Тупой Амур

31

А вот и невеста

Хэт наклонила голову, чтобы не испортить прическу. Выйдя из машины, она подала руку отцу. Он улыбнулся ей так тепло и ласково, как никогда не улыбался. Хэт показалось, что глаза его повлажнели, но она не была в этом уверена. Сейчас она ни в чем не была уверена. Хэт никогда не баловалась наркотиками, но если бы кто-то сказал ей, что это и есть кайф, она бы спросила: а зачем это нужно?

Она стояла на тротуаре, держась за руку отца, и смотрела на шпиль церкви, который отбрасывал длинную пирамидальную тень на газон. Светило солнце, день был прекрасный, бодрящий, ясный. Именно в такой день Хэт и мечтала сыграть свою свадьбу. Адреналин, выворачивающий все внутренности наизнанку, страх, истерия, волнение, огромное сожаление, головокружение и разгулявшиеся нервы – все давало о себе знать. Каждое из чувств, казалось, вело жестокую борьбу за обладание ею. Наступил момент истины. Она знала, что единственное, что остается, это идти дальше, а там, чем бы все это ни кончилось, храбро встретить трудности. Ей хотелось то сжаться в комок и разрыдаться, то ринуться в церковь и закричать от радости. Наконец-то все кончается. У Хэт было такое ощущение, будто она выплыла из собственного тела и теперь смотрит на себя откуда-то сверху.

Полуобморочное состояние не помешало Хэт услышать голос отца:

– Дорогая, ты в порядке?

Она посмотрела на него и кивнула.

– Не надо себя мучить. Если не уверена, сейчас самое время сказать.

Хэт захотелось обнять его. Она знала, что он имеет в виду другое: вряд ли он подталкивает ее к бегству; если бы об этом узнала ее мать, она бы ему устроила. Однако Хэт отдала должное нетипичной для отца попытке истолковать ее чувства.

– Нет, папа, все хорошо. Сейчас или никогда, – услышала Хэт собственный голос.

Она понимала, что для того, кто не знает, что происходит, это звучит несколько странно, но была уверена, что он ее, в общем-то, и не слушает.

Хэт выставила вперед ногу в туфле из зеленой замши и схватила отца за руку с силой, с какой хватается человек, который учится ходить. Он придет. Он должен прийти. Он придет нараспев говорила Хэт про себя, когда они медленно шли по дорожке к церкви.

Войдя в вестибюль, Хэт остановилась. На какую-то долю секунды ей показалось, что она теряет сознание. У нее кружилась голова, и, чтобы не упасть, она еще крепче вцепилась в отца. Потом посмотрела вниз, глубоко вздохнула и вошла в церковь. Словно по сигналу, заиграли «Вокализ» Рахманинова, печальную лирическую пьесу, и восторг тотчас овладел ею. Ей показалась, что она птица, свободно парящая над облаками. Спустя несколько секунд она вернулась к реальности. Скамейки со стороны Джимми были пусты. На них не сидел ни один человек. Не было даже бродяги, который искал бы здесь укрытия. Джимми сказал своим друзьям и родственникам, что свадьба отменяется. Он не придет. Хэт показалось, что сейчас она рухнет от потрясения. И тем не менее она продолжала идти по проходу. Она посмотрела налево и увидела море лиц. На каждом было выражение озабоченности, смятения, непонимания – что происходит? Где жених? Хэт заставила себя посмотреть в сторону алтаря. Как она уже знала, Джимми Мэка там не было. На ступеньках стояла священнослужительница, лицом к собравшимся, с открытым молитвенником в руке. У нее был озадаченный вид. Она дала указание, чтобы заиграла музыка, поскольку викарий сообщил ей, что невеста ждет. В продолжение всех тех странностей, что предшествовали этой оригинальной свадьбе, она предположила, что жених войдет вместе с Хэт.

Только минуту спустя отец Хэт догадался, что происходит что-то не то, а когда наконец сообразил, в чем дело, повернулся к дочери. Лицо у него было испуганное, как у заблудившегося ребенка. Он ничего не понимал.

Зато Хэт все поняла. Страшная правда обрушилась на нее так, что зазвенело в ушах. Она всегда знала, что Джимми не объявится. Да и зачем ему это? Она эгоистично, безумно, бессмысленно следовала за своей нелепой фантазией. И теперь ей придется за это заплатить. Насмешливая улыбка заиграла у нее на губах: получай по заслугам. Она приблизилась к алтарю, и ее охватило странное чувство умиротворения. Самое худшее произошло, теперь оно позади. Вот и все. Она прошла весь путь до самого конца и испытала горечь. Теперь у нее есть возможность освободиться от правды – какое же это будет облегчение! Хэт кивнула священнослужительнице в знак благодарности, давая ей вместе с тем понять, что той придется иметь дело с непростой ситуацией. Священнослужительница расправила плечи, подняла голову и повернулась к присутствующим. Все смотрели на нее. Хэт успела по очереди разглядеть выражение ужаса на лице матери, сочувствие, печаль и любовь на лице Пенни. Миш будто бы говорила ей: «Держись, девочка, не робей», а Джерри и Присцилла были изумлены. Но что бы они ни пытались выразить, Хэт знала, что она сама по себе. Она уже собиралась заговорить, когда увидела маячившую в глубине церкви фигуру, наполовину скрытую колонной.

Она тотчас узнала Сэма и слабо ему улыбнулась. Его присутствие придало ей сил. Сэм вселял в нее уверенность.

Хэт начала говорить, предпринимая героические попытки держать себя в руках и быть точной в выражениях:

– М-м-м… привет всем. Спасибо, что пришли. Полагаю, вам интересно узнать, где ж… – Слово «жених» застряло у нее в горле. Она заставила себя продолжать. – …где жених. Понимаете… дело в том, что я…

Неожиданно старинное здание огласил оглушительный рев мотоцикла. Отскакивая от колонн и перекрытий, рев заполнил всю церковь. Головы всех собравшихся одним движением повернулись к дверям, в которые въехал человек на огромном мотоцикле. Он резко затормозил в начале прохода и выключил двигатель. Скинул шлем и бросился по проходу к Хэт в своей шотландской юбке.

– Прости, я немного опоздал, – прошептал Джимми ей на ухо, как будто они виделись каких-нибудь десять минут назад.

Она в недоумении уставилась на него. Этого не может быть. Как? Почему?

Хэт услышала, как коротко вскрикнула ее мать: очевидно, она узрела, что Джимми – это не Сэм. Хэт насторожилась. Уж не собирается ли Маргарет выступить и потребовать объяснений? Ничего такого не произошло. Возможно, она испытала такое облегчение оттого, что ее дочь все-таки выходит замуж, что решила не устраивать разборку – во всяком случае, здесь, подумала Хэт.

– Это и есть ваш жених? – спросила священнослужительница.

Ей явно стало легче оттого, что дурных последствий не будет.

– Да, это он, – ответила Хэт, почувствовав огромный прилив благодарности священнослужительнице за то, что она ничего не сказала о том, что этот человек не похож на того, которого она видела раньше.

– В таком случае я начну, – продолжила служительница. – Мы собрались здесь, в Божьем храме, чтобы засвидетельствовать брак Джеймса Дугала Маккензи и Хэрриет Розмари Грант, испросить Божьего благословения на этот союз и разделить с ними радость… Господь наш…

По мере того как священнослужительница совершала обряд, Хэт все больше думала о своем. Она слышала голос женщины, но он обратился в гул, напоминавший шум дорожного движения. Ей казалось, что она слышит разговор двух людей в соседнем помещении. Слов Хэт не слышала, поскольку отчаянно пыталась примириться с тем обстоятельством, что через несколько минут будет обвенчана с Джимми Мэком. Сбывались все ее мечты. Кажется, ее волшебная свадьба все-таки состоится. То есть уже состоялась. Человек, стоящий справа от нее, действительно существует. Появился-таки. Мало того, пришел в шотландской юбке, с кожаной сумкой мехом наружу, ну просто принц Чарли. Джимми облачился в тот самый наряд, который решительно отказывался надевать, когда они впервые заговорили о том, что поженятся.

Вот он. Человек, которого она видела в последний раз полтора месяца назад. Жив курилка и, похоже, просто счастлив, что женится на ней. Сорок два бесконечных, отчаянных, безумных дня прошли с тех пор, как она в последний раз его видела. Ну и натерпелась она за это время. Он ушел так же необъяснимо, как и вернулся. Все унижения, обиды, безумства, пережитые ею за последние несколько недель, – все позади. Конец страданию, одиночеству и доводившему ее до отчаяния непониманию. Он вернулся, и теперь все будет хорошо. Из грез Хэт вернул голос Джимми.