словно испытывал к ней неприязнь, намекало на нечто невообразимое, указывало, что он презирает себя за случившееся той ночью. Это было невыносимо.

Терпение Бесс иссякало, она не понимала, зачем Льюк привез ее сюда.

— Если вы хотите сказать что-нибудь еще — говорите. А потом я уйду. Должно быть, вы сожалеете о том, что привезли меня сюда.

— Уйдешь? — Жесткие ладони обхватили ее лицо, пристальный, пылающий взгляд заставил потупиться. — Мысли о тебе не дают мне покоя, мучают меня! — выпалил он. — Теперь я никогда и никуда тебя не отпущу!

Но затем так же быстро он отстранился, взял себя в руки и пригласил, словно насмехаясь над самим собой:

— Располагайся. Это займет некоторое время.

Бесс была так прекрасна, что у Льюка перехватило дыхание. Природа наделила ее не бросающейся в глаза, ослепительной красотой своей сестры, а прелестью, проникающей в глубину души.

А ему предстояло сказать ей жестокие слова, от которых он не мог отказаться. В эту минуту Льюк ненавидел себя.

— Бесс… Я хочу тебя и знаю, что ты хочешь меня. Очень краткое время мы были любовниками. Нам обоим пришлось нелегко по разным причинам, к этой связи нас подтолкнула страсть, потребность, которую никто из нас не в силах отрицать.

— Любовниками… — Она повторила это слово, тревожно вслушиваясь в него. Любовь познала и продолжала чувствовать только она одна. Льюк низводил случившееся между ними до уровня похоти.

Он сидел на низком столе, слегка подавшись вперед и свесив руки между коленями.

— Да, любовниками. И я бы хотел, чтобы так продолжалось впредь. Возражения с твоей стороны бессмысленны. Ты уже не желаешь выходить замуж за Тома — по крайней мере ты сама так сказала — и знаешь, что мои отношения с Хэлен являются чисто деловыми. Но мои возражения… — он развел руками и вновь уронил их — по-прежнему существуют. Тебе судить, обоснованны ли они. Словом, решай сама.

Внезапно Бесс испугалась. Испугалась глубины своей страсти к этому человеку, в которой с легкостью могла утонуть. Испугалась, услышав, как холодно и взвешенно он говорит о своих желаниях.

— Какие возражения?

Льюк не ответил на вопрос, заговорив о другом:

— Я сочувствовал тебе прежде, чем мы успели познакомиться. Хэлен была слишком поглощена собой, чтобы рассказывать о своих родных, но если и заговаривала, то только о ваших родителях, которых она, несомненно, любит. О тебе она просто умалчивала. Я задумался: неужели она понимает, что ты более притягательна, чем она? Знает, что, едва в тебе пробудятся истинные возможности, ты затмишь ее? Неужели она веселилась на вечеринке в честь твоей помолвки потому, что понимала: как только ты благополучно выйдешь замуж за Тома, то уже никогда не пробудишься и не станешь угрозой для нее? Как бы там ни было, — Льюк криво улыбнулся, — увидев тебя, я сразу понял, что твои возможности пропадают зря. И решил что-нибудь предпринять. Я вмешался в твою жизнь — веришь ты мне или нет, такой необходимости прежде я никогда не ощущал. Мой план удался. Я наблюдал за тобой, видел преображение и отчаянно желал тебя. И, несмотря на собственное убеждение, что ты заслуживаешь не просто связи, именно ее я тебе и предлагаю.

Он услышал, как Бесс ахнула, и уставился на нее в мрачной решимости заставить ее понять.

— Я хочу тебя. Но не стану унижать нашу страсть тайной связью. — Ноздри Льюка с отвращением дрогнули. — Не хочу, чтобы ты звонила мне, когда твоя соседка уйдет, или пробиралась сюда в выходной день моей экономки, не хочу украдкой отправляться на уик-энд в какой-нибудь безымянный отель.

Серебристые глаза яростно впились в зеленые глубины глаз Бесс.

— Ты понимаешь? Я не могу предложить тебе никаких длительных обязательств, никаких гарантий, но хочу, чтобы ты перебралась сюда, жила со мной не таясь. Я не стану вести себя так, словно мы должны стыдиться наших желаний.

И еще одно. Я не предлагаю тебе брак — ни сейчас, ни в будущем. Знаю, это звучит жестоко, — холодно добавил он, глядя, как румянец проступает под нежной кожей Бесс, и ненавидя себя за поступок, на который толкнуло его влечение к ней. — Но будет лучше сразу знать все. Если я женюсь — а мне в конце концов придется жениться когда-нибудь в отдаленном будущем, — целью этого брака будет появление наследника. Единственной целью. Я был предельно откровенен с тобой. Теперь решать тебе.

Его лицо стало суровым. Он поднялся, а Бесс, чувствуя, как что-то угасает в ней, вянет от только что услышанных слов, язвительно произнесла:

— Значит, я достаточно хороша, чтобы спать со мной, но не гожусь в матери вашим детям? Ведь именно это вы хотели сказать? — Она повысила голос: — Я вполне способна подарить вам наследника — целый выводок наследников, если вы этого хотите. Так в чем же дело?

— Бесс, сага… — Его глаза потемнели от боли, на миг выдавая бурю старательно сдерживаемых чувств. — Я не сомневаюсь в твоей способности произвести на свет потомство. Но ты нуждаешься в большем — и заслуживаешь этого. Неужели ты согласна провести жизнь, зная, что на тебе женились только ради детей, уподобив тебя племенной кобыле? Подумай сама.

Его слова причиняли невероятную боль, но голос был мучительно-мягким.

— А теперь я поищу что-нибудь поесть, пока ты как следует подумаешь. И еще, Бесс… — Он помедлил, уже собираясь уйти в дом. — Не торопись. Разберись в своих желаниях до конца.

Она бессильно откинулась на мягкие подушки, ощущая пульсирующую боль в висках.

Бесс знала свои желания. Она хотела его. Его любви. Навсегда. Но оказалось, что не стоит надеяться заслужить эту любовь. Он был откровенен и прям с ней — но представлял ли он, как ранит эта откровенность?

Бесс лихорадочно размышляла, сумеет ли она сбежать — немедленно, пока она еще в здравом рассудке, — или все-таки ей надо остаться, примириться с неизбежным, подчиниться его мучительной власти?

Она беспокойно ерзала в шезлонге, солнце обжигало кожу сквозь тонкую ткань костюма. Она словно шла по минному полю; неважно, примет она предложение Льюка или нет, — последствия будут катастрофическими.

Можно перебраться к нему, любить его — и каждое утро просыпаться, опасаясь, что именно сегодня он заявит, что между ними все кончено. Что он счел время подходящим для брака с какой-нибудь аристократкой, не видящей ничего неприемлемого в супружестве исключительно ради сохранения династии и рождения наследников.

Если же она сейчас уйдет, то до конца жизни будет с сожалением вспоминать о нем…

Беда в том, что рядом с Льюком Бесс становилась беззащитной. Ей приходилось бороться с ним и с собой, а сил для борьбы не оставалось.

Бесс сжала губы. Она должна найти оружие, чтобы продолжать борьбу. Она просто обязана сделать это.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

— И сколько же будет продолжаться наша связь?

Резкость Бесс проявилась не только в тоне, но и в том, как она распрямила спину, надеясь, что этого оружия хватит для борьбы с непреодолимым искушением. Она проследила, как Льюк ставит на стол тяжелый поднос, и холодно продолжала:

— Будет гораздо удобнее, если я заранее узнаю, на какое время могу рассчитывать. На месяц? На год?

Бесс не сдерживала саркастическую нотку, не собиралась осторожничать. Она не привыкла к подобным предложениям. А сознание того, что Льюк завязывает отношения между ними так расчетливо, уже заранее приняв решение разорвать их, когда сочтет нужным, вызвало у нее отвращение.

Она жаждала любви Льюка, но это было невозможно. Неужели он вообще не способен любить? Или же считает ее достойной только увлечения?

Лишь слегка приподняв бровь на невозмутимом и привлекательном лице, Льюк устроился на другом шезлонге, ясно давая Бесс понять, что считает ее вопрос бестактным.