Заклятие ворона

– Взыграла шотландская кровь, а, Дункан Макрей из Далси? – поддел его Эласдар. – Ты ведь теперь лэрд замка Далси!

– Эласдар Фрейзер, – Дункан перешел на гэльский, – ты брат мой, потому что воспитан в нашей семье и женат на моей сестре… Можешь называть меня хозяином замка Далси, если тебе это по душе, но не забывай, что я не был в отчем доме с семнадцати лет. – Он помрачнел. – Ну а что касается моей шотландской крови… – Дункан помолчал, смахнул упавшую на лоб темную прядь, – … думаю, ее не стоит тревожить.

– Вот еще, – возразил Эласдар. – Я рад, что королевский совет послал тебя к нам на север. Кто знает, когда еще ступила бы твоя нога на родную землю.

Дункан не ответил, и оба надолго замолчали.

Посланец короны смотрел на знакомые холмы, и сердце его щемило от боли. Где-то там, на западе горной Шотландии, далеко-далеко за этими голубыми пиками, высился гордый и прекрасный замок Далси, хозяином которого он стал после смерти старшего, последнего из братьев. В замке не знали, что Дункан вернулся в горы – он не сообщил семье о своем приезде. Да и сейчас не был уверен, когда это сделает… и сделает ли вообще. Пожалуй, лучше всего будет просто передать через Эласдара привет бабушке и сестрам.

А пока его путь лежал не так далеко, по западному берегу Лох-Несса, чьи воды мерцали прямо перед ним. Там, в долине великого шотландского озера, стоял замок Гленран, где хозяином был один из братьев Эласдара, Келлам. И где Дункан должен был встретиться с вождем клана, Хью Фрейзером.

Дункан Макрей, посланец королевы, прибыл в горную Шотландию с государственной миссией и важным документом, адресованным вождю клана Фрейзеров.

День… самое большее – два, полагал Дункан, уйдет на то, чтобы заручиться согласием вождя и собрать необходимые подписи. Вот и отлично. Макрей не хотел здесь задерживаться. Если визит затянется, вряд ли он найдет в себе силы вернуться к размеренной, обеспеченной городской жизни. Столько лет Дункан налаживал эту жизнь; он и не помышлял возвращаться в горы, убедив самого себя, что так будет лучше для всех.

Ветер, взъерошив его волосы, принес ароматы леса, вереска и воды. От озер, больших и маленьких, от бесчисленных речек и ручейков, да и от самого воздуха, казалось, исходил этот до боли родной аромат… точно такой же, какой Дункан вдыхал в Далси.

В Далси, где осталась его семья.

– Как там моя сестричка Майри, старина? – глухо бросил он Эласдару.

– Старина? Я теперь, конечно, человек женатый, еще и отец впридачу, но старше-то от этого не стал. Мы с тобой ровесники, старина, – пробормотал Эласдар. – Слыхал я, в Англии не принято жениться до тридцати. Верно говорят или нет?

– Откуда мне знать нравы англичан? Мы жили на самой границе, только я ни разу ее не пересек.

– Ха! Лучше скажи – ни разу не пересек средь бела дня. Да и легально – тоже ни разу.

Дункан спрятал ухмылку:

– Мои двоюродные братья из семьи Керр – законопослушные подданные ее величества королевы Марии Стюарт.

Эласдар в голос расхохотался.

– Ну да, ну да. Кровь Макреев гуляет и в жилах Керров. Таких разбойников, как твои братцы, еще поискать. Вдоль всей границы между Англией и Шотландией только и разговоров, что об их набегах.

– Всякое случается, – не стал отрицать Дункан. – Бывает, парочка-другая овец и забредет в чужие владения. Должен же кто-то переправить скот обратно.

– Само собой, парень, это ваша святая обязанность. Ну а что копья и мечи в руках – так это же чтоб защищаться от овец, верно я говорю?

– Именно так, – невозмутимо подтвердил Дункан. – Мало ли что может случиться… Ночью-то и овцы в диких зверей превращаются. – Он помолчал. – Ты мне начал рассказывать о Майри и троих ваших ребятишках. А крошка Кирсти, моя маленькая сестренка? Как она?

– Крошка Кирсти? – улыбнулся Эласдар. – Отлично, как и Майри. Первенца мы с Майри назвали Дугласом, в честь вашего отца. Мастью он пошел в Макреев, такой же чернявый, ну а широкой костью – в мою родню, Фрейзеров. – Эласдар искоса взглянул на собеседника. – Майри с малышами отправилась на север, навестить твою бабушку и Кирсти. Скоро и я за ними следом. Ты не поедешь?

– У меня много дел в Эдинбурге. Вот подпишу документ – и сразу обратно.

Эласдар шумно вздохнул:

– Им бы хотелось с тобой повидаться.

Дункан качнул головой:

– Моя жизнь теперь связана с городом. Думаю передать права на Далси сестрам.

– Вот как… – буркнул Эласдар. – Ты, конечно, пустил там корни… столько лет на границе, университет Сент-Эндрю, служба в эдинбургских судах… Только вот что я тебе скажу, парень, себя-то не одурачишь. Горячую кровь Макреев не остудить никакой столичной жизнью. – Он приподнял кустистую бровь. – И нечего стыдиться, что ты Макрей! Давно пора вспомнить о своих корнях.

Дункан покачал головой:

– Необузданный шотландец Макрей давно умер, и я не скорблю о его смерти, Эласдар. – И впрямь, подумалось Дункану, от того огня, что испепелял его душу, остались лишь тлеющие угли… Он был рад этому. В свое время жестокое пламя едва его не уничтожило.

– Ха! – воскликнул Эласдар. – В горах Шотландии ходят легенды о силе и отчаянной храбрости Макреев, об их необузданном нраве, перед которым отступали даже Фрейзеры. Вот что остается с человеком на всю жизнь, где бы он эту самую жизнь ни устроил. А ты, Дункан Макрей, был самым отчаянным изо всех Макреев!

Кончики губ Дункана дрогнули в безрадостной улыбке.

– Да уж, Эласдар… Когда-то и я считал себя самым отважным… Сумасбродства и бешеного напора мне было не занимать… Когда-то… Очень давно.

Эласдар долго вглядывался в помрачневшее лицо Макрея.

– Пора бы уж и забыть, парень, – негромко проговорил он. – Тебе едва шестнадцать стукнуло, когда они погибли. Неужто до конца дней своих ты собираешься нести вину за их смерть?

– Кому нести, как не мне, – отрезал Дункан.

Он умолк, сцепив зубы и устремив немигающий взгляд на дальние горы в дымке облаков. Горечь воспоминаний никогда не покидала его сердца, но сейчас не время бередить старые раны. Своенравный, отчаянный юнец, с которым не было сладу, остался в далеком прошлом. В Шотландию приехал хладнокровный, уравновешенный человек, прошедший суровую школу.

И не просто образованный человек, а удачливый юрист, заслуживший уважение Тайного совета королевы Марии Стюарт. Вот эти-то заслуги, по иронии судьбы, и привели его в Шотландию. Члены совета именно его, Дункана Макрея, выбрали посланником короны к клану Фрейзеров.

Дункан скосил глаза на Эласдара. Надо же… Кто бы говорил о «горячей крови» Макреев… Своей бесконечной враждой с Макдональдами клан Фрейзеров привлек к себе внимание Эдинбурга! А на долю одного из Макреев выпала задача примирить врагов.

– Вот что, Эласдар, – сказал он, – хватит-ка разговоров о наших бешеных нравах, если только не хочешь обсудить свою родню, Фрейзеров. – Подхватив поводья, Дункан пришпорил лошадь.

Эласдар, расхохотавшись, двинулся следом:

– Ага, уж этих-то в смирении никак не обвинишь. Даже Элспет – и та не пропустила ни одного набега на земли Макдональдов. Придется тебе попотеть, если хочешь добиться мира!

– Элспет Фрейзер? – нахмурился Дункан, перебирая в памяти имена. Кто это? Безутешная вдова, поклявшаяся отомстить Макдональдам за гибель мужа в той страшной битве? – Что значит «не пропустила ни одного набега»? Хочешь сказать, она посылает сыновей на схватки с Макдональдами?

– Еще чего! Такую, пожалуй, удержишь… Дерется наравне со всеми и оружием владеет дай бог каждому парню!

Дункан недоверчиво вскинул брови.

– Женщина-воин? Шотландская Афина? – Он рассмеялся. – Ну-у, дружище, представляю себе эту вашу воинственную матрону. Небось тебе под стать фигурой и физиономией, а? Ей ничего и не остается, как только махать палашом!

– Ни слова больше! – Плечи Эласдара сотрясались от хохота. – Ни слова! – Расправив могучие плечи, он пустил коня вскачь. – Вперед, законник, коли не трусишь! Каких-нибудь два лье – и мы в замке Гленран!