Страница 2 из 18
– Я не в ГРУ, – откровенно ответил генерал-полковник, – я возглавляю другую службу, не имеющую отношения к Генштабу. Это всего лишь декорация, – Андрей Андреевич обвел взглядом кабинет, – чтобы тебя настроить на соответствующий тон.
– Я диверсант и не гожусь для штабной работы, – посуровел лицом Волин.
– Да в курсе я, в курсе. Еще с последнего нашего разговора, поэтому ничего подобного тебе не предложу.
– Тогда что же?
– Для начала, Игорь Саныч, ты ответь мне на пару вопросов. – Генерал-полковник запустил руку в нагрудный карман и извлек наружу несколько фотографий, разложил перед Волиным. На снимках были изображены двое мужчин, один из которых оказался гостем Журавлева, а второй, лет пятидесяти, походил на серьезного бизнесмена. Мужчины сидели за богато сервированным столом.
– Это мы в ресторане во Внучке, – бесстрастным тоном пояснил подполковник, никакой особой вины он за собой не чувствовал, то, что было, серьезные люди успели подчистить.
– Кто твой знакомый?
– Бизнесмен из Африки, зовут Гансом, фамилия… – спустя мгновение Игорь отрицательно покачал головой. – На этих снимках мы как раз отмечаем его отлет в родные пенаты.
– Все верно, – закивал Журавлев, его палец ткнул в физиономию бизнесмена. – Это Ганс Краух, бывший офицер внешней разведки гэдээровской «Штази». Он довольно плодотворно поработал на поприще невидимого фронта, а когда Горби сдал Западу друга Хоннекера, остался там, куда его судьба забросила, – в Анголе. Вскоре стал преуспевающим бизнесменом, а заодно и серым кардиналом всего Черного континента.
– Зачем он вам нужен? – Волин уже догадался, о чем пойдет речь.
– Он один из наиболее влиятельных фигур в политической жизни Африки. А Африка, между прочим, кладовая всех природных богатств мира. Наши соседи, китайцы, довольно активно осваиваются там. В Мозамбике валят лес, в Судане бурят нефтяные скважины, в Конго добывают кобальт, и так далее, и тому подобное, включая золото, алмазы и уран. И это только Китай, не говоря об американцах и капиталистах старой доброй Европы.
– Говорите, кладовая природных богатств, – скептически усмехнулся Волин, правой рукой почесав переносицу. – Нам бы со своей кладовой разобраться, довести ее до ума.
– Со своим мы всегда успеем разобраться, а работа на стороне – это не только добыча полезных ископаемых. Это обеспечение высокооплачиваемых рабочих мест, подготовка специалистов и даже контроль мирового рынка. Не говоря уже о том, что Африканский материк – это серьезное преимущество в военно-стратегическом значении.
Выслушав генеральскую тираду, Игорь не удержался от очередной усмешки, что вызвало настоящий взрыв гнева со стороны Журавлева.
– Да, наши дипломаты и политики сейчас слабы и дезориентированы, больше напоминая контуженых. Армия не только из рук вон плохо оснащена, после Хасавюрта вообще потеряла уверенность в своих силах. Но все это временно, такое в нашей истории происходило не раз, и когда придет время, мы должны быть готовы к активным действиям. Как морпех ты должен понимать: ни одна высадка не будет успешной, если для начала не захватить плацдарм. Так?
– Понятно… Только если Ганс работал на внешнюю разведку «Штази», почему с ним сейчас не может «дружить» наша СВР?
Такой оборот понравился генерал-полковнику.
– Работа в учебном заведении пошла тебе на пользу. Даже если СВР и работает с Краухом, это ничего не меняет. У них свои цели, у военной разведки свои.
– Согласен, – наконец капитулировал Волин. – Только как мне в очередной раз выйти на Ганса? Поехать в Африку?
– Пока это лишнее. Никаких резких телодвижений делать не надо, немец сам на тебя выйдет. Такие профессионалы, как ты, – его золотой запас.
Игорь снова почесал переносицу, Журавлев этот жест принял как проявление сомнений.
– Идем со мной, – Андрей Андреевич прошел в комнату отдыха.
Небольшое помещение было обставлено удобной кожаной мебелью – диван, два кресла, посредине журнальный столик, на котором лежала толстая картонная папка с матерчатыми завязками. – Вот, здесь наши спецы насобирали информацию о последних днях официальной службы Крауха. Ознакомься, это поможет тебе понять психологический потрет фигуранта. Прочитай, потом решишь сам, как поступать.
Журавлев молча вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.
Игорь Волин опустился в одно из кресел, подвинул поближе стеклянную пепельницу, достал сигареты, зажигалку и только потом взялся за папку, на лицевой стороне которой было нацарапано черным, явно высохшим фломастером «Тот, кто не вернулся»…
Часть I
Тот, кто не вернулся
Историческая справка
После объединения Германии из Анголы отказались вернуться более пятисот военных советчиков спецcлужбы ГДР.
Новое задание
В это время года в Анголе настоящий «бархатный сезон». Легкий океанский бриз обдувает кожу, а солнце нежно ее ласкает.
Но на огромном пляже пустынно, для многочисленных толп отдыхающих явно не сезон. Только одинокий шезлонг стоит у самой воды. Ноги сидящего в нем человека по щиколотку опущены в голубоватую океаническую воду. Волны лениво массируют ступни, гладят пляжный песок.
Сидящему в шезлонге мужчине на вид лет тридцать пять – тридцать семь, хорошо сложенная фигура, загорелая кожа обтягивает бугры мышц. Худое обветренное лицо с большими серыми глазами, правильный разрез рта, подбородок конической формы, широкий лоб венчает щетка коротко остриженных волос, выгоревших под безжалостным африканским солнцем. Его лицо можно было бы назвать привлекательным, если бы не нос. Он казался налепком природы, большой, как клюв ворона, с римским горбом, придавал своему хозяину вид свирепого патриция.
Мужчина был в шортах цвета хаки до колен и черной открытой майке с красивой красной надписью на груди: «Рэмбо, первая кровь». Зажав зубами толстую коричневую кубинскую сигару, усиленно ею дымил. Глаза прикрыл в раздумьях.
«Итак, мир рушится. Вернее, рушится мой мир, к которому я привык, в котором я всегда жил. После объединения двух Германий я, Ганс Краух, сын потомственных лейпцигских железнодорожников, остался без родины. Вернись я в так называемую Объединенную ФРГ, меня как минимум ждет пожизненное заключение. За все то, что я наделал против «свободного мира». Конечно, можно было что-то продать немецкой контрразведке, но что я знаю? Всю свою шпионскую карьеру провел как исполнитель, добросовестный чернорабочий разведчик».
Вытащив изо рта окурок сигары, он щелчком отправил его в голубую океанскую даль.
Сейчас Краух вспомнил полковника Карейра, начальника разведки седьмой кубинской бронетанковой дивизии, где он после эвакуации из ЮАР служил в качестве военного советника. Когда кубинцы возвращались домой, седьмая дивизия была последней, покидающей Анголу. Тогда-то Пабло Карейра и предложил Гансу обрести вторую родину на острове Свободы. На что Краух ответил, грустно улыбаясь:
– Нет, полковник. Хотя спасибо за приглашение. Но мир рушится и может случиться так, что завтра вы станете преступником в собственной стране только за то, что исполняли свой долг. Мне бы не хотелось быть преступником сразу в обеих родинах, это уж слишком. Тем более что скрываться на острове куда сложнее, чем на материке. Это шпионская диалектика.
На том они и расстались.
Поднявшись с шезлонга, Ганс с хрустом потянулся, солнце начинало припекать, пора было прятаться в тень. Сложив шезлонг, он двинулся через пляж в направлении шеренги белых коттеджей.
Небольшой курортный поселок, состоящий из трех дюжин одноэтажных домиков, на самом деле был офицерским городком, раскинувшимся на территории оставленной кубинцами военной базы. После ухода союзников ангольское командование разместило там полк охраны, чтобы уберечь базу от разграбления местным населением.