БИТВА ЗА ХАОС

Напомним, что стабильное состояние общества — это, в идеале, состояние полного энтропийного равновесия, а в реале — состояние минимума производства энтропии, что в переводе на коммунистический расклад подразумевает отсутствие всяких возмущающий воздействий, любое из которых может стать непреодолимым. СССР как многонациональная страна не мог пойти по такому пути, для сохранения устойчивости его правителям требовалось выдерживать баланс между интересами национальных групп, которые непрерывно росли. Вот и получилось, что сила нацменов непрерывно увеличивалась, в то время как мощь базовых государствообразующих славянских народов падала, ибо за их счет перераспределялись ресурсы. Стоит ли удивляться, что «империю порвали»? Так что Маркс был прав, коммунизм — это общество без рас, наций и религий. Или наоборот, с одной расой, одной нацией и одной религией. Такой религией и пытались сделать коммунизм. А нацией — «историческую общность людей — советский народ», так было записано в последней конституции СССР.

Интересно и то, что если мы выбросим условие «б», иными словами, допустим, что эволюционного потенциала как такового не будет, расслоение пойдет по другому пути — по пути деградации. Подобная ситуация была и в момент начала разложения первобытной общины — кто-то продолжал эволюционировать, но кто-то начал деградировать, во всяком случае до того уровня, который всё же обеспечивал ему возможность выжить. Т. е. условие «б» — невыполнимо. Люди должны иметь цель. Какая цель строителя коммунизма? Вкусно пожрать? Жить в хорошей квартире? Но чем тогда его цели отличаются от типичного буржуазного набора целей и ценностей? Осознание этого факта неприятно удивило в свое время советскую диссидентку троцкистского толка Валерию Новодворскую, арестованную за разбрасывание листовок «революционного содержания». «Я ожидала, что в Лефортове полно политзаключенных, что кроме политических там вообще никого нет. Кем еще будет заниматься КГБ? Я не знала, что мы, политические, не составляем ежедневное меню охранки, но только лакомство на десерт. А повседневная пища, завтраки, обеды и ужины — валютчики, крупные взяточники, расхитители». Она совершенно права — коммунизм везде заканчивался всеобщим воровством.[93]

Условие «в» входит в противоречие со всеми условиями, так как затрагивает не только основы системы, но и основы биологии конкретного арийской индивида, единственная здоровая цель которого — доминирование во всех сферах. В закрытой системе это опять-таки предполагает структурирование общества по тем или иным параметрам, в частности, по базовой раскладке «садисты-мазохисты». А поскольку оптимальным можно считать только равное разделение этих императивов, следовательно, общество должно будет массово выводить энергию из системы, т. е. опять-таки стремиться к доминированию над племенами составляющими неарийский социум. Вряд ли это можно назвать коммунизмом. Если сохранить такой сбалансированный (по градации «садо-мазо») социум закрытым, это неизбежно приведет к резкому ухудшению психологического климата, что не замедлит сказаться на всех сферах его жизнедеятельности. Внутрь системы будет направляться не только все положительное, но и все отрицательное, и вряд ли при таком раскладе можно будет вести речь о минимальном производстве энтропии.

Маркс, справедливо считавший что коммунизм должен начаться с самых передовых буржуазных стран, тоже это понимал, вот почему коммунистическое строительство предполагало не только устранение психологических различий между людьми, ошибочно надеясь что результата здесь можно достичь ликвидировав собственность, но и различий между женщиной и мужчиной. Эта цель полностью совпадает с целью современной буржуазной идеологии, так как тоже ведет к оптимизации управления обществом. Очень показательно, что лидирует в деле феминизации Швеция, которая не воевала со времен Северной войны, т. е. почти 200 лет. Вам, правда, не скажут, что страны с высоким уровнем феминизации одновременно являются и самыми андрогинизированными странами, вот почему там существуют наиболее либеральные законы в отношении гомосексуалистов, вот почему при наиболее высоком в мире уровне жизни они вырождаются самым быстрым темпом и вот почему там наименее устойчив институт семьи. Всё сходится, всё по Марксу. И действительно, если нет половой дифференциации, то нет места и семье. Нет исходных условий — нет и следствий. Со всем вышесказанным сходится вполне логический факт: в этих странах самые слабые ультраправые организации. Гомосеки и феминистки менее всего склонны к ультраправой философии. Иными словами, эти страны совершенно беззащитны.

Условия «г», «д», и «е,» в общем-то не противоречат друг другу, но практически несовместимы с условиями «а», «б» и «в», так как здесь биология вступает в противоречие с реальной жизнью, а практика показывает, что биология или побеждает в индивиде или обрекает его на уничтожение. Мы можем сказать так: реализовать коммунистическую модель теоретически было бы возможно, но только среди наиболее отсталых народов. Вот почему ее так часто «путают» с первобытным состоянием. Я не уверен что на земле сейчас остались такие народы, они бы могли сохраниться если бы не было конкурентов, но конкуренты были и в противостоянии у самых отсталых не было никаких шансов. Их или ассимилировали или уничтожили. Отто Вейнингер специально подчеркивал еврейский характер современного коммунизма. Это неудивительно, евреи, в силу ряда причин, в наиболее сильной степени сохранили организационные принципы первобытного племени. Но реализация коммунизма среди арийцев предполагала не только понижение их уровня до первобытного, но и уничтожение всех критериев являющихся специфическими именно для арийской расы. Потери желтых от коммунизма — это человеческие потери. Потери белых не только человеческие. Коммунизм существенно затормозил мировой прогресс и полностью дискредитировал себя во всех странах, начиная с базовой — СССР. «Нерушимый советский блок» валился на глазах. Капитализм вступал в эпоху глобализации и только теперь приходила очередь сбыться пророчествам Адама Смита и Томаса Мальтуса. Весь ужас в том, что и Смит, и Мальтус во многом являются продуктами той же утопии что и Маркс, а современная экономика развивается по их рецептам, что тоже ведет в тупик. Очевидно, что два финальных состояния — коммунизм и глобальный капитализм должны быть во многом схожи. Убедиться в этом несложно, особенно если следить за резким увеличением числа людей «почему-то» обнаруживающих все больше «поразительных сходств» между современной Америкой и вырождающимся СССР эпохи позднего Брежнева и «гонки на катафалках». Мы не знаем кто реально правит Америкой — накаченные витаминами и гормонами дяди, играющие в гольф и катающиеся на скутерах, или прикованные к постелям парализованные дегенераты, выпускающие слюни, делающие «под себя» и соединенные с внешним миром многочисленными трубочками капельниц и датчиками устройств искусственного поддержания жизни. Если вторые, то всё понятно. Если первые, то мы можем констатировать инвариантность и капиталистического и коммунистического пути по отношению к финальной цели. Иными словами золотой миллиард ждет такой же финал что и СССР, хотя траектория движения разная, вот только приватизировать его наследство будет некому. Так, кстати, закончил и древний Рим.

Рабовладельческую, феодальную, монархическую и капиталистическую фазу развития можно вообще-то считать одной фазой, во всяком случае, с наших системных позиций. С системных, потому, что она началась одновременно практически во всех отслеживаемых цивилизациях во время практически скачкообразного перехода из палеолита в неолит и это очень показательно![94] Дело в том, что в этот период усиленно таял великий ледник, климат в северном полушарии теплел, что вело к резкому повышению урожайности, а значит и возможности производить больше продуктов чем это было нужно. Образовывалась как бы «избыточная энергия», т. е. какая-то часть населения могла уже не работать или работать меньше. Так началось разделение труда, так возникли иерархические общества. Таким образом, со времен конца палеолита и вплоть до наших времен, можно вести речь об эволюции рабовладельческих отношений — от раба, как собственности конкретного хозяина, который путем силового доминирования мог распоряжаться им как вещью, и до современной глобалистской формы капитализма, при которой в рабах оказываются целые страны. При этом у стран-рабов хватает наглости непрерывно кричать о «свободе» и играть «в национализм». Видимо, это компенсаторная реакция раба, вспомним, что христианство, распространявшееся вначале именно среди рабов, как раз и несло с собой идею глобальной, всеобщей свободы. Ведь начиналось рабовладение отнюдь не с надевания на раба цепей и кандалов. Первые рабы были просто зависимыми людьми, чей статус был ниже статуса господина. С течением времени статус понижался, рабы образовали особый слой; с развитием государств их начали захватывать и перепродавать, их вписали в закон, возникла, таким образом, индустрия рабовладения, рабовладельческая система. Ее кризис — это не кризис рабов, это — кризис рабовладельцев. Ни Греция, ни Рим, не были разрушены рабами, они пали жертвой деградации правящего слоя. Илья Пригожин, анализируя развитие человечества как системы, выделяет во всей его истории два главных события, две «бифуркации» (значение этого термина мы еще объясним) — переход из палеолита в неолит и вероятное в ближайшем будущем создание т. н. «общества». Нам такая схема представляется вполне оптимальной.[95]

93

Валерия Новодворская. «По ту сторону отчаяния». М.: Изд-во «Новости», 1993.

94

О.А.Мельников. «Естественные сословия».

95

И. Пригожин. Сетевое общество журнал «Физика» № 9, 1-15.5.2006