Страница 28 из 40
…Раздался выстрел…
— Умирает зайчик мой, — издевательски продекламировал охотник.
Зайчик удивлённо взглянул, как показалось Мише, прямо ему в глаза, слабо улыбнулся, как бы не понимая, что произошло. Качнулся и упал…
Миша опустил глаза, и в тот же миг лес за стеклом, как одеялом, накрыла кромешная мгла.
Мише было тяжело, муторно на душе, не хотелось ни на кого смотреть, поэтому он внимательно изучал расположение половиц паркета. Какая-то неуловимая мысль беспокоила мальчика, и вдруг он поймал эту мысль:
— Вспомнил! Ура! — закричал он так громко, что в застеклённом лесу испуганно ухнул филин. — Вспомнил. Там дальше есть ещё слова:
— Вот! Это же шутка! — Миша облегчённо вздохнул, улыбнулся и вопросительно взглянул на Натали.
Но почему-то прекрасно воспитанная девочка не ответила ему своей улыбкой.
— Мне очень не хотелось бы вас огорчить, Мишель, но, к сожалению, это — шутливая песенка у наших детей, а там… — Натали махнула своей тонкой ручкой на стену, на которой темнел экран, — а там… совсем не до шуток. Я теперь узнала, что это за страна. Это Гневия, а прямо за лесом город Злобинск. Бог, наверное, отвернулся от них, злобинских жителей.
— Почему отвернулся? — упавшим голосом спросил Миша.
От тёмного экрана невозможно было отвести глаз. Там что-то сгущалось, зрело, и, казалось, ужас, тёмный, непонятный ужас, выдавив стекло, хлынет в комнату.
Дети прижались к Натали.
— Не бойтесь, мои дорогие. Мы в безопасности. А Бог отвернулся от них потому, что там почти не осталось места добру, только зло и страх. Давным-давно эти люди жили хорошо и счастливо. Но вот однажды власть захватили злобы. Королём у них стал Злоб Кровавый. Ему стало служить целое войско самых злых воинов, среди них было очень много трусливых злобов. И именно потому, что они боялись и своего короля, и своего народа, они стали очень злобствовать. Всех остальных они держали в страхе. Каждый дрожал за себя и самое страшное — за своих близких. Злобы могли ворваться в любой дом, и люди исчезали, как будто их и не было на свете.
Главные злобы жили в Злобинске, который раньше назывался Звездинск, но потом Злобинск переименовали в Великозлобинск, а все поселения вокруг Злобинска стали называться Страхово-1, Страхово-2, Страхово-3 и т. д.
Простым людям запрещалось давать детям по своему желанию имена; так постепенно все забыли свои имена, а новых не давали. На каждого надевалась большая рубаха из неснашиваемого материала — роба, и впереди на ней был проставлен номер: Роб-первый, Роб-второй, а на спине — откуда и где живёт. Вот, например, Роб-пятый из Страхово-6. Так все стали робами и злобами.
Но всё не так просто. Злобы сами временами очень боялись. Страх порой брал за горло самого Злоба Кровавого. Когда он был не в силах справиться со своим страхом, он надевал маску на своё дрожащее всеми складками лицо. На маске было лицо с чертами, но решительное и жестокое. Когда Злоб Кровавый выступал перед своим народом, он надевал маску Злоба Великодушного, когда он появлялся на празднике, он выбирал маску Злоба Весёлого и Поющего. Но сквозь прорези в масках злобов всегда выдавали глаза — в них всё время переливались и мерцали ненависть и ужас.
Злобы-воины тоже имели много масок на все случаи жизни. У некоторых было их так много, и они надевали маски одну на другую, что многие в конце концов потеряли свои лица.
— Как это? — воскликнул Миша.
Он и Даша, как на спасение смотрели на прекрасное и печальное лицо Натали. Её лицо в полутьме комнаты светилось и успокаивало душу. Хотелось смотреть на неё всегда. Но Натали рассказывала страшную историю.
— Это трудно понять, вы ещё маленькие. Но поверьте мне, что люди, которые губят свою душу злобой, теряют и своё человеческое лицо. Они путали маски и иногда надевали не ту, которую следовало. И тогда они тоже исчезали, как и робы.
Робам не разрешалось надевать маски. Злобы следили за их лицами и старались, чтобы страх на лицах робов не уменьшался.
Только дома, с детьми робам полагалось надевать маску — с добрым и поучающим выражением.
Дети чаще всего были тихими и молчаливыми. Они всё время испуганно озирались по сторонам, и, вырастая, становились или робами, или злобами. Потому, что даже воздух в этой стране был пропитан страхом и ненавистью. И все вдыхали этот воздух…
Натали остановилась и тяжело вздохнула.
— Чтобы никто не помог робам, всё государство обнесли такой высокой стеной, что снизу не видно было, где она кончается. А сверху по стене ходят стражники. Их здесь ещё называют охотниками. Они охотятся за теми, у кого изменилось выражение лица — начинал пропадать страх в глазах, у кого появлялись первые нотки решительности в голосе. Таких быстро выслеживали, и они тоже исчезали из жизни.
Натали закончила свой рассказ. Дети подавленно молчали. А тем временем за экраном что-то происходило.
Замелькали огни, задвигались тени. Наконец, стало видно, что это злобы-охотники с оружием и фонариками. Они искали что-то или кого-то в своём устрашающем лесу. «Может быть, там такие чудные растения потому, что они тоже дышат этим воздухом?» — подумала Даша.
На некоторых злобах были надеты маски рычащего волка, оскалившегося льва и других хищников. Они даже рычали как хищники.
— Вон он, нашёл!! — вдруг завопил один из охотников. И он вытащил из кустов бедного зайца.
— Давайте повезём его домой, может, он ещё живой, — заявил другой.
— Откуда он вообще появился у нас? Это — чужак, это — не роб и не воин. Снимите с него эту дурацкую заячью маску, — кипятился третий.
Миша и Даша бросились к экрану и приплюснулись к нему носами. Под сорванной маской оказалось лицо — веселое, смелое, а глаза удивленно смотрели на склонившиеся над ним жуткие морды.
Что же будет дальше? В лесу стало очень тихо. Вдруг раздался тоненький прерывающийся звук.
— Это — СОС — сигнал о помощи, — внесла ясность Натали.
— Натали, его надо спасать, они же его сейчас увезут, — закричала Даша. — Это я виновата. Я его нарисовала. А мой рисунок ожил в этой страшной стране.
— И мой тоже, — прошептал Миша.
— Что вы, дорогие? Вы совсем не виноваты! Вы же не знали… Просто все так сложилось… — забеспокоилась Натали.
Она взяла в руку волшебный карандаш и нарисовала рядом с экраном циферблат и часовые стрелки на нём. Стрелки показывали ночное время.
Натали стала переводить стрелки нарисованных часов назад. Стрелки не поддавались. Натали приложила все свои силы. Стрелки скрипели и сопротивлялись, но тащились назад.
На экране начали происходить чудеса — воины, наклонявшиеся над парнем, накрыли его лицо заячьей маской, разогнулись и быстро-быстро поднялись. В лесу стало темно и тихо. Потом стало светло. И опять всё пошло совсем в обратном порядке: упавший Зайчик поднимается, огонь выстрела и пули уходят в ствол, охотник и ружьё исчезают за листьями. Зайчик начинает петь песенку с конца, поэтому ничего не понятно.
— Теперь скорей спасай его. Держи карандаш. Скорей!
— А как? Как? — Даша перепугалась, что не придумает, как спасти.
— Рисуй, рисуй, прямо на стекле, — подсказывала Натали.
— Давай я. Я нарисую танк, — стал вырывать карандаш у Даши брат.
— Нет, нет, Мишель. Это должна сделать Даша. Это же её рисунок погибает. Даша, скоро будет поздно, — торопила Натали.
Тогда Даша стала рисовать огромную птицу и шептала ей: «Спаси! Спаси!»