Полевой цветок

Двигаться через густые заросли сахарного тростника было делом нелегким. Воздух был насыщен влагой. Поля кишели москитами, которым, казалось, очень понравилась густая горная кровь Дэни. Им пришлось оставить мулов у подножия и подниматься по заросшему деревьями и кустарником склону холма пешком.

Хорошо еще, что здесь не так много грязи, – подумала Дэни. Гладкие подошвы ее сапог скользили по сырой поверхности земли, и несколько раз ей с большим трудом удалось избежать падения.

Черт! – пробормотала она, поскользнувшись в очередной раз.

Они шли по оленьему следу – узкой тропке петляющей по крутому склону, едва различимой в темноте. Длинные стебли вьющихся растений опутали густую поросль; высоко над головой, на ветвях деревьев, визгливо кричали растревоженные шумом дикие попугаи.

– Мы почти дошли, – негромко сказала, идущая впереди, Дэни, чтобы ободрить отставшего Геркулеса. Последние метры крутого подъема она одолевала, цепляясь за ветви кустов.

Наконец они добрались до вершины холма и упали на землю, ловя ртом воздух. Светало. Солнце окрасило небо на горизонте. Из подлеска неподалеку доносился шум бегущей горной реки. Они решили остаться там.

– Должно быть, это из-за жары, – предположила Дэни. – Мне никогда раньше не было так трудно подниматься в гору!

Геркулес посмотрел на нее в темноте и рассмеялся.

– Что смешного ты увидел?

– Посмотрите на свои руки. Они такие же черные, как мои.

Действительно, руки Дэни от локтей до ладоней были покрыты грязью.

– Это неплохая идея! – Она села прямо, зачерпнула пригоршню мягкой сырой земли, потерла руки друг о друга и намазала грязью свои предплечья, лицо и шею. – Теперь меня трудно будет увидеть на фоне этих деревьев.

С вершины холма им было хорошо видно как оживает плантация. На рассвете мужчины отправились на поля, а женщины начали ухаживать за небольшими садами позади бараков. Сверху все эти здания казались маленькой деревней с кузницей, мельницей и надворными постройками. Дэни узнала надсмотрщика Маккарти по его высоко поднимающей ноги лошади, а также по черной шляпе и стеку.

– Вот за ним мы должны следить, – сказала она Геркулесу, указав на надсмотрщика. – Постарайся заметить, куда он поедет.

Рейнольдс появился лишь на исходе утра. Седые пряди в его волосах поблескивали, когда он вышел из дома и садами направился к коттеджу Джанетт. Дэни толкнула Геркулеса и указала на него. Рейнольдс вошел в коттедж и пробыл там больше часа.

После полудня они начали отдыхать по очереди: постоянное наблюдение и жара быстро лишили их сил. Маккарти больше не появлялся, но они запомнили, в какую сторону он поехал, и собирались отправиться туда с наступлением темноты.

– Я умираю от голода, – призналась Дэни, когда солнце скрылось за горами.

– Поэтому я и захватил немного еды, – сказал Геркулес и снял с шеи клеенчатую сумку.

– Откуда ты знал, что у нас будет время для еды? – поинтересовалась Дэни.

– Глядите! – Он указал на подъехавшего к жилищам рабов всадника. Это был вернувшийся Маккарти, который быстро спешился и пошел к дому Рейнольдса.

Он выехал вон из того оврага, – сказала Дэни – Туда мы и направимся в первую очередь.

Дорога нам предстоит дальняя. Давайте сначала подкрепимся.

ГЛАВА 25

Трой посмотрел на огражденное решеткой отверстие – единственное окно в каменном здании его тюрьмы – попытался увидеть ночное небо, но взор его затуманился, и он закрыл глаза Он не помнил, когда ел последний раз, но, судя по болям в желудке, это было очень давно.

Мужчина, лежавший возле него, неисправимый беглец по имени Раймонд, повернулся во сне, и цепь, связывающая их ноги, натянулась. Трой едва не закричал от боли, пронзившей его ногу от лодыжки до паха. Чтобы ослабить натяжение цепи, причинявшее ему острую боль, Трой повернулся на бок.

Он не видел ногу в темноте, но знал, что лодыжка распухла настолько, насколько позволял железный обруч, надетый на нее. Прежде, чем его нога снова онемела, Трой почувствовал, что из раны, полученной им три дня назад при падении во время спуска с горы, сочится кровь. Он пытался скрыть свою травму, но на следующий день надсмотрщик заметил ее и запретил ему выходить на работу. Теперь ему приходилось целый день сидеть в «каменном доме».

«Кто не работает, тот не ест!» – это был девиз Маккарти. Уже два дня Трою совсем не давали отвратительной бурды, которую называли едой. Он знал, что без пищи его организм ослабеет и не сможет бороться с попавшей в ногу инфекцией.

Снова пошел дождь. Ему страстно хотелось выйти наружу, поднять лицо к небу и напиться дождевых капель. Трой уже давно не мылся и много бы отдал за то, чтобы искупаться в холодной горной реке. Но он знал, что его устроило бы и ведро воды, которая не позеленела от водорослей.

Всю его ногу вновь пронзила острая боль. Он почувствовал головокружение, сопровождаемое тошнотой, и натужился, как при рвоте. Его пустой желудок сжался и затем расслабился. Трой начал дрожать, зубы его застучали, и, пытаясь согреться, он обхватил руками свое голое туловище.

Неожиданно перед ним появилась Дэни. Он видел ее совершенно отчетливо. Она была в белом платье из оленьей кожи; волосы ее были украшены перьями и бисером. Она протягивала ему руки и улыбалась дразнящей, манящей улыбкой, предлагала ему всю свою любовь…

Я тебя согрею!

Трою показалось, что он услышал эти слова, и он протянул руки в темноту.

Они сомкнулись в пустоте.

Трой перевернулся на спину, продолжая лежать на холодном каменном полу. В глубине души он понимал, что галлюцинирует, но предпочитал эти видения тюремному мраку. Лучше уж видеть призрак Дэни, чем не видеть ее совсем – думал он.

У него не осталось ничего, что было связано с ней. Когда его раздевали, у него забрали единственную реальную вещь, напоминающую ему о ней, – светло-синюю ленту, которую он унес из ее комнаты в ночь, когда покинул остров Фонтейн.

Интересно, где сейчас Дэни? – подумал он. Где эта веселая и ласковая девушка, которая покорила его сердце своей искренностью и пылкой любовью? Ждет ли она его на острове Фонтейн или уже вернулась в свои любимые горы? Он боролся с отчаянием, которое могло его погубить. Только мысль о том, что он может выжить и увидеть ее снова, поддерживала его, не давала сделать последний шаг к безумию. Эта мысль помогала ему выносить избиения, голод и мучительную боль.

Как скоро Рейнольдсу надоест эта игра и он прикажет убить его? Трой перестал обвинять себя в том, что оказался в таком положении, поскольку раскаяние ничего не давало, а лишь вызывало у него жалость к самому себе.

Трой улыбнулся в темноте.

Он улыбнулся призраку Дэни, а затем громко рассмеялся. Это был резкий хриплый смех, который можно было принять за рыдание.

Дэни и Геркулесу потребовалось два часа, чтобы спуститься и обойти вокруг холмов. Под ними в глубоком ущелье, извиваясь, протекала река. Если в долине и было какое-то здание, его невозможно было увидеть в темноте. Они спустились к реке и обнаружили на берегу столь густую растительность, что Геркулесу пришлось воспользоваться ножом Дэни, чтобы прорубать им дорогу в зарослях. Во многих местах рос дикий тростник, создавая почти непроходимые преграды, которые нужно было обходить.

Дэни, шедшая позади Геркулеса, всматривалась в темноту и напрягала слух, стараясь уловить каждый звук. Они должны разыскать каменный дом до того, как Маккарти вернется туда на рассвете.

А что, если тюрьма находится совсем не здесь?

Дэни прогнала эту мысль. Тогда они посмотрят где-нибудь в другом месте, – сказала она себе. Будут искать, пока не найдут Троя. Она не для того сюда приехала, чтобы спасовать в решающую минуту!

Геркулес неожиданно остановился. Она в этот момент смотрела себе под ноги и поэтому врезалась головой в его спину.

– Черт!

– Не ругайтесь, миз Дэни.