Страница 21 из 24
Вот тебе и на! Я подсчитал, что всего в санатории отдыхает 180 женщин, разделил их на 26 дней и получил такое количество ежедневных чемоданов, что у меня помутнело в глазах. Пробовал убегать в самые глухие аллеи парка, но меня везде находили и доверчиво вручали свои чемоданы. Причем прощались со мной так искренне и горячо, с такой сердечностью переписывали мой домашний адрес и обещали писать, что у меня не хватало духу отказывать. Всего я перетащил на вокзал не менее ста чемоданов, десяток корзин и пару мешков с фруктами. Когда я уезжал, меня провожал весь женский контингент санатория. На прощанье я сказал, что теперь помогать с чемоданами будет мой сосед. Я теперь иногда его встречаю, но он делает вид, что мы незнакомы.
Дома меня ждало штук двадцать писем от моих чемоданных клиенток с фотографиями «На добрую память!» и совершенно взбешенная Таня, которая до сих пор не может мне поверить, что я перед ней чист, как стеклышко. И хотя мы договаривались, – закончил Николай, – что будем рассказывать смешные истории, клянусь, что мне тогда было не до смеха.
– Между прочим, – лукаво вставила Рая, – мы с Петушком получаем в Черемушках квартиру и по возвращении будем переезжать. Мы можем надеяться?..
– Безусловно, – с мрачной иронией ответил Николай. – Помогу вашему хилому братцу перетащить гардеробы и сундуки.
– Раз уж вы задели мою комплекцию, – пробасил Петя, – то расскажу, как благодаря ей мне удалось овладеть смежной профессией.
РАССКАЗ ПЕТИ
Я очень не люблю выступать перед аудиторией и обычно отказываюсь от приглашений. Как-то не принято в научных кругах говорить о методике исчисления космических расстояний волжским басом. Несерьезно как-то получается. Наука любит голос мягкий, интимный. Один астроном, чудак с мировым именем, которого я глубоко чту за фундаментальные знания, отказался со мной работать именно из-за моей комплекции и голоса. Он сказал, что при взгляде на меня у него появляется необузданное желание бросить работу, выскочить из обсерватории на лужайку и зареветь «Дубинушку».
Однако это к делу не относится. Как-то меня очень настойчиво попросили прочитать лекцию для преподавателей астрономии города. Только что вернулся Гагарин, и астрономов буквально разрывали на части. Иные коллеги читали по три лекции в день. Я согласился. Приезжаю во Дворец культуры. Администратор требует пригласительный билет, но, узнав, что я выступаю, почтительно проводит меня на сцену. Выхожу – ни кафедры, ни стола. Удивился, но преподаватели аплодируют, нужно начинать. Материалом я владею свободно, диссертацию по нему писал, но без кафедры, где можно полистать записи, страшновато. Говорю погромче, чтобы администратор за кулисами услышал:
– Поставьте мне кафедру и воды стакан.
Аплодисменты, смех. Пожимаю плечами, поворачиваюсь – смотрят на меня и смеются. На всякий случай осмотрел себя – вроде все в порядке. Вахтер приносит кафедру, и я начинаю:
– Цель моей сегодняшней лекции – сопоставление взглядов различных ученых на проблему жизни на Марсе…
Овация! Хохот, аплодисменты! Я холодею, не пойму, в чем дело. Слышу, один молодой преподаватель в первом ряду хохочет и громко говорит соседке:
– Ишь, заливает, змей! Хорош лектор!
Я разозлился и призвал аудиторию к порядку, за что был награжден взрывом гомерического хохота. Я вскипел и заорал:
– Вижу, вам нужна не теоретическая лекция, а эстрадный концерт!
Буря аплодисментов. «Бис! Бис!» – кричат. Я – бегом со сцены за кулисы. Здесь меня хватает за руку администратор, вытирает слезы и стонет:
– Ой, уморил! Ну, спасибо, выручил, а то мы боялись за начало, вы ведь у нас конферансье новый!
Я так и сел.
– Простите, какой я, к черту, конферансье? – спрашиваю.
Администратор ошалело смотрит на меня, и начинается объяснение. Этот сукин сын привел меня не в тот зал, его, видите ли, моя комплекция ввела в заблуждение. Лично он считал, что я выступаю на вечере отдыха заводских спортсменов. Я хотел было его отчитать, но у него был такой глупый вид, что я смягчился.
Через пять минут читал лекцию. Когда окончил и вышел в фойе, у спортсменов был перерыв. Эти веселые ребята меня окружили, хлопали по плечу и попросили бывать у них почаще. Они говорили, что давно уже так не смеялись.
Так я получил вторую специальность и теперь на вечерах в обсерватории всегда объявляю очередные номера. Но должен признаться, что тот первый успех остался непревзойденным…
Темнело. В костре весело трещал хворост. Рая принесла яблоки, и я, пользуясь тем, что Нина убежала купаться, сделал заявку на следующий рассказ.
МОЙ РАССКАЗ
– Однажды ко мне прибежала соседка и негодующе заявила, что мой сын, «этот разбойник», как она утверждала, обозвал ее «старая галоша». С виду наша соседка чем-то действительно напоминает это изделие, и я подивился тому, как верно мой шестилетний пострел воспринимает действительность. Однако решил, что пора заняться его воспитанием. До сих пор воспитанием сына занималась жена, и я подумал, что облагораживающее влияние отца стало для ребенка насущной необходимостью.
Я вышел во двор и выдернул Сашу из клубка сцепившихся чертенят.
– Саша, – проникновенно сказал я, – ты поступил нехорошо, заявив тете Кларе, что она якобы похожа на старую галошу.
– Ты ведь сам, папа, сказал, что тетя Клара старая галоша и что ее нужно сдать в утиль! – удивился Саша.
– То, что говорит отец, тебя не касается, – разъяснил я. – Дети вообще не должны дурно говорить о взрослых. В крайнем случае можно думать про себя.
– А разве они все хорошие? – спросил Саша, глядя на меня с глубоким сомнением.
– Да, конечно, – после некоторого колебания ответил я.
Саша недоверчиво покачал головой.
– Ты что-то путаешь, папа, – сказал он, глядя мне прямо в глаза. – Ты сам говорил, что дядя Карп кислый пьяница и его нужно отдать в сумасшедшую больницу. Значит, ты меня обманул! Вот!
Я понял, что от убеждений пора переходить к принуждению.
– Молчать, негодный мальчишка! – грозно сказал я. – Распустился, понимаете. Немедленно иди извиняться перед тетей Кларой!
– Слушаю, товарищ командир! – весело воскликнул Саша, отдал честь растопыренными пальцами и помчался выполнять приказание.
Нина отнеслась к моему методу воспитания сына иронически и предположила, что скоро я окажусь в глубокой луже. Мы поспорили, убеждая друг друга цитатами из Макаренко, устали и решили посмотреть, что получится на практике.
Через час в нашу комнату влетела соседка. Глаза ее метали молнии, а язык работал на скоростях порядка три тысячи оборотов в минуту.
– А еще инженеры! – надрывалась она. – Высшим образованием хвастаетесь! Хулиганы вы – вот кто, если хотите знать!
С трудом выясняем, что произошло. Оказывается, к ней пришел Саша и в присутствии десятка гостей с искренним сожалением сказал:
– Тетя Клара, извините меня, пожалуйста. Я больше никогда не буду называть вас «старая галоша», я буду только думать про себя. Так приказал мой папа!
Воспитание оказалось более трудным делом, чем я ожидал.
Окончив эту поучительную историю, я обратил внимание на то, что Рая и Вася исчезли.
– Действительно, куда они делись? – изумился Петя. – Только что они здесь сидели!
Мы подошли к палатке. Оттуда доносился голос Васи:
– Раюша, но я, честное слово… я действительно тебя очень люблю! Больше всех!
Послышался звук поцелуя и тихий смех Раи. Мы посмотрели друг на друга и тактично отошли.