Тупой Амур

И Маргарет подвела Сэма к священнослужительнице.

Оставшись одна, Хэт подбежала к Глории. Ей не терпелось загладить свою вину:

– Глория, прости меня, я не хотела, чтобы это зашло так далеко…

Хэт запнулась. Она понимала, что виновата именно в том, что раньше казалось ей таким странным, – она растягивала каждое слово, и голос ее звучал как на старой, заезженной пленке.

– Привет, девочки, – весело произнес Джерри, подскакивая к ним словно щенок. – Ничего сюжет, а?

Хэт бросила на него грозный взгляд.

– Лично я думаю, что этот симпатичный молодой человек гораздо лучше, чем настоящий.

– Большое тебе спасибо.

– Значит, объявился наконец? – спросила Пенни.

Ее веселое расположение объяснялось тем, что она изрядно выпила.

– И бороду сбрил, – не подумав, сказал Джерри.

– Свою бороду, помнишь? – прошипела Хэт.

– Ну конечно, свою, чью же еще? Да, Сэ… Джимми что угодно сделает ради Хэт, – сказал Джерри, защищая свою подругу от возможных нападок со стороны сестры.

– Без нее он выглядит в миллион раз лучше.

Пенни повернулась к Глории и вопросительно на нее посмотрела. Можно ли не знакомить ее с сестрой, подумала Хэт. Очевидно, нет.

– Хэт, не познакомишь ли меня со своей приятельницей? – спросила Пенни.

– Разумеется. Это Глория, она… она…

– Его подруга, – сказала колумбийская красотка, указав на Сэма.

Хэт бросила взгляд на Глорию и заметила, что та тайком ей подмигнула. Хэт с огромным облегчением вздохнула. Кажется, Глория не забыла, с какой целью она одолжила Хэт своего мужа.

– Ну да. Подруга Джимми, – сказала Пенни и посмотрела на Сэма, как показалось Хэт, подозрительно.

– Твоя подруга, твой жених, – продолжала Пенни не без пошлого и необязательного ударения на слове «подруга».

Хэт оглянулась и увидела мать, которая держала Сэма под руку. Они направлялись в их сторону.

– По-моему, юный Джеймс заслужил за свое усердие награды, – объявила, подходя к ним, Маргарет. – Можете уйти и побыть вдвоем, а на нас не обращайте внимания. Это самое меньшее, чего заслуживает Джеймс, проделав такой путь из Шотландии в ветер и проливной дождь, и все ради того, чтобы только взглянуть на тебя, Хэрриет. Как ты считаешь?

Хэт посмотрела в окно. Моросил мелкий дождик.

– Пошли, Хэт, не огорчай меня.

Хэт и в голову не могло прийти, что Сэм затеял, и она сразу согласилась. Все, что угодно, только бы не проводить еще один вечер в напряжении и ожидании, что кто-то увидит их насквозь, и все это время слушать невыносимый шотландский акцент Сэма. Узнаю, что он тут делает, подумала она, когда они прощались.

– Значит, увидимся на репетиции. И осторожнее со своей подагрой. Пока! – крикнула мисс Хенсон с другого конца комнаты, где ее с фланга прикрывала грозного вида Присцилла. Сейчас она поговорит как следует с мисс Хенсон, как только она и умеет, сделала вывод Хэт.

Они с Сэмом выскользнули из комнаты, точно молодые любовники, которые выкроили несколько минут, чтобы побыть вместе. Но, оказавшись в коридоре, замерли в неловком молчании: никто из них не знал, что говорить или делать.

– Может, сходим в паб? – спросила наконец Хэт.

Она понимала, что, если кто-то выйдет и застанет их здесь, это будет выглядеть более чем странно.

– Не могу, – ответил Сэм. – Поэтому я и вернулся.

Он умолк и огляделся, точно искал что-то.

– Пойдем спрячемся вон в той комнате, пока они не успокоятся. Я тебе все объясню.

Заинтригованная, Хэт согласилась и последовала за ним в крошечную комнатку рядом с дверью, которая вела в погреб. Это была очень тесная кладовая, с полками от пола до потолка. Полки были доверху забиты коробками всевозможных размеров и форм – старыми пыльными коробками и коробочками, в которых когда-то лежали шляпы Присциллы haute-couture,[38] наряды времен ее дебюта, перчатки, туфли, драгоценности, корсажи и дамские сумки. Каждая коробка была украшена логотипом дома высокой моды своего времени.

Сэм осторожно прикрыл дверь. На полу почти не было свободного места, а единственным сиденьем оказалась небольшая подставка со ступеньками для того, чтобы доставать коробки с верхних полок. Сэм предложил Хэт сесть на нее, что она и сделала, а сам устроился на полу и облокотился о дверь – на всякий случай.

– Мне очень жаль, что сегодня так вышло. Я и думать не мог, что твоя мать меня поймает. Присцилла предупредила меня насчет вечеринки и все такое, но когда я вышел, то понял, что за мной следят, и потому вернулся. Попытался незаметно пройти через заднюю дверь, но тут твоя мать меня и схватила.

– Следят?

– Ну да. Обещай, что никому этого не расскажешь, совершенно никому. Возможно, я преувеличиваю, но у меня есть на то основания. А запаниковал я, увидев, что меня преследует парень из иммиграционной службы.

– А почему за тобой следит иммиграционная служба?

– Потому что я женат на Глории.

– С ней-то, надеюсь, все в порядке?

– Да. Но иногда, если английский подданный едет работать за границу и женится… м-м-м… довольно быстро на иностранке, иммиграционные власти проявляют к этому повышенный интерес. Если им кажется, что что-то здесь не так, они изучают пару, чтобы удостовериться, что брак настоящий. Хотят убедиться, что эти люди поженились не только для того, чтобы иностранка покинула свою родину.

– Ну, на Глорию достаточно один раз взглянуть, чтобы убедиться, что это не тот случай.

– Да, – согласился Сэм. – Но дело в том, что в Колумбии Глория – политическая шишка. В службе иммиграции наверняка об этом знают. И то, что мы поженились перед самым моим возвращением, возможно, возбудило их подозрение.

– Ведь это настоящий брак?

– О да, совершенно, абсолютно, полностью, но в наши дни надо быть очень осторожным. Если Глорию депортируют, она почти наверняка окажется в тюрьме. Ей грозит пожизненное заключение, а то и хуже. Она попросту исчезнет, как многие другие.

– Ну и ну! Там что, так плохо?

– Да, правительство совершенно коррумпировано. Наркобароны управляют практически всем. Глория – журналистка. Она написала несколько статей, в которых выставила некоторых влиятельных людей в очень неприглядном свете. Ей уже угрожали. Поэтому мы и поженились так быстро, чтобы она могла уехать со мной.

– Без любви, надеюсь, тоже не обошлось? – с надеждой спросила Хэт.

Сэм как будто историю болезни рассказывал. Хэт хотелось верить, что брак – желанная цель каждого человека, а не так, как в ее случае, когда она, словно одержимая, жаждет только свадьбы.

– Ну конечно же, – ответил Сэм. – В службе иммиграции занимаются нашим случаем. Теперь они будут тщательно следить за нами, чтобы знать, не живем ли мы отдельно, с кем видимся и тому подобное…

Сэм умолк и с виноватым видом посмотрел на Хэт.

– Как ты думаешь, не могли они видеть тебя со мной в тот вечер?

– Не знаю, все может быть. Во всяком случае нам нужно быть осторожными.

– Вот черт.

В кладовке было темно. Сэм предусмотрительно не включил свет. Верхняя часть двери была сделана из матового стекла, через которое снаружи проникал свет. Несколько минут продолжалось молчание. Они сидели, съежившись, в полумраке. Будь все по-другому, сцена была бы весьма романтичной.

– Теперь мы должны провести репетицию, – сказал Сэм без всякой задней мысли.

Хэт покорило его великодушие: он и не собирался отказываться от роли ее жениха.

– Нет-нет, не нужно рисковать. Мне придется рассказать все маме. Рано или поздно все равно нужно будет что-то ей сказать, путь даже часть правды. Но всякий раз, когда я собираюсь поговорить с ней, что-то происходит, и я снова откладываю объяснение.

Сэм улыбнулся.

– Мне почему-то кажется, что твоя мать этого не поймет.

– Согласна. Все равно нужно найти какое-то оправдание, почему ты… то есть Джимми, не будет на репетиции. Если все так скверно, как ты говоришь, мы не можем больше подвергать Глорию опасности.

38

Высокая мода (фр.).