Страница 13 из 30
— Конечно, соблазнительно! Старик с деньжатами. Да и не стерёгся. Для грабителей лакомый кусочек!
— Ну зато я для них не лакомый кусочек!
Ливень утих, и кумушки ушли.
Жозэ осмотрелся. Слева от него пролегала улица Сент-Катрин, она вела к вокзалу.
Прямо — длинная улица вела к церкви Сен-Пьер и к знаменитому старинному монастырю. Где-то в том же направлении и находилась нужная Робену улица Кабретт.
Ещё дальше должна была проходить железнодорожная линия Тулуза — Бордо. В той стороне, на фоне грязного неба, вырисовывались смутные очертания какого-то холма.
Репортёр пошёл в сторону монастыря. Среди тумана показался прославленный портал со стрельчатыми сводами, окаймлёнными каменными кружевами. Не доходя метров сто до церкви, Жозэ в нерешительности остановился, затем направился к обшарпанному двухэтажному зданию.
У входа на тротуаре стояли три кадки с бересклетом. Под окнами второго этажа висела потрескавшаяся деревянная вывеска: ГОСТИНИЦА-КАФЕ "РОЗОВАЯ ГРОЗДЬ''.
Буквы напоминали готический шрифт. По обе стороны названия — две аляповатые виноградные грозди, нарисованные чёрной краской. Трудно было догадаться, что общего у этой дыры с виноградной гроздью. Серый фасад гостиницы во многих местах облупился, двери и оконные рамы требовали окраски.
Репортёр открыл дверь.
В кафе было чисто. На полу, который только что побрызгали, в углу лежала куча сырых опилок. Но стены были покрыты густым слоем грязи и копоти, а висевшие на стенах рекламы были десятилетней, а то и двадцатилетней давности.
За стойкой хлопотала черноволосая женщина с увядшим лицом. Облокотившись на один из мраморных столиков, небритый приземистый человек с брюшком читал газету.
Оба они тотчас взглянули на вошедшего.
— Здравствуйте, — сказал Жозэ, садясь рядом с мужчиной. Женщина приветливо ответила, а мужчина с любопытством уставился на посетителя и тихо проговорил:
— Сегодня не жарко.
— Да, прохладно, — согласился Жозэ. — У вас часто бывают такие туманы?
— Да не очень. Пожалуй, это впервые с начала ноября… — ответил мужчина. Все шипящие он выговаривал с присвистом.
— Можно кофе? — попросил Жозэ.
— Минуточку, — ответила женщина, вытирая стаканы. — Сейчас получите свеженький.
И хозяину, и хозяйке на вид было лет по сорок — сорок пять.
Хозяин, наверное, как раз подметал пол, когда ему принесли газету.
Он поставил щётку рядом с собой, прислонив её к столику.
Он перевернул прочитанную страницу, бегло просмотрел объявления и повернулся к репортёру:
— А вы не здешний?
— Нет, я только приехал.
— Сегодня утром?
— Да, — ответил Жозэ, не вдаваясь в подробности.
Мужчина бросил нерешительный взгляд на щётку, но жена приказала:
— Жино, убери опилки.
— Да-да, сейчас. У него итальянский акцент, — подумал Жозэ. — А кто его жена? Нет, она не итальянка.
— Вы мне не скажете, как пройти на улицу Кабретт, — медленно спросил Жозэ.
— На улицу Кабретт?
Хозяин провёл ладонью по седым небритым щекам и поднял брови.
— Вы приехали насчёт убийства?
— Да, — ответил Жозэ.
— Вы из тайной?
— Нет…
— Значит, от газеты?
— Да.
— А, понятно, — проговорил хозяин и, встав, взялся за щётку. — Да, мрачная история!
— А улица Кабретт недалеко отсюда? — спросил Жозэ.
— Нет. Идите в сторону монастыря, портал вы видели? Потом повернёте налево, а потом — ещё раз налево. Это совсем крошечная улочка. Посредине есть переулочек.
Вот там и…
— Это тупик, — бросила хозяйка из-за своей стойки.
— Вы были знакомы с этим букинистом? — спросил репортёр.
— Нет, мы его не знали, — ответила женщина. — Мы ведь недавно перебрались сюда. Видите, купили старую гостиницу, придётся её ремонтировать, и здорово.
— Понимаете, нам на этой улице делать нечего, — объяснил хозяин. — Это старый квартал, в нем никто и не живёт. Там только сараи, склады всякие и все еле держится.
Хозяйка принесла стакан и налила в него коричневатую жидкость, которая называлась кофе.
Жозэ выпил глоток и посмотрел сквозь витрину на улицу. Шёл мелкий дождик.
— Может, вам нужна комната? — спросила хозяйка, взглянув на чемоданчик, который Жозэ поставил на пол рядом с собой.
— Пожалуй…
— Мы можем вам дать с окном на улицу. Она только что оклеена обоями.
— Вы уже начали ремонт?
— Пока только самое необходимое. Дом ведь очень старый. — У неё были добрые, глубоко посаженные карие глаза и тонкие черты лица, но в уголках рта уже появились морщинки.
Видимо, здесь хозяйничала она. Толстячок изредка бросал на неё боязливо-почтительный взгляд.
— Должно быть, эта история взбудоражила весь квартал, — сказал Жозэ.
— Ещё бы! — ответил хозяин. — Приходили жандармы и даже сам комиссар…
— Вы его знали?
— Кого? Комиссара?
— Нет, букиниста, старика Мюэ?
— Нет, мы его не знали. Мы же здесь недавно.
— А покупатели у него были? На что он жил?
— Сам не понимаю, — проговорил хозяин, качая головой.
— Он торговал не только книгами, — принялась рассказывать хозяйка. — — Он продавал ещё всякие старинные вещи. Покупателей у него, наверное, было не густо.
— Она повернулась к мужу. — Мосье Рессек, кажется, ходил туда время от времени?
— Мосье Рессек?
— Ну да, он преподаёт в коллеже и живёт у нас. Если придёте обедать, вы его увидите.
Жозэ встал.
— Я оставляю у вас чемоданчик и приду к вам ночевать… А что преподаёт мосье Рессек?
— Он учитель истории. Но он такой молчаливый… — Хозяйка рассмеялась и снова ушла за стойку.
С улицы донёсся шум машин. Кабатчик подошёл к двери и откинул занавеску.
— Это, кажется, они…
— Кто? — спросил Жозэ.
— Из суда, кто же ещё! Они приехали, чтобы установить… Тело отнесли в мэрию.
Жозэ уже раньше довелось побывать в Муассаке. Он тогда любовался порталом монастыря Сен-Пьер, великолепным образцом архитектуры, в котором сочетались романский и готический стили. Но в то утро ему было не до скульптур святых.
Его интересовали прежде всего улица Кабретт и старый дом, где был убит Гюстав Мюэ. Жозэ повернул налево, как ему указал приземистый толстяк с итальянским акцентом, и вскоре увидел улочку, которую искал: она извивалась между жёлтыми и серыми древними домишками.
Дождь продолжал идти. Мелкий, холодный, нескончаемый. Он явно зарядил на весь день.
На углу улочки стояли три машины: синяя, чёрная симка и пикап.
Около машин расхаживал жандарм.
Когда журналист проходил мимо, жандарм вопросительно взглянул на него и шагнул в его сторону, с намерением остановить незнакомца. Жозэ сделал вид, что не заметил этого, и углубился в улочку.
Метров через тридцать стоял ещё один жандарм.
Репортёр шёл вдоль облезлых домов, улочка казалась нежилой. Деревянные двери с выбитыми филёнками, закрытые ставни, ржавые ворота, опутанные густой паутиной.
Наверху, из чердачных оконцев, торчали пучки сена. Жозэ миновал низкий забор, за которым виднелся двор, заваленный железным ломом, и вышел в тупик; по обе стороны возвышались глухие стены. Лавка находилась в домике, который замыкал тупик.
Жозэ остановился и с любопытством посмотрел вперёд. У домика букиниста стояла группа людей в плащах. Входная дверь была открыта.
Здесь тоже стоял жандарм. Он вопросительно задрал подбородок и приблизился к Жозэ. Тот показал ему своё удостоверение. Жандарм удовлетворённо опустил голову.
— А кто эти люди? — спросил репортёр.
— Прокуратура, — помедлив, с певучим местным произношением ответил жандарм. — Из газет там всего двое. А вы не стесняйтесь, подходите.
Жозэ сделал шаг, но тут же обернулся к жандарму:
— Это следователь Рамонду?
— Да, Рамонду, — восторженно подтвердил жандарм.
— Ах так!
Репортёр подошёл к низенькому мужчине с бородкой, который тщательно обследовал вход в коридор.