Тупой Амур

– Так что у нее?

– М-м-м… кожное заболевание, – выдала наконец Хэт.

– Бедная женщина. А что конкретно?

– Э-э-э… ну, когда на коже…

– Ну разумеется, кожное заболевание – это болезнь кожи, – резко ответила Маргарет. – Псориаз, экзема, лишай?

Хэт не представляла себе, какое из этих заболеваний наверняка ограничивает свободу передвижения. А мать-то, конечно, знала, и потому Хэт не хотела сесть в лужу.

– Э-э-э… я точно не знаю.

– Дорогая, на мой взгляд, тебе следовало бы поинтересоваться здоровьем будущей свекрови.

Если мне и дальше придется вести разговоры о здоровье, надо бы получше познакомиться с медициной, простонала про себя Хэт.

– И когда же он вернется?

– Только… только в самый канун свадьбы, – не подумав, ляпнула Хэт.

Она удивилась тому, что в своем предсказании так приблизилась к истине – если, конечно, все окажется так, как она надеется. Просто замечательно – сказать что-то такое, что не высосано из пальца или во всяком случае, надеялась она, не совсем высосано из пальца.

– В канун свадьбы? А как же репетиция? Что это он такое затеял, уехав так далеко перед самой свадьбой? Если бы его мать была серьезно больна, тогда другое дело, но в данном случае… Он обязан быть на репетиции, это очень важно! Тебе нужно позвонить ему и заставить вернуться. Неслыханное дело!

Вот черт, подумала Хэт. О репетиции-то она и забыла. Не гожусь я для вранья, сделала она вывод, задумавшись, какую бы еще назвать причину.

– Ах да, я забыла сказать, – запинаясь, проговорила она наконец, – мы решили не тратить время на репетицию.

– Не тратить время на репетицию?

– Мама, да прекратишь ты, наконец, повторять мои слова? С тобой разговаривать – все равно что слушать дурацкую кассету, по которой изучают английский язык. У нас не будет репетиции, она нам не нужна. Да и зачем? Он входит в церковь, идет по проходу между скамеек и останавливается перед единственным человеком в саване. Карта ему не нужна, он не слепой. Потом приезжаем мы с папой и идем прямо к нему! Вот и все, не так ли?

– В рясе, а не в саване, дорогая, – резко возразила Маргарет и театрально фыркнула. Это был второй любимый ею прием, с помощью которого она изображала реакцию на оскорбление или недовольство плохим поведением.

– Какая разница! Мама, не усугубляй, и без того тошно.

– Что это еще значит «и без того тошно»?

– Ничего, ничего, – ответила Хэт.

Ее невыдержанность уже привела к тому, что открылось гораздо больше, чем она хотела.

– Просто я устала от всего, вот что.

– Да-да, дорогая, и потому я так рада, что приехала и все взяла в свои руки. Даже не знаю, как бы ты без меня справилась. По-моему, ты и сама не представляешь, что взвалила на себя.

Хэт закатила глаза и пробормотала про себя: «Если бы ты только знала, как это близко к правде».

22

Настала очередь Миш паниковать

Пока мать допрашивала Хэт, Миш наконец-то встрепенулась. Мучительное понимание того, что свадьба подруги уже на носу, не давало ей покоя, а Джимми между тем так и не появился. Миш втайне надеялась, что он позвонит и объявит о своем возвращении, но в этом нельзя было быть уверенной. Миш пришло в голову, что перед ней стоит выбор: признать неудачу и тем самым доконать свою лучшую подругу, или постараться все-таки ей помочь. Будучи оптимисткой, она выбрала второе. И не только ради Хэт. Возвращение Джимми стало теперь ее личной задачей. Она решила спасти подругу от горького разочарования и публичного унижения, а проигрывать Миш не любила. И она ощутила вину за то, что заставляла Хэт гнуть свою линию. Поначалу Миш вносила одно только разногласие, пока вдруг – и Хэт так и не поняла почему – не изменила свое отношение. Миш решила, что нужен еще один разговор с Джимми, чтобы убедить его в необходимости образумиться. Если у нее ничего не выйдет, она скажет, что убьет его. Страх, истерия, ярость смешались в один коктейль, и ей показалось, что убить Джимми не составит для нее труда.

– Здравствуйте, – пропел веселый шотландский голос. Миш показалось, что она услышала рекламу супов «Бакстерз».[29] Это сбило ее с толку. Она не ожидала, что трубку снимет не Джимми, а кто-то другой. – Здравствуйте, кто это?

– Простите, это Мишель, знакомая Джимми. Он дома?

– Нет, к сожалению, его нет. Он уехал несколько дней назад.

Не смылся ли он после моего звонка, подумала Миш. Если так, это очень плохо.

– А вы не знаете, куда он уехал? – спросила она как можно равнодушнее.

– Точно не знаю, дорогая. Говорил, что собирается покататься на велосипеде в Хайленде,[30] а потом, возможно, вернется в Лондон.

– Вот как, – проговорила Миш.

Ей не хотелось заканчивать разговор, не раздобыв как можно больше сведений, но и подозрение матери Джимми не хотелось возбуждать. Однако та опередила Миш:

– А вы, случайно, не знакомая моего сына и Хэрриет?

– Да-да, – быстро ответила она.

– По-моему, вся эта история выбила его из колеи. Ему нужно побыть одному. Не знаю наверняка, но, по-моему, в Лондон он пока не собирается. Ему надо оценить ситуацию.

А это что еще значит? – недовольно пробормотала про себя Миш. Оценить ситуацию? Он же не лавочник. Он жених моей подруги и пропал без вести – вот и все! Оценить ситуацию. Надо же!

Она взяла себя в руки. По голосу женщины она сделала вывод, что мать Джимми, в отличие от матери Хэт, была из тех родителей, которые со своими детьми всегда заодно и разделяют все их беды и горести. Кажется, мать Джимми знала, что происходит, и, что еще хуже, что свадьбы не будет. Миш решила завершить разговор как можно небрежнее.

– Ну ладно, все равно. Если позвонит, не могли бы вы передать ему, чтобы перезвонил мне, Миш, по моему мобильному телефону, – попросила ее Миш.

Она решила, что лучше оставить номер телефона – на всякий случай.

Миш положила трубку и задумалась. Все ли она сделала для Хэт? Неужели теперь просто ждать, когда он объявится? Может быть, слетать в Хайленд и поискать его там? И вспомнила об иголке и стоге сена. Потом ей пришло в голову, что чувствует себя сейчас точно так же, как чувствовала себя Хэт с тех пор, как Джимми ее бросил. Хотя Миш и сочувствовала беде своей подруги, до сих пор она не вполне сознавала, насколько тяжело было Хэт все это время. Теперь, когда ею овладело безумие, Миш поняла, почему Хэт пустилась во все тяжкие, а поняв, решила ничего ей не говорить. Да и можно ли ожидать, что Хэт смирится с неудачей после всего того, через что она прошла? Презрев неудачу и превратности судьбы, Миш решила идти с Хэт до самого конца. Для ее подруги лучше, подумала она, довести все до финала – каким бы он ни был. С удвоенной энергией Миш принялась обдумывать новый план, который требовалось принять безотлагательно. Одной трудно что-нибудь придумать – это она понимала. Требовалось срочно организовать встречу в верхах, и она позвонила, рассчитывая на помощь.

– Погоди минутку, дай разобраться. Ты что, действительно с ним говорила? – спросил Джерри у Миш в третий раз.

– Ну да, – ответила Миш.

Ей не терпелось перейти к обсуждению плана спасения, а не тратить время на то, что уже произошло.

– И тебе показалось, что он может вернуться?

– Да. Сколько еще раз повторять?

– Успокойся, милая. Просто я пытаюсь понять, что к чему.

– Все так, как я и говорила, – вмешалась Присцилла, – свадебный мандраж. Он вернется.

Трое самых близких друзей Хэт собрались вокруг кухонного стола Присциллы.

– Надеюсь, что так оно и есть, Присцилла. Дело в том, что я разговаривала с его матерью, и, судя по всему, он отправился в нелегкое путешествие с целью открыть самого себя. Он не в Лондон держит путь. В собственной заднице заблудился.

– Неплохо сказано, – произнес Джерри, смешно копируя голос подростка.

29

Фирма по производству мясной гастрономии.

30

Область в Шотландии.