MKAD 2008

Я покусывал губу и вспоминал события часовой давности. Ничего подобного не могу припомнить, если даже меня начать пытать.

– Ну, предположим – чисто гипотетически предположим, – заговорил мужик, поднимая куриную ногу с тарелки, – что нам известна твоя бескорыстность. Можно было бы предложить тебе денег, но ты не возьмешь…

– Не возьму, – решительно подтвердил Вова. – Как только я это сделаю, дядя Поля меня тут же прикончит. Да и совесть не позволит взять.

– …и ментов ты за собой не водишь, ты доказуху в ГУВД носишь, где тебя никто не слушает, – продолжил «таксисит». – Значит, тебе другое нужно. Говори скорее, у нас обеденный перерыв заканчивается. Папа узнает о простое – штрафами задушит. Что тебя интересует?

– Новый серебристый «Мерседес Геленваген» в качестве тачки для «боя».

Все перестали есть и посмотрели на нас, словно только сейчас заметили наше присутствие. Мне даже показалось, что кто-то спросил: «Извините, вы кто?»

Мужик снова положил на тарелку ногу бройлера.

– Вова. – Он вздохнул. – Я бы тебе кое-что объяснил, но ведь ты, сукин сын, сам все понимаешь…

– Я понимаю. Новый «Геленваген» не совсем подходящая для подстав машина. Но это был факт, с которым тебе придется смириться, чтобы начать напрягать мозги. Потому что если ты их не напряжешь, то ответишь за сукиного сына.

– Выведешь меня на улицу?

– Чтобы ты меня избил? Ничего похожего. Пленку в ГУВД увезу.

– Как только таких гадов земля держит? – услышал я с той стороны стола, где сидел «офисный служащий».

Вова пропустил это мимо ушей. Я уже обратил внимание на то, что это человек дела. Начинает нагонять жуть и делает паузы именно в тех местах, которые помечал бы карандашиком в пьесе Станиславский.

– Джип может быть вовсе не новый, а года этак девяносто седьмого. У него могут быть проблемы с растаможкой, как часто это у вас случается. В общем, мне нужен этот «мерин».

Мужик вздохнул и вытянул из кармана кожаной куртки платок.

– Владимир, я могу лишь пообещать, что поспрашиваю. Телефон твой я знаю. Мы его вечерами прослушиваем.

– Не ври. Никто его не слушает. Если к четырем часам не позвонишь, пленка уезжает Ююкину.

– Скатертью дорога, – буркнул над ложкой «офис-мен».

– Не к Буслаеву же.

Мне показалось или это действительно кто-то сказал? Кто такой Буслаев?

Мы встали и направились к выходу.

«Рено Меган»? – едва слышно спросил я.

– Я просто угадал, – проскрежетал явно недовольный разговором Пострелов. – Они гнали его, когда мы встретились у дороги…

Мы сели в машину, и Вова тут же накинул ремень. Я машинально пристегнулся. С одной стороны, понятно – привычка. С другой – когда ты знаешь, что едешь по МКАД в поисках «таксистов», на спину накатывает неприятный холод.

Пострелов посмотрел на часы.

– Половина второго. Они уже закончили жрать и сейчас выйдут на охоту. Думаю, минут через двадцать мы отыщем очередной коллектив.

Пискунов с натужным писком вздохнул. Я его понимаю. Время близится к семи, Тина еще не звонила. А может сделать это в любую минуту. Отключить связь Витя не смеет, а что говорить, если она спросит его о покупке «Ауди», – не знает. Подкаблучник Пискунов в трансе. Заводить рака за камень перед женой он всегда боялся, называя отсутствие такого желания «честностью семейных отношений». Между тем этот семьянин раз в неделю зависает у бабы в Измайлово, а приезжая в вагончик, просит всех посмотреть, нет ли на нем следов помады или длинных волос, прилипших к одежде. Витя Пискунов – сволочь отчаянная, но меня заводит вопрос об увеличении зарплаты. Поэтому я до сих пор с ним, то есть в беде.

– Слушай, Вован, а как они разводят людей? – скорее чтобы развлечься, чем на самом деле интересуясь, спросил Голев. Фортель Вовы с машинами у кафе внушил Роме уважение к новому приятелю, и теперь он, совершенно не интересуясь автотранспортными подставами, просто хотел услышать еще что-нибудь необычное. – Ну, как все происходит? Вживую?

Володя саркастически улыбнулся. Улыбка – от насмешки над глупыми людьми, сарказм – от воспоминаний о том, что он сам недавно был таким же глупым.

Не отводя взгляда от дороги и высматривая что-то то впереди, то сзади, в зеркале заднего вида, он показал Голеву через плечо большой палец:

– Вот так разводят. После того как тебя подмяли, вот этот урод, в пальтишке, и корешок его, Лосяш, выскакивают из машины и начинают забрасывать тебя фразами типа: «Где права получал?», «Куда смотришь?» и другими, очень похожими на эти. Здесь нужно обратить внимание на то, что нормальный человек первое время после аварии пребывает в шоке. Машина-то его. Он выйдет и даже в состоянии комы пойдет смотреть повреждение. Так ведет себя нормальный человек. Для уродов авария не сюрприз, поэтому сие есть первый признак подставы. В общем, начинается разрыв лоха на части с двух сторон. Тебя будут всеми силами убеждать в необходимости искупить очевидную для всех вину… Ну-ка, ну-ка…

Володя прервал рассказ и наклонился вперед, чтобы получше рассмотреть что-то, что нам не было видно. Мы впятером ехали по одной дороге, видели одни и те же машины, но, клянусь богом, я не замечал ничего необычного.

– Вот, смотрите, интересная история начинается… «Мицубиси Максима» видите? Ну, перед нами? Сейчас водила начнет сгонять белый «Форд Фокус». И быть мне, однако, сукой, если я ошибся.

Протянув руку, Вова нажал кнопку, и над моей головой, слева, в углу стекла, зажглась маленькая красная лампочка. Видеоглазок располагался таким образом, чтобы камера могла захватить весь участок дороги.

– «Бэха» пятой серии едет через ряд от нас – видно? – Вова даже порозовел от азарта. Он уже не нас вез, а гнал своих будущих жертв – «таксистов». – Сейчас «Максима» начнет прессовать «Форда», и посмотрите, что сделает водитель «бэхи»…

Но вдруг он дотянулся и выключил камеру.

– Что такое? – встревожились разом Голев и Мокин.

– Атака отменяется. В «Форде» панорамное зеркало. Он видит их, и сейчас они от него отстанут.

И я пришел в шок от увиденного. Включив указатель правого поворота, «Мицубиси» попросила у Володи разрешения встать перед ним, а водила «бэхи» таким же культурным способом стал уходить вправо.

– Водитель «Максимы» увидел зеркало и по рации сообщил водиле «БМВ», – разочарованно, как мне показалось, вздохнул Пострелов. – Сейчас они одновременно затеряются и начнут поиск сначала… Ну, да ладно.

Вытряхнув из пачки сигарету, Володя прикурил и продолжил:

– Сразу после первых криков – необходимого этапа подготовки «спонсора», тебя поведут к машине для «боя» и начнут рассказывать, что тачка охеренно пострадала. Ты возразишь, что царапины – это не слишком уж охеренный ущерб, но тебя переубедят. И сделают это весомо и тонко. Понимаешь, «Мицубиси Галант» ремонтируется только на сервисе «Мицубиси», а там никогда не будут красить одно крыло. Машину нужно красить всю. А поскольку повреждения проникли в сам металл, то придется менять и крыло, и дверь, к которой ты не имеешь никакого отношения, но тебе объяснят обратное. На самом деле в любых сервисах все закрашивается по желанию клиента. В общем, уроды насчитают пару тысяч долларов, и, если ты уже согласен отдать, ты – кретин. То есть «спонсор», как называют уроды своих жертв.

– Пожрать бы чего, – намекает с заднего сиденья Пискунов.

Сволочь. За него тут ласты рвут, а у него даже аппетит не пропал. Володя обещает Пискунову перехватить пару гамбургеров у следующего кафе.

– А если ментов вызвать? – вопрошает Голев.

Та же улыбка в ответ. Но сарказма чуть больше.

– Как только ты это сделаешь, пацаны в форме приедут и без базара все опишут и отгонят тачки к посту ГИБДД. Потом приедут страховщики, и ты направишься оценивать ущерб, но при этом уже следует быть уверенным в том, что за все платить придется тебе. В том числе и за машину, которой тебя били.

– Как это? – не понял Рома.

– Каком кверху. Гаишники получают от ста до двухсот баксов за каждый такой выезд по звонку уродов.