Страница 29 из 49
Агуила вроде бы остался доволен, что она сделала, как велено, но вдруг сообщил, что отведет ее в такое место, где не в пример больше наскальных рисунков и гравюр. Дорога заняла часов шесть и привела их в какой-то каньон; позднее Мейра узнала его под названием Белого каньона. Агуила сказал, что это особое, священное место, где всегда можно найти убежище. Потом показал древние пуэбло, приткнувшиеся под нависающими обрывами и прекрасно сохранившиеся – время не тронуло даже деревянные потолочные балки. Еще он показал, где отыскать бьющие из земли говорливые ключи с чистой холодной водой.
Мейра потратила долгие часы, снимая копии с рисунков и гравюр, изображающих шаманов-оборотней, животных и таинственные символы. Наконец, представив свои рисунки Агуиле, сказала, что имеет особую просьбу – дескать, она хотела бы вернуть рог единорога, купленный им в ломбарде. Агуила будто и не слыхал; просто рассмотрел рисунки и сказал, что тут не хватает одного важного, который Мейра должна отыскать самостоятельно.
– Так что насчет жезла? – разочарованно осведомилась она.
– Найдя наскальный рисунок, ты получишь ключ к искомому, – изрек он. – Тогда тебе останется лишь взять жезл.
Мейра не отступала, расспрашивая, где и что искать, но Агуила лишь твердил, что она должна отыскать это самостоятельно.
Вернувшись домой, Мейра выяснила, что навестила воистину необычное место. До 1883 года здесь даже не ступала нога белого человека. Потом старатель по имени Кесс Хайт начал распространять рассказы об открытых им огромных каменных мостах и руинах. В 1904 году в Белом каньоне побывала экспедиция «Нэйшнл Джеогрэфик», а четыре года спустя Теодор Рузвельт провозгласил этот район национальным памятником. Вскоре после того имена мостов, названных Эдвин, Аугуста и Каролина, заменили на слова языка хопи: Катчина, Сипапу и Овахомо. Хопи никогда здесь не жили, но считаются потомками анасаси.
Инди она написала лишь о своих находках и рисунках, ни словом не обмолвившись об Агуиле. Старый навахо – слишком важное связующее звено с жезлом, и Мейра, не желая рисковать, не говорила о нем никому, кроме Рози, а той вполне можно довериться во всем.
Внезапно раздумья девушки были прерваны раздавшимся позади голосом старика-знахаря:
– Теперь ступай за мной.
Агуила стоял на вершина валуна в десятке футов от нее. Несмотря на крутизну склонов и усеивающие их мелкие камни, он подошел совершенно неслышно. Впрочем, Мейра давно привыкла к чудным появлениям и исчезновениям старого индейца. Последние пару часов его нигде не было видно, и она решила, что он отправился в одну из своих необъяснимых прогулок.
– Где вы были?
– Я хотел дать юта возможность уйти. Будь я здесь, они побоялись бы даже нос высунуть.
– У них есть причина опасаться вас?
– Сегодня – нет, – засмеялся он. Ответ Мейре не понравился.
– А вы причиняете людям вред своей магией?
Он пару секунд молча смотрел на мост Сипапу, затем промолвил:
– Древняя история гласит, что однажды в пору молодости человечества на землю поднялись два колдуна из нижнего мира. Один принес зерно кукурузы, дабы накормить людей; другой же доставил смерть, дабы земля не переполнилась людским племенем. Но смерть, и даже сама мысль о ней, вызвала в людях такой ужас, что все колдуны в их глазах стали воплощением зла.
– Но вы утверждаете, что одни колдуны несут зло, а другие – добро?
– Что есть добро и зло? Понять это не так легко, как думают иные. А ты? Ты несешь добро или зло?
– Ну, я не считаю себя злым человеком, если вы это имеете в виду.
– В каждом из нас есть и темные и светлые силы, – тихонько хмыкнул Агуила. – Но помни одно: попадающие в беду волки обычно слабы и неопытны. Большинство из них одержимы жадностью и околдованы стремлением обогатиться за счет других. Ими правит темная сила, она же со временем повергает их на колени.
– Как говорится, если бог захочет наказать, то разума лишит, – кивнула Мейра.
– Именно так. Могучие волки работают заодно с силами природы, а не против них. Им требуется не грубая сила или демонстрация могущества, а лишь легкое вспоможение чар.
– И вы из числа могучих?
– Порой мне доводится демонстрировать определенное умение в пробуждении людей, – Агуила зашагал в сторону руин, где Мейра и юта устроили бивак.
– Теперь мы пойдем искать Инди и моего отца?
– Мы встретимся с ними в моем доме.
– А как насчет жезла? – не утерпела Мейра. – Завтра солнцестояние.
– Ты получишь его на рассвете – если знаешь, где искать.
– Что?! Агуила, так нечестно! Вы говорили, что отведете меня к нему в день солнцестояния.
– Ты нашла священный рисунок?
– Да, – обогнав старика, Мейра вошла в убежище и указала на пол. – Вот!
Агуила заглянул в дверной проем, всматриваясь в рисунок. Выражение его лица оставалось совершенно непроницаемым. Мейру вдруг охватили сомнения.
– Ну как, я права?
– Знаки верные, – кивнул он, – но не в том месте. Тебе еще надо найти их.
– Но я не знаю, где искать!
– Продолжай разыскивать, – развел он руками и зашагал по тропе к вершине утеса, где поджидали лошади.
– Погодите! – всполошилась Мейра. – Где же мне искать? Я даже не догадываюсь! Слишком поздно! – Не дождавшись ответа, она поспешила за стариком, взмолившись: – Агуила, пожалуйста, не надо так со мной поступать! У меня уже не осталось времени на эти игры!
– У тебя масса времени, – он вскочил на лошадь. – Если ты не станешь терять его попусту.
Инди аккуратно отряхнул землю с брезентового мешочка. Неизвестно, что там внутри, но это несомненно имеет отношение к Мейре. Остальное просто совпадение – ему приснился сон об орле, уронившем перо, потом в нужном месте нашлось орлиное перо. Счастливое совпадение. И незачем вдаваться в дальнейшие рассуждения.
– Чего у тебя там? – поинтересовался Смитти, когда Инди вытащил мешочек из сипапу.
– Не знаю.
– Это не костяная палица, я и так вижу.
Открыв мешочек, Инди обнаружил прямоугольный предмет, плотно запеленутый в ткань. Он явно пролежал тут совсем недолго – материя в прекрасной сохранности. Осторожно развернув ее, Инди обнаружил книжку в кожаном переплете. От времени кожа потрескалась и стала хрупкой, поэтому Инди распахнул книжку с предельной аккуратностью, будто имел дело с крылышками мотылька.
– Смахивает на какой-то дневник, – заметил он, присаживаясь на пол кивы. Смитти подошел к нему сзади, держа фонарь над Инди, пока тот перелистывал книжку. Очень похоже на семейную хронику, но в центре повествования находится тот самый жезл слоновой кости. – Мейра тут кое-что приписала в конце.
– Дай-ка глянуть, – Смитти попытался вцепиться в книжку, но Инди отвел ее подальше, чтобы пожилой старатель не дотянулся.
– Эй, полегче! Что это вам вздумалось?
– Если это дневник моей дочери, я должен его получить. Покудова она не объявится, по закону он мой! – Смитти сжал кулаки, будто собирался полезть в драку.
– Вы же сказали, что зрение вас подводит. Я сделаю вам любезность и прочту это вслух.
Поколебавшись, Смитти кивнул.
– Валяй, только побыстрей!
«Чего ему неймется?» – удивился Инди. Потом поднес дневник к свету и начал с приписки Мейры.
Итак, вы читаете историю взаимосвязи нашего рода с рогом единорога. Я обнаружила эти записи среди маминого имущества после ее смерти и, конечно же, заинтересовалась, что же стало с загадочным жезлом. Я искала повсюду, но нигде его не находила. Мне вспомнилось, как я однажды видела его в детстве, а мама пожурила меня, велев никогда к нему даже пальцем не прикасаться. Она называла его аликорном – до той поры я ни разу подобного слова не слыхала. Мама сказала, что это древнее достояние нашего рода, но лучше его не трогать. С того дня я больше его не видела.
Не найдя жезла в доме, я отправилась в Крутой Утес и поинтересовалась о нем у отца. Он обошелся со мной весьма грубо и заявил, мол, не ведает ни о каких-таких жезлах, и нечего его беспокоить по пустякам. Он категорически отрицал, что когда-либо обладал жезлом, а я ему не верила. В результате мы поспорили, и я вытащила на свет божий старую историю о том, что я в детстве его и близко не видела, и что его пьянство заставило маму уйти от него, и что он даже не ответил, когда я телеграфировала о маминой смерти.